Все демоны моего мужа (СИ) - Райнеш Евгения - Страница 31

— Ты, сука, с кем кувыркалась? — прорычало существо. И стало пихать в меня моими же плавками, вытащенными из корзины с грязным бельем.

Я опешила:

— Ты вообще о чем?

— Посмотри на эти пятна! Кто их оставил? Не я — точно. Ты при мне их вообще не надевала, — существо надвигалось на меня, неся впереди как флаг мое исподнее. Я ошарашено отступала, ещё вообще не понимая, что это вовсе не сон.

— Почему на них такие кокетливые бантики? — вдруг вполне миролюбиво спросил меня демон, о котором я в тот момент думала, что это мой муж.

— Я, а, э, — пытаясь вспомнить природу бантиков и вообще понять, что происходит, я отходила и отходила, пока не уперлась в стенку. Отступать было некуда, и существо с диким храпом накинуло мне на шею то, что держало в руках и стало меня душить. Счастье, как ни парадоксально звучит это слово в подобной ситуации, но все-таки счастье было в том, что он просто ослабел от озверения. Плохо соображал, и с координацией были проблемы, когда Влад (а вернее, существо, которое уже совсем не напоминало Влада) сам начал задыхаться от ярости, которая душила в свою очередь его.

Я вырвалась и кинулась к спасительной входной двери. Все-таки оказалось, что животный инстинкт самосохранения у меня на высоте. А я об этом даже и не подозревала.

Куда идти теперь я не знала. Возвращаться в букинистический магазин было глупо, я бы лучше дала себя задушить, чем признаться кому-то, что я спасаюсь почти в ночи от разъяренного мужа. Который, кажется, ревнует меня до чертиков, но это почему-то мне совершенно не льстит. И собственно ревностью ЭТО мне было назвать не то, что трудно, но даже невозможно. Это было просто совершенное безумие.

Я вспомнила дерганного комплексующего Алика и истеричную Берту. Никогда бы не подумала, что предпочла бы их увидеть сейчас вместо искаженного лица с черными глазами незнакомца, в котором явно просыпались задатки садиста.

— Это пипец, — сказала я сама себе тупую фразу, которую слышала где-то по телевизору, и села на детские качели. Оказывается, я добралась до соседнего двора, и стояла посередине детской площадки, в задумчивости подталкивая ногой крутящуюся карусель.

— И что же мне теперь делать? — спросила я саму себя, но моя жизнерадостная сущность вдруг опять впала в какой-то странный ступор. Я опять была как кролик перед глазами удава, словно загипнотизированная собирающимся проглотить меня гадом.

И просто лениво покачивалась на качелях в полной прострации, когда позвонил муж и уже совсем нормальным голосом сказал:

— Ну, извини. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Вот и ревную. А кого я ещё должен ревновать, как не тебя?

— Ты же меня душил, — пролепетала я, понимая, что вот сейчас действие гипноза продолжается и усиливается.

— Не может быть! Не преувеличивай. Ну, показалось, вспылил, с кем не бывает. Но что бы душить! Это ты палку перегибаешь.

Пытаясь понять, в каком именно моменте я сошла с ума, я поплелась домой. Хотя бы потому, что он застал меня врасплох, несмотря на все мои приготовления на случай такого бегства. И собранная сумка, и сумочка с паспортом и карточкой — все осталось в квартире, оккупированной диким зверем. У меня в кармане был только ключ от этой квартиры, который я сунула туда машинально. От квартиры, в которую мне совершенно не хотелось возвращаться. И мне предстояло сразиться с чудовищем с глазу на глаз. Ибо больше некому было с ним сражаться. Он — это все, что было у меня в жизни на тот момент.

— Привет! — Влад выскочил радостно-виноватый в коридор, как только услышал поворот ключа в замке.

— Влад. — Устало сказала я. — Нам нужно поговорить. И это очень серьезно.

— Не надо, не надо разговоров! — Закричал он и закружил меня по комнате, обхватив за плечи. — Я лучше выполню любое твое желание. Вот, все, что ты хочешь! Скажи, чего ты хочешь?

— Ничего! — закричала я, вырываясь из его рук. — Я ничего не хочу от тебя! И вообще, хочу только одного, быть от тебя как можно дальше!

Влад резко остановился, отпустил меня, как-то сразу поник:

— Ты.... Ты серьезно? Ты хочешь уйти? Тогда, уходи. Я не буду держать тебя.

Стараясь не смотреть в его глаза, я прошла в комнату, подняла с пола сумку, собрала её содержимое, рассыпавшееся в тот момент, когда Влад начал меня душить. На всякий случай переложила из неё паспорт во внутренний карман жакета, который был на мне, прошла в комнату и забрала из большого плательного шкафа сумку с собранными вещами. Все так же стараясь не смотреть на поникшую фигуру мужа, я бочком проскользнула к двери. Остался всего один шаг, чтобы выйти за дверь в неизвестность и оставить позади все эти странные отношения, когда Влад вздохнул и тихо произнес:

— Правильно, что я тебе не сказал, что меня сегодня уволили. Ты иди, иди. Зачем тебе переживать эти трудности со мной?

Я остановилась. Зачем? Просто потому что «в любви и горести». И никак иначе. Поставила назад занесенную за порог ногу, закрыла дверь и повернула ключ в замке. Опустила на коридорный коврик сумку и посмотрела Владу впервые за этот вечер прямо в глаза. В коридоре стоял полумрак, поэтому я не могла определить, какого они сейчас цвета. Поняла только, что они очень печальные, но об этом и не глядя можно было догадаться. А важно, ох как важно было знать мне, кто в данный момент смотрит на мир глазами моего мужа. Я подошла ближе, взяла его за руку:

— Это правда? Тебя уволили с работы? Почему? Что ты собираешься делать?

Влад обиженно, но не очень торопливо, выдернул свою ладонь из моей.

— Сказал же, ты можешь уходить. Не буду останавливать. Зачем я тебе теперь? Когда не смогу больше соответствовать положению. Что я тебе теперь могу дать?

— Влад, зачем ты это говоришь? — я искренне не понимала, зачем и почему эти обидные слова летели в меня, сбивая с ног. — Ты несправедлив, и даже не даешь себе труда понять это. Конечно, не уйду сейчас. Я и не знала, что у нас такие проблемы. Собралась уходить только потому, что ты был очень жесток со мной сегодня.

Протянула ему руки, показывая уже проявившиеся на запястье синяки. Он глянул искоса, тут же отвернулся.

— Разве я мог? Это тебя кто-то хватал за руки, пока ты шлялась....

— Ты опять за свое? — я схватила сумку, в гневе намереваясь выскочить за дверь, но тут же остыла, вспомнила, что у мужа сейчас стресс. А в стрессе можно наговорить что угодно. Наверное. Я точно не знала, потому что сама даже в стрессе предпочитала сдерживаться.

— Нет, нет, — торопливо произнес Влад. — Я не хотел, правда, не хотел. Не уходи. Я рад, что ты остаешься.

Что ж, весь оставшийся вечер я зато слышала только о том, какая я прекрасная. И как достойна самой трогательной любви. Его. Это было приятно. Правда, приятно. Мы говорили, что непременно переживем все трудности, что нужно кому-то звонить и что-то делать, темные полосы жизни бывают у всех, и нужно уметь принимать вызовы судьбы. Говорили о том, что работа эта ему не очень нравилась, и такого профессионала с руками, где угодно оторвут, нужно только немного напрячься и принять этот поворот, как благо, а не как трагедию. Мы заварили свежий вкусный чай, и открыли коробку хороших конфет, мы оба были сладкоежки. Полночи мы говорили о том, что мы сильны вместе. Только почему-то при его попытке обнять меня, я всякий раз вздрагивала, как от угрозы. А когда я, качающаяся от усталости, пошла спать, на кухне что-то тонко и подозрительно зазвенело, но, проваливаясь в сон, не придала этому значения.

Под утро на меня навалилась тяжелое, потное тело, и на меня отвратительно пахнуло перестоявшимся спиртным. Влад, завязавший алкоголик, которому нельзя было употреблять и глотка, был пьян в стельку. Ругаясь как портовый грузчик, он определенно хотел любви и нежности.

Все ещё только начиналось.

Глава двенадцатая. Вынужденные каникулы

Я открыла глаза. Сначала все было просто коричневым. Затем сплошное коричневое пятно стало распадаться на фрагменты помельче, определяя и уточняя картину моего нынешнего бытия. Все было странным и непонятным. Моя память поискала угол светло бежевого плательного шкафа, который я видела перед собой, просыпаясь, все последние годы. Шкафа не было. Это я не успела даже подумать, просто поняла в какую-то долю секунды. Потому что сразу на меня навалилась тупая ноющая боль. Она заставила меня тут же вспомнить, что я повредила ногу, а ещё был обвал в горах, отрезавший путь в деревню, а ещё.... Я попыталась резко сесть на кровати, но тут же со стоном опрокинулась назад.