Бесконечная дорога...(СИ) - Блейк Анита "AnitaBlake" - Страница 30

Несколько недель и он уже возглавляет разведку. Он ожесточен по отношению к ужасам мира, но спокоен рядом с ней.

Боль в груди от потери близких, дает о себе знать, только в момент одиноких ночей и когда ее нет рядом. Она знает это и часто остается с ним, до тех пор, пока он не уснет.

Она ждет его с каждой ужасающей ее вылазки за забор. Ждет и знает, что он не бросит ее, он вернется. При прибытии в город его первым вопросом у постового всегда был: «Нейти – где?». А она словно зная, что он уже в городе, встречала на пороге его же, выделенной ему главным, квартиры. Вкусный ужин из добытых им продуктов и пара банок пива, только для него.

Еще несколько недель и она пытается уговорить взять ее с собой за периметр. Она хочет помочь и рвется в бой наравне с ним. Он против, но Блейк дает свое добро, разрешая ей ехать вместе с остальными. Она хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте от нетерпения. Она так хотела безопасности, но теперь ей уже это наскучило, и было слишком страшно сидеть одной в комнате и ждать его возвращения. Быть рядом с другом и не терять его из вида, было самым главным для нее.

Чертова Атланта пала, словно даже раньше всех остальных городов. Полчища кусак, как их называл Губернатор наводнили всю его территорию и соваться туда смысла не было никакого. Приходилось наведываться в окружавшие его маленькие города. С каждой проводимой разведкой и опустошением нового магазина, они все дальше отдалялись от Вудбери.

Первая ее вылазка и она тут же находит геморрой на их задницы. Практически бездыханное тело мужика. Он весь в крови, бредит, матюкается, вместо правой руки, обожженная культя. Кажется, начинается уже гниение отрезанной конечности, его лихорадит, но он упрямо сражается со смертью. Огромными усилиями она заставляет мужчин забрать его и погрузить в кузов. Нельзя так просто бросать без помощи тех, кто в ней нуждается, тогда еще думала она.

Обратная дорога занимает гораздо меньше времени, они везут выжившего случайным образом человека, Мартинез за рулем, и он торопиться в город, чтобы там этому счастливчику оказали медицинскую помощь.

Несколько дней и он приходит в себя. Мерл Диксон. По одной только его забористой речи и ехидству, не прячущемуся даже за гримасами боли, она сразу понимает, что он возможно сидел. Но, то, как стойко он держится, будучи изувеченным и, то, как он вообще умудрился остаться в живых, вселяет в нее уверенность, что он то, что нужно для этого города. Может со временем он сможет взять часть обязанностей возложенных на плечи Цезаря на себя. И Мартинез станет чаще оставаться с ней. Она вновь научит его улыбаться и быть счастливым, даже сейчас, даже в самое тяжелое время, наставшее для всего человечества.

Естественно никаких особых благодарностей в ее честь по поводу его спасения она так и не услышала. Она и не ждала от него ничего, кроме того, чтобы этот Мерл открыл тогда глаза и оказался жив.

Филиппу очень импонировало поведение Диксона. Этакий самодур, умеющий подстраиваться под окружавшую его обстановку, не лезущий за словом в карман, и готовый защищать себя до конца. Им было сложно управлять, но Блейк не был бы Губернатором, если бы не мог сбивать с таких как Мерл спесь и учить их держаться вместе. Держать реднека в узде удавалось и Мартинезу, который прикрывал его иногда перед главным, но успевал сам надавать ему тумаков, за особо выдающиеся поступки. Теперь и ему доверяли безопасность города, брали на разведку, ставили на дежурство. Он был крайне недоволен последним, но жаловался, тихо бурча себе под нос, поднимаясь на стену. Все же быть полезным ему видимо доводилось в этой жизни слишком редко, и сейчас для него все это было в новинку.

Его подмигивания Нейти, спасшей его жизнь, были пресечены сразу же как только Цезарь заметил их. Он ясно дал мужчине понять, что ее трогать нельзя, и пусть даже она, не его «баба» как сказал Мерл, она для него недоступна. После все-таки еще нескольких безуспешно предпринятых попыток подкатить к ней, он был остановлен латиносом, ударом в нос. И последним и окончательным предупреждением.

Бои на арене, для развлечения публики, доставляли ей беспокойство. Она знала все от начала до конца, так как присутствовала на репетициях, знала, что все это игра для зрителей. Но каждый раз, когда видела занесенный перед ним чужой кулак, вздрагивала и еще громче кричала его имя, подбадривая. Все свободные девушки чуть ли не вешались ему на шею, прося, чтобы после боя он проводил их до дома, особенно это было заметно, когда он выигрывал, кладя противника на обе лопатки. Тогда поклонниц становилось слишком много. Но он смотрел только на нее, на ту, которой было неважно, кто одержал победу, ту которую он и провожал каждый раз до квартиры, целуя в щеку и быстро прячась, боясь своих чувств, за

своей дверью.

Сегодня победу по горькому стечению обстоятельств должен был одержать Диксон. Цезарь всячески подготавливал себя к поединку, тренировался играть поверженного и вызывать новую волну интереса публики. Мерл не ставший слишком долго возмущаться из-за устраиваемой показухи, быстро принял правила игры, особенно когда они были в его пользу и с радостью, оказался на арене.

Несколько минут «ожесточенных» боев, ее сжатые от волнения, в кулаки пальцы с такой силой, что на ладонях остаются белые следы от ногтей, и самый важный для нее человек, лежит в песке, сдерживаясь, чтобы не подняться и по-настоящему не навалять этому ехидно ухмыляющемуся реднеку.

Снова бешеные дамочки, кружащие вокруг обоих мужчин и она протягивающая к нему руку, с игривой улыбкой на губах и усмешкой в глазах подаренной лично Мерлу, забирает Цезаря из толпы и предлагает уйти домой, в тишину его квартиры. Он не сопротивляется хоть и собирался провести вечер с подчиненными за несколькими бутылками недавно раздобытого алкоголя, он хотел и ее позвать, но то, что сделала она, намного лучше.

Проследив за тем, чтобы все разошлись по своим домам и соблюдали комендантский час, они удаляются от провожающего их взглядом Диксона. Он давно уже считал их настоящей парой, чем постоянно подкалывал своего ставшего таким совсем недавно, друга. Возможно, он завидует, что об этом грязном латиносе, как он раньше любил выражаться, было кому волноваться и заботиться. Возможно, хочет просто оказаться на его месте. А возможно, все его приколы и издевки были от недотраха.

Готовый ужин, как всегда, уже ждет его на кухне. На столе две бутылки, Мартини и виски.

-Мартини для Мартинеза?! – усмехается он, хватаясь за первую же бутылку.

-Нет! Для Мартинеза – виски, – подергивая уголками губ в расплывающейся улыбке, отвечает довольная девушка, накладывая ему порцию. Он уже успел скинуть обувь и, расслабившись растечься по дивану, закинув ноги на заботливо очищенный от разных ненужных вещей, журнальный столик.

-У нас сегодня ужин, по какому-то поводу? – вскидывает бровь латинос, наблюдая за ее уверенными движениями на его кухне.

-Твой день рожденья! – повернувшись к нему, сообщает она, но

заметив его вытянувшего свои конечности на столике, тут, же отдает команду, не требующую возражений. – Ноги убрал!

Перечить ей себе дороже, но он умудряется надуть губы и аккуратно опустить уставшие ноги на пол.

========== Праздник для двоих ==========

Протягивая руку за тарелкой наполненной до краев мясом, приготовленным девушкой по его собственному рецепту, которому он научил Нейти какое-то время назад, Мартинез откинулся на спинку дивана и с наслаждением вытянулся, расслабляя затекшие мышцы.

-А где тогда мой подарок? – грустно пробубнил Цезарь, принимаясь за издающую поразительно аппетитный аромат пищу. Он голоден. Пусть даже и шуточная, битва отняла много сил, на восстановление которых потребуется хотя бы один спокойный вечер в домашней обстановке, чему он безумно рад.

-А что бы ты хотел? – устраиваясь рядом, беззаботно осведомилась жующая капусту Нейти. Все мясо, что было приготовлено, она отдала ему, своему главному мужчине, чье веселое и добродушное настроение напрямую зависело от полноты его желудка. Заботливо разлитый Мартинезом по бокалам алкоголь, приятно охлаждал ее вспотевшие от волнения ладони.