Изъян (СИ) - Инк Анна - Страница 28

- Как приятно, что Вы запомнили наш разговор.

Я не обращаю внимания на то, что он перебил меня:

- А теперь выходит, что исчезновение Зозо оказалось для тебя единственным шансом выбраться загород.

- Нет, не единственным. Я же не сказал «тогда бы никогда», - Инг надевает часы обратно. – Просто это произошло гораздо быстрее, чем я думал. И я рад этому. И в этом моя вина.

- Ясно. Можешь продолжать винить себя сколько угодно, у меня времени на твоё самокопание нет. Либо мы идём к выходу…

- Нам не придётся идти, - Инг кивает в сторону автомобиля, степенно ползущего по директиве 2. Его электрический двигатель посапывает, как моя рыжая кошка.

Мы пересекаем площадь и подходим к автомобилю. Инг открывает передо мной дверь. Это непозволительно. И я не собираюсь молчать.

Я размыкаю губы, но так и замираю. Я забываю обо всём, увидев на широком заднем сидении машины женщину в пышном розовом платье: его шёлк струится и переливается холодной сталью; бесчисленные юбки, в которых утопает затянутая в корсет талия пассажирки, занимают всё пространство сидения; жемчужины на шее крупные, отделённые друг от друга широкими серебряными кольцами, усыпанными разноцветными камнями – всё сверкает и ослепляет своей роскошью.

«Вот это фрик…» - тянет мой внутренний голос.

Зачем она это делает? У неё нет нашего браслета на руке. Все эмоции, которые она вызывает у окружающих, уходят впустую.

«Ей показалось, что этот браслет не подходит к платью», - хмыкает мой внутренний голос.

- Кира, – я узнаю Елену только по голосу – она как будто всё время смеётся надо мной, но про себя. – Присаживайся. Только помогите мне с платьем. Инг! А то вы не поместитесь.

- Позвольте, - улыбается Инг, приближаясь ко мне. Я отхожу, и он, наклонившись, перемещает гладкие ткани ближе к хозяйке, освобождая для меня пространство. – Прошу.

Я усаживаюсь рядом с Еленой, Инг садится ближе к двери, прижимается к ней так, что между мной и им остаётся место ещё на целого человека.

- Мы с твоей начальницей активно сотрудничаем, - говорит Елена. – Ваш отдел занимается текущими делами горожанок, а мы, так сказать, обобщением, то есть мемуарами. Твои коллеги хорошо разбираются в модных течениях, отражают в своих видео дыхание сегодняшнего дня, а мои ребята отлично разбираются в истории. Симбиоз наших подчинённых позволяет экранизировать мемуары в стиле реализма, без всей этой неживой патетичности. И я очень рада, что теперь и ты поработаешь с нами. Я знаю, что ты быстро влилась в новую для себя профессию, и «Итер» тобой доволен.

- Спасибо.

- О, я знаю этот тон, - улыбается Елена. – Все цэрперы негативно реагируют на необходимость сотрудничества с мужчинами, - она наклоняется вперёд и по-доброму глядит на Инга. – Поначалу. Но, как я говорила, мы занимаемся историей. Чтобы полноценно отразить биографию человека, необходимо знать, какие изменения в обществе происходили в тот или иной период его жизни, и как он к этим изменениям адаптировался. А история, как известно, дело мужское. И они в этом хороши.

«Особи второго пола в чём-то хороши? Она не просто фрик, она настоящая оппозиционерка», - шепчет мой внутренний голос.

- Да, я согласна с тем, что для эффективной работы купола нужны эмоции женщин (хотя я уверена, что мужчин мы недооцениваем в силу своего пока ещё невежества), - продолжает Елена. Она не оправдывается, она зачем-то хочет пояснить мне свою позицию. - Согласна с тем, что мы – базовый пол. Но если речь заходит о профессиональных способностях – здесь половые различия должны нивелироваться. Более того, деловые отношения между полами дают богатый урожай. Я сделала такие выводы не на десятке примеров. Вот Инг, кстати, уже работал с девушкой, и они неплохо ладили. Как её звали?

- Саша, - шепчет Инг, и бросает на меня неуверенный взгляд.

- Да, точно! Саша 8дробь82, - Елена даже щёлкает пальцами. - У меня сотрудница была в предыдущей корпорации Саша 8дробь72, я так и запоминала. Вот, Инг и Саша участвовали в двух проектах. Мне даже показалось, что под влиянием друг друга они стали гораздо лучше работать. Жаль, что она пропала… - Елена замолкает.

«Не может быть!» - мой внутренний голос хватается за голову, а я в ужасе смотрю на Инга. Тот с безучастным видом уставился в окно.

- Бедные девушки! – продолжает Елена. - Всё это из-за дурацких правил, которыми нас опутывает цивилизация. Нельзя настолько разграничивать людей. Нужно больше общаться: женщинам между собой, мужчинам между собой, женщинам и мужчинам друг с другом. Это, если хочешь, моя концепция, - гордо заявляет Елена. Вздыхает с облегчением, откидываясь на спинку сидения. – Наконец-то мы покидаем этот мерзкий Город.

Я вслед за Еленой смотрю в окно. Мы на краю Города, на пути к восточному выходу. Зданий здесь нет, только дорога и ряд фонарей, освещающих её, а вокруг мрак, и низкий потолок купола впереди играет мутными отблесками от электрического света.

- Так, парочка моя гетерогенная, - Елена тянется вперёд, и забирает с подставки на спинке переднего сидения свою сумочку: чёрная, бархатная, с нашитыми шармами от браслетов «Пандора», накрест перетянутыми алыми лентами. – Вам нужно принять асенсорин. Кира, ты ведь уже была загородом, когда работала в «Агоне»?

Я киваю.

- Значит, тебе уже привычно, - она протягивает мне прозрачную капсулу размером с ноготь на её тонких пальцах. Внутри капсулы перемешаны разноцветные гранулы. – А Инг впервые выбирается. Держи, мальчик. Бедные, бедные горожане. Вы никогда не узнаете, какое разнообразие ощущений даёт нам природа, которую мы так безжалостно эксплуатируем.

- Я с Вами не соглашусь, Елена, - Инг внимательно разглядывает капсулу, приблизив её к лампочкам в потолке автомобиля. – Раньше эксплуатировали, теперь все ресурсы добываются от самих людей.

- А человек – не природа? – возражает Елена. – Живое существо, сложно организованное, с таким потенциалом. И бедным мужчинам, и бедным женщинам приходится все свои инстинкты и естественные потребности подчинять культурной норме.

- Ты считаешь, что у женщины есть инстинкты? – рефлекторно спрашиваю я, но Елена, благо, не услышала мой вопрос.

- Без культурных норм мы бы сами себя истребили ещё много веков назад. А пока живём и будем жить, - бормочет Инг, продолжая исследовать содержимое капсулы, и постукивая по ней пальцем.

- Это ты называешь жизнью? – хмыкает Елена – Если ты сейчас же не примешь капсулу, ты погибнешь – через несколько секунд мы выезжаем за купол, за пределы твоего убежища от природы, где каждый твой вдох был под химическим контролем.

- Говорят, что когда микрогранулы в капсуле асенсорина сталкиваются, между ними можно различить электрические разряды, - задумчиво тянет Инг. - Но я ничего не вижу.

- Любознательный ребёнок, - качает головой Елена и смотрит на меня. – Ну, а ты чего ждёшь?

- А как бы подействовал асенсорин на тебя? Он вреден для тех людей, которые родились и живут загородом? – спрашиваю я. Этим вопросом я не задавалась никогда, и теперь не знаю, что меня ждёт. Я не хочу ничего не ощущать.

- Откуда же я знаю? – удивляется Елена. – У нас принято баловаться только септемсенсорином, он обостряет все ощущения. Но это, конечно, секрет. Элитный секрет, - хмыкает Елена. – Что с тобой?

Я согнулась и кашляю, а таблетка асенсорина уже спрятана в моём ботинке.

- Дай воды! – обращается Елена к водителю. – Немедленно!

Мне дают бутылку с водой, и я запиваю несуществующее во мне лекарство. Какая вкусная вода. Какая же она вкусная!

- С непривычки, - шепчу я.

- Неудобный размер у этих дурацких капсул, - говорит Елена. – Инг, тебе нужна вода? Ты как, выпил?

Инг не отвечает, он смотрит на свои вытянутые ладони очень внимательно, как будто впервые видит их.

- Инг!

- А? – он поворачивается на голос Елены, смотрит на неё ошарашено. – Что?

- Ты нормально себя чувствуешь? – Елена говорит так, будто он глухой.