Разнести повсюду весть (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 58

— Будешь так со мной говорить, и я никогда не откажусь от прав на этого мальчика! — бросила в ответ она.

— Что ж, по крайней мере, теперь у вас есть годы, чтобы подумать над этим, не так ли? — произнёс Джексон, поднимаясь на ноги.

— Ты не дашь мне с ним попрощаться? — спросила она жалостливым тоном.

— Если он хочет с вами попрощаться, то может, — Джексон повернулся посмотреть на меня.

Я побудил Тони развернуться, посмотреть на мать, но он не хотел. Он зажмурил глаза, будто боялся. Его тело замерло в моих руках, и я понял, что у него вот-вот случится авария.

Я погладил его по спине, поцеловал в висок, притянул ближе, побуждая расслабиться, довериться мне, не расстраиваться.

Он тихо заскулил, задержав дыхание.

— Тише, малыш, — прошептал я ему на ухо, кругами гладя по спине. — Всё будет в порядке, милый.

Джексон и Линда наблюдали.

— Он даже не хочет смотреть на меня, да? — спросила Линда Горзола, в её голосе появился первый настоящий намёк на искреннюю грусть.

— Дайте ему время, — сказал Джексон.

Глава 82

Ты, должно быть, считаешь меня глупой

На парковке Амелия, которая всё время была тихой, внезапно разрыдалась.

Джексон повернулся на своём сидении.

— В чём дело, сладкая?

Она прижала руку в перчатке к лицу, выглядя разбитой.

— Амелия? — встревожено спросил я. — Что такое?

— Она была такой злой! — воскликнула Амелия.

— Она была вроде как напугана, не так ли? — произнёс Джексон.

— И бедный Тони даже не хотел на неё смотреть! Что за ужасная женщина!

— Она связалась с плохими людьми, — отметил Джексон.

— Единственное, для чего она хороша, это для донорства органов, — сказал я. — Конечно, то же самое можно сказать об Энн Коултер.

Джексон с неодобрением нахмурился, глядя на меня.

— Но Тони такой милый, — сказала Амелия, вытирая глаза. — Это не справедливо.

— Нет, не справедливо, — согласился Джексон.

— И она сказала, что вы двое…

— Не переживай ни о чём, что она сказала, сладкая, — ответил Джексон. — Не обращай на это никакого внимания.

— Но она была такой злой!

— Она несчастная женщина в очень несчастной ситуации, но мы есть друг у друга, разве нет? Мы семья, и мы держимся вместе, и неважно, что говорит какая-то женщина. Ты меня понимаешь? Мы есть друг у друга, и мы позаботимся друг о друге, и не важно, что о нас говорит кто-либо другой.

Она посмотрела на Тони, который сидел рядом с ней, пристёгнутый и с сонным видом, и закусила губу.

— Я хотел, чтобы ты её увидела, — сказал Джексон, — потому что хотел, чтобы ты поняла, Тони нуждается в нас. Он нуждается в тебе. Ты его сестра, и он нуждается в твоей помощи. Он нуждается во всех нас. Мы никогда снова не позволим этой женщине или какой-либо другой женщине, или какому-либо другому человеку сделать с ним что-то. Понимаешь?

Она кивнула.

— Мне жаль, что ты расстроена, — сказал Джексон. — С тобой всё будет хорошо?

— Мне жаль, мистер Джек, мистер Вилли, но прямо сейчас я просто очень скучаю по своей маме.

— Я знаю, сладкая, — сказал Джексон. — Мы съездим к ней на обратном пути. Хорошо?

— Ты, должно быть, считаешь меня глупой.

— Я бы никогда так не подумал.

— Она просто меня разозлила.

— Хорошо, — сказал Джексон.

— Это не хорошо.

— Хорошо. Это значит, что тебе не нравится видеть, что к людям относятся плохо. И это значит, что ты хороший человек. У тебя доброе сердце. Думаю, Тони очень повезло с такой сестрой, как ты.

— Ты так думаешь?

— Я так знаю, сладкая.

— Даже если он козявочный зад, который ковыряется в носу?

— Даже если так.

Она вытерла глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Мистер Джек?

— Да?

— Ты напоминаешь мне моего папу.

— Уверен, твой папа был хорошим.

— Иногда я думаю, что он может разозлиться на меня.

— Почему?

— Потому что его нет уже долгое время, и иногда я о нём забываю. А когда кто-нибудь спрашивает о моём папе, я думаю о тебе и мистере Вилли. А затем думаю: “О, нет, это неправильно”. Ты не мой папа. Мистер Вилли не мой папа. У меня уже есть папа.

— Никто не может заменить твоего папу, — сказал Джексон. – Но, может быть, мы можем постараться закончить то, что он начал. Я имею в виду, он подвёл тебя к отличному старту, так что, может быть, мы с Вилли можем вступить и помочь тебе закончить работу. В этом есть смысл?

— Наверное.

Джексон достал салфетку из бардачка, протянул её Амелии.

— Ты в порядке, сладкая? — спросил он.

— В порядке. Прости. Ты, должно быть, считаешь меня глупой.

— Не говори так. Никогда так не говори. Думаю, ты очень умная — и я знаю, что Вилли думает то же самое.

— Она заметно опережает всех этих неудачников в своём классе, — сказал я. — Если мы не будем осторожными, она, наверное, сбежит в Гарвард, когда ей исполнится двенадцать, и станет ракетостроителем.

Она ответила слабой улыбкой.

— Кроме того, — сказал я, — она, возможно, единственная девочка в Бостоне, которая знает, что такое «пускать пары». Такое не каждый день услышишь.

Глава 83

Слишком занят для меня

— Привет, мама.

— Вилли? Я думала, ты мне уже никогда не позвонишь. Прошло почти два месяца!

— Я знаю, мама. Я был занят.

— Что ж, слишком занят для меня, это уж точно. Слишком занят, чтобы позвонить своей собственной матери. Я до тошноты переживала за тебя, и я не слышала ничего с похорон отца Джека. Я была…

— Мама!

— Что?

— Я просто звоню поздороваться и узнать, как ты.

— Что ж, по-прежнему жива, если ты это имеешь в виду. Не то чтобы для тебя это имело значение, ты весь занятой и всё такое. Я начинала думать…

— Мама!

— Что?

— Как ты?

— Я в порядке, сладкий. Что заставляет тебя думать, что что-то не так?

— Знаю, я не звонил…

— Ты мог бы сказать это снова и не ошибся бы.

— Но мы были заняты. У нас теперь дети в школе.

— Как они?

— У них всё хорошо. Действительно хорошо. На самом деле, я удивлён.

— Почему ты удивлён?

— Не знаю. Тони поначалу был наказанием, но, кажется, он успокоился. А Амелия… Я не могу дождаться, когда ты познакомишься с Амелией. Она такая забавная. И саркастичная. Напоминает мне Мэри. Ты помнишь, какой была Мэри, когда была младше?

— О, Иисус и все святые! Только не ещё одна Мэри!

— Она не плохая. Она тебе понравится. Вот увидишь.

— Кстати, у Мэри выходит диск. Она позвонила и рассказала мне. Моя внучка, самая занятая артистка в Нэшвилле, нашла время позвонить мне, но мой собственный сын? О нет, он слишком…

— Ох, мама, честное слово! Я понял намёк. Постараюсь звонить чаще.

— Но я переживаю.

— О чём?

— У неё есть эта песня, называется “Он любил меня, как солдат”.

— И что?

— Слышал бы ты слова! “Бэнг! Бэнг! И он готов. Но лучшее было ещё впереди”.

“Всё лучшее всегда впереди”, — подумал я, но не сказал.

— Её мать закатила истерику из-за этой песни, — сказала мама. — Зачем ей обязательно было вставлять туда что-то такое? Зачем, Вилли? Уверена, я не знаю, что подумают соседи. И я не посмею рассказать об этом отцу Гиндербаху. Я только надеюсь и молюсь, что он не купит этот диск и не послушает его. Мне будет так стыдно.

Я усмехнулся.

— Думаешь, это смешно? — требовательно спросила она.

— Мама, это смешно. Это просто песня. Это кантри-песня, а они все о сексе. Или о грузовиках. Или о кобелях. Или о пьянках. Надеюсь, у неё будет большой успех. Она приедет на вечеринку четвёртого июля?

— Конечно, приедет. Она нас не забыла. В отличие от некоторых, кого я знаю.

— Я тебя не забыл, мама.

— А так и не скажешь по количеству телефонных звонков, которые я от тебя получила. И я теперь на пенсии, так что у меня много времени, но звонит ли когда-нибудь мой телефон? Ты слишком занят, а Билли проходит через кризис.