О нём (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 50

Мое мрачное настроение сменяет начинающая закипать ярость.

— Кажется, это предстоящий выпускной сделал их более любвеобильными, — замечает сидящая рядом Отем.

— Или вконец отчаявшимися, — я вытаскиваю из рюкзака ноутбук и снова смотрю в сторону Себастьяна. Он так ни разу ко мне и не повернулся.

Жаль, что я не могу бросить в него чем-нибудь и громко крикнуть: «ЭЙ, ТЫ ЧТО, УЖЕ НЕ ПОМНИШЬ МЕНЯ?» Вместо этого достаю телефон и отправляю ему смс:

«Привет. Я тут».

Потом наблюдаю, как Себастьян достает из кармана телефон и читает.

Затем оборачивается через плечо и еле заметно улыбается, так и не встретившись со мной взглядом — посмотрев куда-то поверх моей головы, — а потом опять отворачивается.

Мои мысли превращаются в кашу. В памяти всплывает успокаивающий голос мамы, говорящий мне, что Себастьян скоро уезжает и что мормонов мне все равно никогда не понять. Как быть, если Себастьян молился и впервые почувствовал себя после этого хуже?

В классе все шумят и болтают, а я словно по спирали проваливаюсь в какую-то пустоту. Черновики писать закончили почти все, и Фудзита дает советы, как улучшить работу. По крайней мере, так мне кажется. Хорошо, что Отем дотошно за ним записывает, поскольку я не в состоянии понять ни слова. Я склоняюсь над новой пачкой стикеров и пишу.

ЛУНА ИСЧЕЗЛА, ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ТУСКЛОЕ СВЕЧЕНИЕ ФАР.

ДОРОГА ДОМОЙ ДЛИЛАСЬ ВЕЧНОСТЬ, И МЫ БЫЛИ ОДНИ.

ХОЧУ СБЕРЕЧЬ ТВОЕ ТЕПЛО, КОТОРОЕ ОЩУЩАЛ, ЛЕЖА НА КАПОТЕ ЭТОЙ МАЛЕНЬКОЙ МАШИНЫ.

Я ВСПОМИНАЛ БЫ О НЕМ КАЖДЫЙ ДЕНЬ.

И ПРЕДСТАВЛЯЛ БЫ ТЕБЯ В СВОЕЙ ПОСТЕЛИ.

И ТЕБЯ В СВОЕЙ ЛАДОНИ, ТАКОГО ТЯЖЕЛОГО И ГОРЯЧЕГО.

Я БУДУ ХОТЕТЬ ТЕБЯ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ.

ТЫ УКУСИЛ МЕНЯ ЗА ШЕЮ, КОГДА КОНЧИЛ.

А ПОТОМ, НЕ ОТРЫВАЯ ГЛАЗ, ЦЕЛОВАЛ МЕНЯ.

И я делаю все возможное, чтобы не поглядывать на Себастьяна.

***

Хватаю свои вещи и выхожу из класса в считанные секунды после звонка. Меня окликает Отем, но я не останавливаюсь. Потом напишу ей и все объясню. Я дохожу до конца коридора, когда слышу свое имя. И на этот раз меня зовет не Отем.

— Таннер, подожди.

Ноги против моей воли ступают медленнее.

— Ну привет, — отвечаю я, не отводя взгляд от шкафчиков. Мне не стоит сейчас с ним разговаривать; мне больно, я растерян и боюсь, что могу наговорить лишнего.

— «Ну привет»? — похоже, Себастьян смущен. И не удивительно: впервые именно он тот, кто преследует.

Мы стоим посреди коридора, как два камня в реке; толпы учеников вынуждены нас обходить. Я бы не назвал это место укромным, но раз уж он решил поговорить здесь, то ладно.

— Ты идешь на урок? — спрашивает Себастьян.

Сам не знаю, почему зарождающийся внутри меня шторм выбрал именно эту секунду, чтобы разбушеваться. Почему сейчас? Почему именно этот момент? На выходных ведь все было так хорошо. Но один день молчания плюс неловкий обмен приветствиями в классе — и бум! Мой мозг в панике, а нервы взвинчены.

Я словно вернулся в горы и снова слышу, как Себастьян говорит «Я не… из этих. Я не гей».

Но сегодня есть что-то еще. В его сведенной челюсти, напряженной позе, и в том, как он держится поодаль. Это говорит мне, что наш с ним вечер принес больше вреда, чем пользы. В душе Себастьяна идет борьба, о которой он и сам не подозревает. Он по-прежнему по уши увяз в своих догмах и своем мире, полном «надо» и «должен», и не сможет признаться самому себе, что ему нравятся парни. Что ему всегда будут нравится парни. И что это всегда будет частью его сути — идеальной частью, заслуживающей восхищения и уважения, как и все остальное в нем.

— Уроки закончились, — говорю я, — и я собрался домой.

Себастьян качает головой.

— Конечно. Я так и думал. Таннер, мне та…

Но закончить фразу ему не удается, потому что к нам направляется Мэнни.

— Привет вам, — с улыбкой говорит он.

Вот только не «Привет», а «Привет вам» — как будто мы не просто стоим рядом, а вместе. Как будто мы пара. Повернувшись оценить реакцию Себастьяна, я понимаю, что он тоже уловил этот нюанс.

Господи, Мэнни. Неужели нельзя выражать свою поддержку чуть менее громогласно?

— Мэнни, привет, — говорит Себастьян.

Кивнув Мэнни, я опускаю взгляд в пол.

— Сегодня игра? — спрашиваю я и стараюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно, несмотря на ощущение назревающего Большого Взрыва у себя в груди. Я так и не рассказал Себастьяну про тот разговор с Мэнни и про то, что он знает.

— Ага, баскетбол. Слушайте, в эти выходные мы открываем бассейн, и я хочу пригласить вас обоих. Будет еще народ, несколько друзей моего брата… — замолчав, Мэнни смотрит то на меня, то на Себастьяна, и если судить по выражению его лица, выглядим мы как-то не очень. Он поворачивается ко мне. — Но, Таннер, это не те ребята, которые были на озере. Все будет в порядке, так что беспокоиться вам не о чем.

— Ты сейчас о чем, Мэнни? — склонив голову набок, интересуется Себастьян.

И мне становится нечем дышать.

Несколько секунд Мэнни ошарашенно молчит, а я боюсь, что он сейчас брякнет, какая мы классная пара, от чего все станет еще хуже.

— Я хотел сказать… — он поворачивается ко мне за поддержкой. — Вы извините, просто я видел вас на прошлой неделе на прогулке в горах и подумал…

Себастьян бледнеет.

— Мэнни… — начинаю я, но тот лишь отмахивается от меня.

— Да не, я все понимаю. Короче. Вы оба приглашены — или по отдельности, если так удобней, — он доброжелательный парень, и его явно не заботит, что именно происходит между нами. Надеюсь, Себастьяна это немного успокоит. Но тот стоит словно статуя. Мельком глянув ему за спину, я понимаю, что Мэнни уже ушел, и Себастьян теперь смотрит на меня.

Черт.

— Что ты ему рассказал?

— Минуточку, — подняв руку, говорю я. — Ничего я ему не говорил. Он просто сказал, что видел, как мы гуляли.

Боже. Во время которой из прогулок он нас видел? Мы так часто теперь гуляем в горах и уже начали чувствовать себя там так комфортно, что целуемся, будто находимся за закрытыми дверями. И от мысли, что Мэнни нас видел… и что с ним мог быть кто-нибудь еще… все внутри меня превращается в бурлящий котел.

Себастьян отворачивается, и его профиль являет собой воплощение сдерживаемого гнева. В эту секунду я впервые осознаю нас парой. Даже забавно, ведь это происходит в полупустом коридоре школы, где помимо нас есть пара человек, понятия не имеющих, что мы с Себастьяном вместе и что мы целовались. Они не догадываются, что мне известно, как он выглядит, растворяясь в удовольствии. Что я видел, как он плачет, и держал его за руку. И что знаю, насколько он благороден, а чувствую невероятную гордость, когда понимаю, что он мой. Но ни один из этих моментов не ощущается таким же реальным и так же напрямую относящимся к нашим отношениям, как этот — когда мы можем всерьез поссориться.

— А что произошло на озере?

— Один парень вел себя как мудак, после чего Мэнни подошел к нам с Отем и сказал…

Его голос поднимается на несколько тонов:

— Отем тоже знает?

Мимо нас идет какая-то девушка, и Себастьян тут же надевает вежливую маску.

— Привет, Стелла.

Когда она уходит, я веду его к двери, выходящей на парковку. Здесь никого нет,  — ни учеников, ни учителей, — даже по тротуару никто не идет, но Себастьян по-прежнему держит между нами подобающую дистанцию. «Подобающую мормону», — усмехается мой внутренний голос.

— Я имею в виду, что Мэнни нас явно где-то видел. На озере он подошел к нам с Отем, когда мы собирались уходить — потому что один идиот обозвал другого пидором, — и извинился за случившееся. Это был неловкий разговор. Как и тот, — я жестом показываю в сторону школьного коридора, — и потом Отем меня часа два допрашивала.