Экипаж «Синей чайки»
(Повесть) - Селишкар Тоне - Страница 7

Опустив голову, побрёл Иво в посёлок.

В посёлке царила тишина. Дети ещё спали. Женщины ушли на виноградник, а мужчины со своими парусниками были у каменоломни.

Иво повернул к дому Юста. Старик сидел во дворе подле сетей, развешанных для просушки. Увидев растерянное лицо мальчика, он вынул изо рта трубку и медленно заговорил:

— Думал я, забыли люди свою обиду, да, видать, ошибся. Вчера вечером собрались они и порешили забрать у тебя «Чайку», продать её, а вырученные деньги поделить поровну. Отговаривал я их, да меня не послушали. Ночью переправили лодку сюда, и теперь она ждёт покупателя.

В грустном раздумье смотрел на него Иво.

— Как же я буду без «Чайки»? — спросил он упавшим голосом.

Подошедшая Милева встревоженно слушала их разговор. Юст усадил мальчика рядом с собой на скамейку и стал утешать его.

— Не вешай носа, Иво! Что ж тут поделаешь! Против всех не пойдёшь. Хоть и много лет прошло, люди всё ещё считают твоего отца, своим должником.

— Но ведь «Чайка» моя! Наша! Михаела, Юре, Франьо…

— А может, их страх разобрал, когда увидали, как вы лодку снастите, подумали, что этак вам, молокососам, её и загубить недолго.

— Когда рыбаки вернутся, я попрошу отдать мне «Чайку», а долг отца я…

— Пустая это затея, — перебил мальчика Юст. — Рыбаки вернутся только в конце недели вместе с покупателем. А ещё они порешили взять тебя в деревню, чтобы совсем не одичал. Будешь переходить из дома в дом…

— Иво никогда не согласится! — возмущённо воскликнула Милева.

— Не нужны мне их подачки! — твёрдо сказал Иво.

Понуро побрёл он со двора, поднялся в гору на кладбище, сел на могилу. Щемящая, безнадёжная тоска охватила его, закралась в сердце. Долго глядел он на бескрайнее море, пламенеющее в лучах восходящего солнца. Нет, не пойдёт он, капитан «Чайки», в нахлебники к рыбакам, не станет выслушивать бесконечные попрёки…

Он решительно встал и вдруг увидел подходившую к нему Милеву. Вид у девочки был расстроенный. Но, взглянув в лицо товарища, она улыбнулась и сказала:

— Не горюй! Всё будет хорошо!

— Конечно, — улыбнулся Иво. — А ну-ка, Милева, беги за ребятами.

Встревоженные, сбежались ребята. Милева по дороге рассказала им, что случилось с «Чайкой». Их обиде и гневу, казалось, не было предела. Но боевой задор постепенно сменился унынием и растерянностью.

И вот экипаж «Синей чайки» сидит пригорюнившись и молча ожидает решения своего капитана. Капитана без судна…

— Друзья! — воскликнул Иво. — «Чайка» наша! Ведь правда?

— Наша! — подхватили все в один голос. — Зря мы, что ли, гнули спины в каменоломне? Зря тебя ранило в голову?

— Она и будет нашей! — твёрдо заявил Иво. — Как стемнеет, мы с Михаелом на вёслах пригоним «Чайку» сюда. Вы тем временем готовьте всё остальное: парус, канаты, якорь, сети. А Перо и Юре пусть отправляются в город и на оставшиеся деньги купят сухарей, мяса и сала!

— А потом что? — удивился Франьо.

— А потом уйдём на «Чайке» в море!

Ребята нерешительно переглянулись. Иво, видно, забыл, что у них есть родные: отцы, матери, братья, сёстры…

— Ведь мы потом вернёмся! — успокаивал он их. — Мы поплаваем совсем немножко, просто, чтобы доказать им, что «Чайка» наша и что мы не боимся моря!

— Послушайте! — вмешалась Милева. Сердце у неё сжалось при мысли о том, как будут волноваться матери ребят. — Сделайте вот что: плывите к каменоломне. Все наши сейчас там. И там, в море, потребуйте «Чайку» назад! Ведь она наша, общая. И вы, и ваши отцы — рыбаки. Зачем же отдавать её в чужие руки? Так им и скажите! А я успокою женщин.

Все сразу согласились и стали с нетерпением дожидаться вечера.

Весь день прошёл в хлопотах. Под вечер Михаел занял наблюдательный пост на пристани.

Стемнело. Женщины вернулись в деревню. Мальчишки притворились спящими. Но едва всё стихло, они уже были на берегу.

— Ключей от цепи не нашла, — прошептала ходившая в разведку Милева. — Вот напильник.

Иво и Михаел, прихватив с собой моток толстой верёвки, стрелой понеслись на пристань. Тишина стояла такая, словно всё кругом вымерло. Осторожно подкрались они к «Чайке». Иво принялся распиливать цепь. Михаел стоял на страже. Наконец цепь распалась. Оба друга упёрлись ногами в стенку причала, изо всех сил толкнули лодку, — и «Чайка» получила свободу!

Они сели на вёсла и осторожно отошли от берега. Дул встречный ветер, и вести вдвоём на вёслах тяжёлый парусник было нелегко. Деревня осталась позади. Наконец вышли из залива и медленно подвели лодку к отмели под домом.

Ребята нетерпеливо ожидали их у каменной лестницы. Бурным ликованием встретил экипаж свою «Чайку»!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

повествует о первом рейсе «Синей чайки», о страшном шторме и о многом другом…

Работа кипит вовсю. Надо спешить — того и гляди, ребят хватятся дома. Первым делом они поставили мачту, приладили парус, перенесли в лодку сети. Потом погрузили бочонок с водой, провизию: муку, хлеб, мясо, сало. Не забыли и фонарь, топор, ножи. Иво принёс из дому свои немудрёные пожитки и положил в ларь на корме; туда же сложили и запасы продовольствия. К полуночи лодка была снаряжена.

Светлая, звёздная ночь раскинулась над неподвижным морем. Лёгкий ветерок чуть колышет флаг на верхушке мачты.

Милеве грустно. Ей так хочется в море, вместе со всеми. Но отец стар, его нельзя оставить — трудно ему без неё. Что ж, придётся проститься с товарищами и пожелать им счастливого плавания.

Наконец раздалась команда:

— По местам! Поднять якорь! Поднять парус!

Ветер подхватил парус и надул его. «Чайка», слегка качнувшись, отошла от берега. Михаел и Перо — у руля, Франьо и Юре — у паруса, Петер несёт вахту на носу, а Иво стоит, прислонившись к мачте, и всё вглядывается в удаляющийся берег и исчезающую во мраке фигурку Милевы.

Отойдя метров на сто, «Чайка» круто повернула и пошла вдоль берега. Нужно затемно миновать каменоломню и встретить рыбаков в открытом море. План Иво прост. На рассвете рыбаки тронутся из каменоломни в город. Их перегруженные парусники тяжелы и неповоротливы. Догнать их нетрудно, и там, в море, ребята сумеют убедить рыбаков, что не надо отнимать у них «Чайку».

Ветер крепчал. «Чайка» плыла быстро и бесшумно, чуть покачиваясь на волнах, словно осторожная ночная птица. Нос парусника уверенно рассекал волны, а когда ветер задул сильнее, «Чайка» слегка накренилась и ещё быстрее заскользила по подёрнутой зыбью водной равнине. Франьо и Юре едва успевали управляться с парусом. Стояла удивительная тишина, нарушаемая лишь плеском волн о нос судна да хлопаньем флага на мачте. Луна глядела в море, и струящаяся за бортом посеребрённая вода напоминала колеблющуюся ртуть. Остров казался исполинским морским животным, всплывшим на поверхность. Изредка мелькали на берегу одинокие огоньки, а в тёмной дали — красные и зелёные огни больших пароходов.

Ребят вдруг охватило какое-то непонятное беспокойство. У Юре по щекам покатились слёзы. Ему вспомнилась тёплая горница, где сейчас спала мать; вспомнился весёлый стук чугунков, доносившийся по утрам из кухни. Жутью повеяло на него от этого необозримого простора и тишины. И, хотя рядом были товарищи, ему показалось, что он совсем один плывёт среди моря на этой деревянной скорлупке.

Петера сковал ужас. Над морскими валами, мерещилось ему, в бешеном кружении мечутся какие-то тени.

Франьо всё казалось, что там, впереди, виднеется большой моторный парусник, затонувший этой зимой во время шторма вместе со всем экипажем…

Нелегко давалось ребятам первое плавание. Только Иво спокойно стоял у мачты, отдавая команду рулевым. Ветер внезапно усилился, и «Чайка» понеслась на всех парусах, разрезая волны и оставляя за кормой блестевший в лунном сиянии след. Мысли Иво были заняты морем — с морем отец связал свою судьбу, море пробудило в нём прекрасную мечту, которую он, Иво, обязательно воплотит в жизнь. И люди не будут больше вспоминать о его отце с обидой и гневом. Но для этого ему нужна «Чайка». Он так верил в «Чайку», что ни ночь, ни ветер, ни сердитые волны не смогли пробудить в нём страх. Он взглянул на небо. Мерцали созвездия Возничего и Медведицы. Ярко, светло горела Полярная звезда. Под луной, словно отбившиеся от стада ягнята, робко жались друг к другу маленькие кудрявые облачка, но неумолимый ветер безжалостно гнал их прочь. Стало немного теплее, но ветер по-прежнему то и дело порывисто налетал на парус.