Крестом и булатом. Атака - Черкасов Дмитрий - Страница 10

И прочая, и прочая...

Каждый чиновник считал своим долгом продемонстрировать чудеса преданности, не понимая, что у нормальных людей такое поведение ничего, кроме брезгливости, не вызывает. Но нормальные в госструктуры не идут, а мнение «электората» после свершившихся выборов уже никого из власть предержащих не интересует.

Президент же принимал лживые реверансы чиновников за чистую монету и искренне верил, что с такой командой наконец поставит страну на ноги. Но для нормального взаимодействия с бюрократическим аппаратом ему требовалось иногда закрывать глаза на «ошибки». Таково искусство управления. Чиновник, отправивший несколько миллионов долларов из бюджета на счета оффшорных фирм под липовый контракт, совершает не преступление, а именно «ошибку». С кем не бывает! Утверждать что то иное — моветон.

Не поймут с.

И схарчат любого, кто вознамерится коренным образом изменить Систему.

Силенок на борьбу со всей чиновной стаей ни у какого Президента не хватит. У подчиненных Первого Лица тоже есть интересы. Так что любое опасное для Системы распоряжение заблокируют уже в Администрации. Внесут поправочки, не разработают исполнительный механизм, дополнят документ примечанием об «усмотрении должностного лица», а могут и превратить здоровую инициативу в свою полную противоположность.

Методов — тысячи.

И обоснование всегда найдется — «ради блага страны». К таким словам не подкопаешься. Раньше было «по просьбам трудящихся», а теперь так.

Во исполнение решений молодого Президента реформатора.

Ать два!...

Глава Администрации исподлобья посмотрел на своего визави, напряженно уставившегося в докладную записку адмирала Самохвалова.

Командующий ВМФ даром времени не терял.

За неполные десять дней, что прошли с момента катастрофы в Баренцевом море, Самохвалов успел подать рапорт об отставке, получить суровую отповедь от министра обороны, согнать в квадрат, где лежал «Мценск», все силы Северного флота, заставить Кацнельсона наложить гриф «секретно» на всю информацию о трагедии и обозначить позицию комиссии по расследованию причин затопления АПРК.

Столкновение с иностранной субмариной. Другие версии признаются маловероятными и вредными.

Точка.

Президент наконец дочитал изобилующий техническими терминами документ.

— Что вы думаете по этому поводу?

— Владимир Владимирович, я не специалист, — уклончиво заявил Глава Администрации. — Но считаю, что Главком прав.

На самом деле бывший профессор математики думал иначе.

Александр Стальевич умел оперировать физическими формулами, помнил уравнения Навье Стокса и законы Ньютона и понимал, что никакая американская субмарина не в состоянии потопить атомоход такого класса, как «Мценск». Ибо тогда толщина корпуса у американца должна составлять минимум полметра легированного сплава. А таких лодок никто не выпускает. Ибо подобная посудина тут же у топнет, едва плюхнется со стапелей на воду.

— Нужны доказательства, — протянул Президент.

— Доказательств у Самохвалова в избытке, — Глава Администрации вспомнил слова адмирала, — не хватает фактов...

— Это как? — удивился Верховный Главнокомандующий.

— Ну у... — чиновник замялся. — Характер повреждений установлен, осталось найти обломки или детали иностранной лодки.

— А если они не будут обнаружены?

— Будут, — убежденно сказал экс математик.

Кусков обшивки, оставшихся от реально произошедших прошлых столкновений, на складах ВМФ достаточно для того, чтобы подсунуть «вещдоки» на место аварии и затем назвать виновника. Американцы, конечно, пошлют Самохвалова и компанию подальше, но на выводах комиссии и судьбах адмиралов это не отразится.

— Ясно, — Президент вздохнул. — Вы назначили дату траурных мероприятий?

Глава Администрации извлек проект указа.

— Все подготовлено.

— Хорошо. Завтра я собираюсь поговорить с родственниками погибших. Организуйте встречу...

— Пригласить их в Москву?

— Нет, я лечу в Видяево.

— Но ведь завтра...

— Отменить, — Президент зыркнул на подчиненного. — И вызовите ко мне директора ФСБ...

— В приемной директор «Аквамарина», — доложил чиновник. — Ему назначено.

— Я помню.

— Перенести встречу?

— Нет. Пусть заходит, — Глава Государства встал из за стола, чтобы встретить академика Игоря Львовича Слуцкого в центре кабинета и обменяться с ним рукопожатием перед объективами телекамер. — А Петрушкина пригласите на четырнадцать тридцать...

— Хоп! — сказал довольный собой Филонов и вытащил из за пазухи сложенный вчетверо лист крупномасштабной карты, на обратной стороне которой черным фломастером были нанесены квадратики, изогнутые линии, точечки и палочки. — Все, как в аптеке! Прошу! Полный план деревеньки.

— Молодец! — похвалил Влад. — Долго срисовывал?

— Часа три, — уставший Никита потер локоть. — Все брюхо отлежал. Зато теперь мы знаем, что и как.

Казаки установили на камнях три мощных фонаря, чьи лучи светили точно на рисованную карту, и уселись вокруг.

— Толкуй, — Кузьмич похлопал Филонова по плечу. — Айвазовский ты наш...

Экс браконьер развернул лист на четверть оборота и присел на камень. В качестве указки он использовал свежесрезанный прутик.

— Итак. Общие сведения — сорок один дом, из них тридцать девять жилых, два — вроде сельсовета и школы. Три недостроя. Тут, тут и тут... Я их крестиками пометил.

— В разных концах аула, — нахмурился Туманишвили.

— Это фигня, — Филонов постучал прутиком по одному прямоугольнику с крестиком. — Работы ведутся только здесь...

— Ты их видел? — вскинулся Чубаров.

— Мельком. Пять или шесть мужиков. Охрана — один придурок с «калашом». Лиц не разобрал, извини. Да и заросшие они до бровей.

— Ты ничего не перепутал? — серьезно спросил Рокотов.

— Нет. То, что заложники, это точно. Пашут не переставая, без перекуров. Чичики уже сто раз бы присели чайку попить...

— Собаки? — задумчиво осведомился Влад.

— Ни одной не видел...

— Странно...

— Ничуть, — вмешался Веселовский. — Если село ваххабитское, то собак может и не быть. Не положено по их видению Корана. В горах еще и не такие чокнутые встречаются.

— А кто овец охраняет? — не согласился Рокотов.

— А чо их охранять? — хмыкнул Алексей. — На ночь стадо в прочный загон — и все дела. Волчара через дюймовые доски не пролезет. Особенно в том случае, если колючкой обтянуть... Свиней, как я понимаю, там тоже нет?

— Не а, — Никита стукнул прутиком по голенищу сапога. — Про хрюшек мог и не спрашивать, и так ясно. Одни козы, овцы и птица...

— И бензин, — напомнил отец Арсений.

— Верно.

— Стоп! — Рокотов наклонился к карте. — А где заводик по переработке нефти или что то типа вышки?

— А нету.

— Почему?

— Перевалочный пункт, — предположил Филонов. — Бензовозы приходят сюда с юга, потом их гонят на северо запад, к ингушам... Федералы село не трогают, потому здесь можно спокойно оставлять машины. Или собирать караваны.

— Разумно, — Влад нахмурился. — Но какой еще бизнес у жителей? Только предоставление безопасного места?

— Судя по хоромам, что они настроили, нет, — Никита ткнул прутиком в заштрихованный прямоугольник. — Вот здесь явно скорняжный цех. Шкуры сотнями висят. И мешки во дворе под навесом. Видимо, соль... Плюс какие то мастерские тут и тут...

— Даю сто к одному, что они деньги печатают, — изрек Янут.

— Согласен, — кивнул Филонов. — Рулоны бумаги тоже присутствуют.

— Хорошо, — Рокотов расправил плечи. — Частности пока отставим, вернемся к общему плану. Никитой, обрисуй нам свой чертеж целиком, чтоб мы представляли, где и что. По ходу дела я задам уточняющие вопросы.

— Яволь, — Филонов повертел в пальцах прутик. — По центру села — площадь. Вот она... На площади стоят четыре двадцатитонных бензовоза и бэтээр. Рядом кучкуются бандюки. Человек десять. От площади отходят четыре улицы, и еще одна — от центральной дороги. Улицы идут до крайних домов. Напротив места стоянки бензовозов — что то вроде клуба. Болтается зеленая тряпка, тусуются мужички...