Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий - Страница 46

Оглушенный майор тут же упал, за что получил от Петренко пинок ботинком под ребра и упрек в недостаточной физической подготовке.

Потом по приказу подполковника раздетого донага Соловца на веревках опустили в свежепробитую лунку во льду близлежащего пруда и не вынимали до тех пор, пока из начальника ОУРа окончательно не выветрились все алкогольные пары и его трижды не цапнула за ноги какая-то ошалевшая щука. Мухомор гоголем ходил по берегу замерзшего водоема и в мегафон отдавал приказы проводившим водяную экзекуцию сержантам, ударами дубинок и сапогов удерживавших главного «убойщика» в проруби.

Собравшимся поодаль зрителям из числа привлеченных воплями прохожих было объяснено, что Соловец готовится к соревнованиям по моржеванию среди сотрудников силовых ведомств, а на истошные крики о помощи со стороны голого майора не стоит обращать внимания — мол, таковы особенности его метода тренировки.

Когда синего от холода и скрюченного, как сушеная мойва, Соловца принесли обратно в РУВД, Петренко переключился на дознавателей и публично вылил в раковину обнаруженный в кабинете Твердолобова и К полный огнетушитель созревшей браги. Возмущенного таким беспределом и позволившего себе раскрыть рот Гекова Мухомор избил кнутом лично, а поддержавшего своего коллегу Удодова начал по собственной инициативе метелить Чердынцев, явно пытавшийся выслужиться перед подполковником.

За несанкционированное вмешательство в воспитательный процесс начальник дежурной части снова огреб рукоятью кнута в лобешник и удалился от греха подальше к себе в каморку.

После дознавателей настал черед оперсостава.

Плахов и Рогов отходили от побоев в машине МЧС, Волков лежал в больнице в связи с электротравмой, так что отдуваться Ларину, Дукалису и Казанове пришлось за шестерых. Мухомор выстроил бравых оперов по росту и долго издевался над их интеллектуальными способностями, заставляя их решать детективные задачки из потрепанного сборника некоего А.В.Воробьева и отжиматься от пола на кулаках по десять раз за каждый неправильный ответ.

Целый час из помещения ОУРа слышались гнусавый голос Петренко, зачитывавший текст, свист кнута и тяжелое дыхание подчиненных майора Соловца.

Ни одной задачки так решено и не было.

В финале разбирательства подполковник зашел к ментально и физически переутомленным оперативникам с тыла и дал каждому из них мощный пендель под зад, означавший, что «убойщикам» пора хватать ведра и тряпки, и мчаться на свой этаж.

Что они и сделали.

Убегая вверх по лестнице, оперативники слышали, как Петренко зловеще пообещал старшине из ППС: «А с патрульными я займусь строевой подготовкой! Сам! Вечером! На минном поле!..»

Разумеется, отдраить всё так, чтобы не осталось «ни единого пятнышка», как требовал подполковник, не удалось.

И к семи утра следующего дня, когда усталость, бессонная ночь и необходимость сменить перепачканную в процессе подземных блужданий одежду вынудили-таки Мухомора отправиться домой, интерьер здания управления представлял собой хоть и малоприятное, но более-менее соответствующее установленным нормативами МВД зрелище, немного оживляемое лежащими то тут, то там телами измученных сотрудников.

Стресс от перенесенного ими каторжного труда оказался настолько велик, что обмыв проведенной работы был с общего молчаливого согласия перенесен на неопределенное время.

Потерявший за сутки пять кило Дукалис прошел по вздувшемуся зелено-бежевому линолеуму коридора второго этажа, куда на проветривание и просушку была выставлена почти вся мебель, и осторожно постучал в дверь кабинета Соловца.

— Не заперто! — из-за двери глухо донесся голос начальника ОУРа.

— Георгич, — Дукалис сунулся в пустой кабинет и узрел одиноко сидящего на единственной табуретке майора, перед которым на полу стояла банка с водой. В воде болтался самопальный кипятильник, изготовленный из двух бритвенных лезвий «Нева» и пары спичек, скрепленных черной суровой ниткой. Провода от кипятильника шли в розетку радиоточки. — Ты как?

— Нормально, — вздохнул Соловец. — Всё согреться не могу… Вот, решил себе чайку сварганить, — главный «убойщик» потряс зажатой в руке упаковкой «Индийского чая» со слоном на этикетке, на самом деле собранным, высушенным и расфасованным в солнечной Грузии в перерывах между митингами в поддержку независимости Чечни, антироссийскими демонстрациями и разучиванием новых тостов и застольных песен. Таким образом, времени на качественное приготовление чая у грузинов оставалось совсем чуть-чуть, и смесь в пачке представляла собой крупно нарубленные чайные листы пополам с ветками и обрывками какой-то сорной травы. — А он, зараза, не фурычит…, — майор уставился на кипятильник.

— Так ты, это…, — предложил наблюдательный Дукалис. — В электросеть провода воткни. А то от двенадцати вольт твоя вода будет до вечера греться.

— Черт! Ведь правда…, — Соловец вытащил оголенные концы из радиорозетки и сунул их куда надо.

Между бритвенных лезвий проскочила искра, на первом этаже здания РУВД что-то глухо бабахнуло и запахло паленым.

— Хреново заизолировал, — с грустью молвил начальник ОУРа, вытащил из банки неисправный кипятильник, отшвырнул его в угол и поднял на подчиненного усталые глаза. — Чего пришел-то?

— Там тебя, это… внизу двое дожидаются. У Чердынцева, — доложил оперативник.

— Заявители?

— Не, из Главка…

— Из Главка? — испугался Соловец. — И чё им от меня нужно?

— Они не говорят, — Дукалис пожал плечами.

— В больших чинах? — засуетился начальник ОУРа, предполагая самое худшее — целевую проверку работы его отдела инспекторами из Управления собственной безопасности.

Время от времени, если судить по циркулирующим в ментовской среде легендам, такие неожиданные инспекции проводятся для того, чтобы показательно выдрать, а иногда — и посадить, какого-нибудь безответного офицера, не имеющего волосатой лапы наверху. Тем самым достигаются сразу две цели: УСБ демонстрирует руководству, что недаром ест свой хлеб, а МВД в целом, в свою очередь, показывает населению, как оно «отважно борется с негативными проявлениями» в собственных рядах.

За пятнадцать лет службы начальник ОУРа Выборгского района лапой не обзавелся.

Как и деньгами, чтобы откупиться от проверяющих, которым ничто человеческое никогди не чуждо.

Максимум, что мог предложить майор, так это упоить их вусмерть дрянной водкой в какой-нибудь разливочной неподалеку. Или накачать самодельным сидром, изготовляемым его давним приятелем старшим сержантом Циррозовым почти в промышленных масштабах.

— Чё, Георгич, очко жим-жим? — дружелюбно ляпнул Дукалис и тут же об этом пожалел, получив от трезвого, а потому непредсказуемого майора точный удар кулаком в солнечное сплетение.

Когда Анатолий разогнулся, хватая воздух широко открытым ртом и пытаясь сфокусировать взгляд, Соловца в кабинете уже не было.

— Вообще-то у нас спокойно, — Чердынцев вернулся в дежурку после замены перегоревших предохранителей электрощита и разлил по стаканам красное марочное вино. — Район спальный, разборок не бывает. Так, только бытовуха…

Офицеры ГУВД, прибывших для встречи с начальником местного ОУРа, предвкушающе сглотнули. На лицах делегатов из Главка отпечатались многие годы, проведенные в правоохранительной системе России, поэтому, если не знать об их принадлежности к сплоченным рядам борцов с преступностью, этих двух невысоких, пузатых, лысоватых и узколобых мужичков в потрепанных костюмчиках неопределенного цвета, пошитых в братской ГДР[71] где-то в начале восьмидесятых годов ХХ века, легко можно было принять за спившихся механизаторов или водопроводчиков.

— Ну, вздрогнем? — начальник дежурной части поднял стакан. — За МВД?

— За МВД, — согласились гости и осушили поднесенные емкости.

— Только вот Петренко с катушек съехал, — пожаловался Чердынцев и убрал бутылку «Ахашени» в сейф.