Дети Горного Клана (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 56

Мохнатый убийца не повторил ошибку своего сородича и не стал совершать длинный прыжок. Его рывок был короткий, стремительный, в каком-то метре от цели. И когда клыки уже были готовы вцепиться в податливую плоть, человек в капюшоне дёрнулся, извернувшись так, что обычный смертный, наверное, сломал бы себе в таком положении все кости. Но при этом он ещё и умудрился ударить ногой снизу-вверх с такой силой, что пёс, взревев, так и не упал на землю, подлетев вверх, а затем, не успел он ещё осознать, что атака его не удалась, пальцы человека стиснулись на его шее и безжалостно сдавили её, словно намереваясь выдавить из хищника белки глаз. Собака заелозила лапами в воздухе, хоть и понимала: она уже мертва. А через мгновение это осознание дошло и до её мозга, и мохнатый убийца, последний раз взвизгнув, обмяк и повис в вытянутой руке человека... Чтобы затем рухнуть на землю, встретив своим бездыханным телом ввалившихся в переулок стражников.

Верно, они предвкушали картину пойманного беглеца, растерзанного своими любимцами. И потому выглядели не особенно собранными - даже мечи, и те покоились в ножнах. Наверное, это их и погубило. А, может, не спасло бы даже и прибеги они готовыми к бою, до зубов вооружённые, и вдвое большем количестве.

Человек в капюшоне прыгнул им навстречу ещё прежде, чем кто-либо из стражников успел обнажить оружие. А когда сообразили, было уже поздно. Тень закружилась в смертельном танце, расставив в стороны руки, вертясь как мельничные лопасти, и эти лопасти разили, словно клинки, отсекая плоть, ломая кость и приговаривая каждого, кого встречали на своём пути, лишь к одной каре - смерти! Тень, казалось, просто беззвучно двигалась в темноте, но притом каждый, мимо кого бы она ни промелькнула, сразу сваливался замертво, наверное, не успевая даже сообразить, что же такое только что его убило?

Клыкастый стоял, даже не думая вмешиваться. На его глазах некто расправлялся с дюжиной, а то и больше, здоровых обученных воинов, притом так ловко и изящно, что создавалось впечатление, будто для него это так - как позавтракать... Он сам видел, и позже вряд ли сумел бы кого-либо убедить в том, что это действительно была правда, как рука человека в капюшоне соприкоснулась с мечом умудрившегося-таки прийти в себя и замахнуться оружием стражника и... сломала лезвие! Великолепную сталь, которая при желании могла бы рубить и камни!

А через несколько секунд всё было кончено.

Тень застыла над телами поверженных врагов, но ненадолго, почти сразу обернувшись к Клыкастому и двинувшись в его сторону. И заговорила низким красивым басом:

- Ты! Сын портовой шлюхи и брат тупицы! Как ты объяснишь то, что эти, не вставшие под крыло Широкой Кости, оказались у Дороги Невзгод?! Ты сам их привёл, так неси ответ! И моли всех Пожирателей, чтобы он мне понравился...

Клыкастый, лишь только сейчас осознав, что так и не сдвинулся с места, даже не пошевелился, поспешил припасть на одно колено и, уткнув взгляд в землю, заговорить:

- Я признаю свою ошибку. И признаю, что привёл их сюда с умыслом. Причём не с одним... - он всё-таки поднял взгляд на человека в капюшоне, наконец разглядев его лицо: оно было самым непримечательным - пройди мимо такого на улице, и через мгновение уже забудешь. Хоть чем-то запоминающимся был лишь взгляд его серо-зелёных глаз, пронзительный и спокойный, но при этом таящий в себе бурю, что может смести на своём пути что угодно. - Я знал, что найду здесь спасения. А также что смогу поговорить с тобой... Хранитель Дороги.

Хранитель некоторое время глядел на мальчика, что на самом деле давно стал мужчиной. С сомнением покачал головой. И улыбнулся.

ГЛАВА 4

Казалось, это подземелье вообще не закончится, а каждый новый шаг становилось делать всё труднее и труднее, словно сам воздух становился тем гуще и плотнее, чем дальше они пробирались. И это было тем страшнее, что пробираться им приходилось бегом, с безвольно распластанным на руках Врана телом Агнесс. А позади вплетался в тяжёлое дыхание беглецов холодный клёкот гнавшихся за ними существ. И их было много. Так много, что даже звериный нюх Кота не мог в точности определить их количество.

Бой с тварью, порождённой извращённой фантазией Чародейского Леса, остался за горцем. Как оказалось, сражаться с огромной крысой со скорпионьим хвостом - почти то же самое, что и с человеком. В горячке боя, помнится, он даже подумал: может, монстры не слишком то отличаются от людей? Или наоборот?

В тот миг любая мысль казалась к месту. Он рубил и колол, старался маневрировать в узком пространстве подземелья, сражаясь за свою жизнь. Но и взращённая Лесом тварь понимала, что и для неё это уже не просто охота, а битва. Грязная, лишённая всяческой чести, но битва. Вообще, стоя тогда над телом убитого врага, Вран, весь в пыли, крови, своей и чужой, поту и земле, подумал, прежде чем пуститься бежать, что все эти книжки, которые читал ему Рик - всё враки! Не бывает такого, чтобы рыцарь, выйдя из поединка победителем, убив врага, блистал отполированными доспехами, да ещё и прижимал к себе свою любимую, с наслаждением вдыхающую аромат его прекрасных волос... Кажется, так было написано в одной прочитанной младшим братом книжонке? Чушь! Романтичная хрень! После боя ты ничуть не прекрасен: твоё лицо перекошено от гнева, в глазах - кровь, лицо в пыли и поту, а волосы... Боги, какая женщина в здравом уме назовёт мокрые патлы, в которые превратятся волосы поединщика, прекрасными, да ещё и ароматными...

Но все мысли разом испарились, когда он услыхал в недрах подземелья поднявшийся, словно из ниоткуда, клёкот сотен острых зубок. Молодняк, которым обзавелась убитая им тварь, прочувствовал смерть родителя, и наведался отомстить.

И теперь они бежали по тоннелю, подталкиваемые постоянным шуршанием маленьких, но готовых убивать лап позади, и горец, несмотря на все свои силы, устал настолько, что уже не мог даже проклинать преследователей, лишь только тяжело пыхтя и перепрыгивая через очередной встреченный на пути камень. Бежавший вслед за ним Кот тоже был на пределе. Ему досталось тащить испачканный в ссохшейся тёмной крови меч, который для него был слишком тяжёл. Вран же нёс на обоих руках не подававшее признаков жизни тело Агнесс.

Время от времени горец поглядывал на её рану, от плеча до обнажённой груди. Рана сама по себе была не так страшна, хоть и глубока. Но это пока у его ноши не начнётся лихорадка и рана загноится. Вот тогда... Тогда дело дрянь. Порой даже от мелких порезов на пальце люди умирали, а тут... Следовало скорее разобраться с этим, но как тут разберёшься, когда за спиной - множество озлобленных отпрысков крыса-переростка, не намеренные отпускать их просто так?

В какой-то момент воздух показался Врану настолько густым, что сделать даже обыкновенный шаг стало действительно трудно! И это очень ему не понравилось. Он застыл, озираясь вокруг и стараясь выяснить причину подобных перемен. Может, он просто устал? И это всё ему только кажется?

- Что там?! - выдавил из себя сиплым голосом обрадовавшийся неожиданной остановке Кот, держась за бока и воткнув на время меч в твёрдую землю.

- Не знаю... - задумчиво прошептал горец. - Воздух густеет. Чувствуешь?

- Чувствовать, - кивнул рангун, выпрямляясь. - А ещё слышать. Слышать, как за нами бежать...

- И сам слышу! - скривился Вран от новой волны клёкота. При этом продолжая выискивать взглядом своих вертикальных зрачков непонятно что.

Но не оставаться же на месте и ждать, в самом деле! Так что Вран двинулся дальше, но уже шагом, потому как быстрее ноги его нести отказывались. Да и то, что они вообще могли двигаться, было настоящим чудом! "А каково же тогда Коту..." - изумился он про себя, сворачивая за угол и... вновь застыл. Но на этот раз потому, что перед ним раскрылась причина неожиданной густоты подземного воздуха. И Кот, мгновением позже вынырнувший из-за угла, также остановился, позабыв про усталость и изумлённо раскрыв рот. Лишь одной пребывающей в бессознательном состоянии Агнесс было всё равно.