Горбачевы. Чета президентов - Платонов Сергей Владимирович - Страница 9

– Ни в какой Зарайск мы не поедем. Это далеко. Туда даже не ходит электричка.

– Откуда ты знаешь?

– Со мной на философском из этого города училась девочка. Она рассказывала, как непросто добираться до Москвы. Едем на твою родину. Это судьба. И потом, зачем нам мрачная Москва, если предлагают солнечный юг. С аспирантурой я решу. Переведусь на заочное отделение. Миша, все, что ни делается, все к лучшему. Уж как минимум, для моего ревматизма.

– Ты еще скажи, все что ни делает бог…

– И скажу, если надо.

Михаил был поражен, с какой решимостью она расставалась с главной мечтой жизни – заниматься научной работой в первом вузе страны. Он был убежден, что за годы, проведенные совместно, уже хорошо изучил Раису. Но вдруг ясно понял, что его Раиса остается женщиной-загадкой. Что она не обычная жена. Она его бесценное достояние и ангел-хранитель. В этой, как ему казалось, сложнейшей ситуации, так подняться над всем обыденным в жизни и положить себя на самом деле в жертву, могла далеко не каждая. Она это сделала без надрыва и малейшего укора. Михаил понял теперь, что их жизни соединились действительно навсегда. Именно с этого эпизода и до конца совместной жизни она станет в их паре бесспорным лидером.

Ставропольский край по экономическому потенциалу и тогда и теперь не отнесешь к лидерам. Промышленности никакой, среднеразвитое сельское хозяйство, низкая плотность населения. В краевом центре тогда проживало около 200 тысяч. Казалось бы, типичная российская окраина. Но есть в этих местах и изюминка – курорт Кавказские Минеральные Воды. А для руководителей края это не столько неограниченная возможность укрепления собственного здоровья, сколько трамплин для карьерного прыжка в столицу. Для этого надо не слишком высовываться и очень прилежно опекать регулярно приезжающих в Кисловодск, Железноводск и Ессентуки на поправку здоровья лидеров страны. Получалось, чем хуже состояние здоровья у московского начальства, тем чаще они приезжают на воды. И тем больше шансов у краевых начальников проявить о них свою небескорыстную заботу. Более того, это превратилось в некую стойкую закономерность. Два первых руководителя края Суслов и Кулаков не без помощи «святой» минеральной водички перебрались в Москву на должности секретарей Центрального Комитета партии. Десятки других партийных и советских чиновников еле успевали грузить пожитки при переездах в столицу на министерские и другие высокие должности. В свое время этот трамплин предстоит осваивать и нашему герою. И он не промахнется. Вроде бы не очень почетное звание – провинциальный «минеральный секретарь», им будет тоже с блеском конвертировано в московский капитал. И также в должность секретаря ЦК партии. Традиции – дело святое.

В краевой прокуратуре вначале тоже встретили приветливо. Прокурор края Петухов, кроме того, что был фанатиком прокурорско-следственной работы, в свободное время писал очерки на материалах местной практики. Поэтому сразу вручил новичку экземпляр своей первой книжки. Мол, знай, куда приехал. Мы МГУ не кончали, но тоже не лыком шиты. К концу службы он издал и вторую книжку. По ходу беседы прокурор выяснил тему выпускного диплома. Узнав, что она посвящена правовому регулированию деятельности местных Советов, предложил работу в отделе общего надзора. Михаил согласился, подумав при этом, что, слава богу, не придется возиться с преступниками, писать протоколы и выезжать «на трупы». Прокурор тоже был доволен. Не каждый день приезжает такое пополнение.

Получив на устройство быта три дня, Михаил решил проведать в крайкоме комсомола земляка и заодно попросить помочь в поиске жилья. Познакомились они в те годы, когда Михаил был секретарем комсомольской организации школы, а Алексей возглавлял их райком комсомола. Теперь он был заведующим отделом крайкома. Встреча получилась душевной. Сидели долго. Вспомнили учителей, друзей и знакомых. С жильем он действительно помог. Его родственники учителя-пенсионеры сдавали комнату. Все три ее окна выходили в сад. Это и решило дело. В этот же день и заселился. На второй день решил выходить на работу, но на пути в прокуратуру его нагнал «газик» и водитель сообщил, что надо срочно прибыть в крайком комсомола.

Секретарь крайкома без особых политесов сообщил: «Нам нужен заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды. Если удастся отпросить у прокурора, мы хотим тебя взять к себе. Очень не хватает образованных кадров. Из тридцати человек аппарата только пять имеют высшее образование. С университетским – ни одного. В течение года предоставим квартиру. Отдельную вряд ли, а две комнаты в коммунальной – гарантирую». Предложение Михаилу понравилось, и он дал согласие.

Теперь с прокурором был очень неприятный разговор. Но чем больше он возмущался просьбой Михаила, тем упорнее тот стоял на своем. Казалось, своим стремлением покинуть прокурорскую систему, отторгнувшую его так бесцеремонно в Москве, он мстит за испытанное им тогда унижение. Однако согласия на переход в крайком прокурор не дал. О чем Михаил сообщил своим комсомольским друзьям. Но на второй день, теперь по инициативе прокурора разговор продолжился и неожиданно Петухов сдался. Видимо к делу удалось подключить кого-то из секретарей крайкома партии. Как бы там ни было, прокурор Михаила отпустил.

Через двадцать шесть лет на имя секретаря ЦК КПСС Горбачева пришла посылка с дарственной книгой. В ней бывший прокурор края Петухов написал: «Сегодня я с огромным удовлетворением думаю о том, что поступил тогда правильно, не встав на Вашем жизненном пути». Интересно, написал бы он подобное к концу перестройки? Скорее всего, в эти горбачевские штормовые годы старый законник бил бы себя по седой голове и приговаривал: «Нет мне прощения. Ведь я мог остановить его еще тогда!»

На бюро крайкома Михаила без проблем утвердили в предложенной должности. С этого времени и началось его необыкновенно быстрое восхождение по карьерной лестнице: год-два и следующая ступенька. Через пять лет он возглавил крайком комсомола и вошел в краевую политическую элиту. Никаких внутренних и внешних конфликтов в этот период в его жизни не было. Но в 1961 году первый морально-политический сбой все же произошел. Ему пришлось открыто поднять руку на самого Сталина. Вернее, на память о нем.

Как первого секретаря крайкома комсомола его включили в состав делегатов на XXVII съезд партии от Ставропольского края. На нем всем раздали повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Из сюжета не без таланта написанного произведения следовало, что Сталин никакой не вождь, а правитель-преступник. И возвеличен незаслуженно. Делегатам съезда предложили проголосовать за вынос его тела из Мавзолея Ленина-Сталина. Как и все, Михаил без колебаний проголосовал «за». Отрекаясь таким способом от Сталина, имя которого было неразрывно связано с верой в марксистско-ленинскую коммунистическую идеологию, как и многие, Михаил тогда сделал первый, и может быть, решающий шаг к отступничеству. Только из этих многих в будущем никому не пришлось стать правителем сталинской державы. А ему пришлось. Но без веры, как еще раз показала жизнь, такой державой править невозможно. Потому что произошло естественное раздвоение личности. В точном соответствии с его знаком зодиака – Рыбой. С этой поры на публике он яркий и страстный пропагандист и строитель коммунизма, а в камерной обстановке, среди единомышленников – первый его критик. И то не самой Идеи напрямую, а как будто отдельных неудачных ситуаций, связанных с ее реализацией на практике. Первыми такими единоверцами стали Раиса и Зденек. Потом лидер грузинского комсомола Эдуард Шеварднадзе, ну и наконец Андропов. Да, сам руководитель ведомства, призванного как зеницу ока оберегать неприкосновенность системы, был ее активным критиком. Больше того, имея все основания и возможность пресечь дружбу Михаила с Зденеком, он этого не сделал. Полагая, что через последнего он получил один из каналов проникновения в одну из мощных зарубежных спецслужб. Точно так же он поступал и в отношении Александра Яковлева и генерала Калугина, наивно думая, что в нужный момент будет не поздно повернуть ситуацию в свою пользу. Игра с помощью двойников под силу только виртуозам своего дела. Но Андропов таким не был.