Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин" - Страница 70

непоправимую ошибку совершил. Эта маленькая злая беременная женщина напоминала

гиену, готовую разорвать меня как падаль. Мне было смешно. Какое она вообще имеет

право лезть в наши дела? А потом громом среди ясного неба прогремела речь, которая

заставила мой внутренний мир перевернуться и окунуться в ад и непроглядную тьму, в

которой жила восемь месяцев моя маленькая сильная девочка. Солнце поглотила тьма.

Стоял в оцепенении от услышанного. Восемь месяцев ада! В самом пекле преисподней!

Как такое возможно? Нашлись оправдания всем ее поступкам, неуверенности, страхам.

Лёгкие нещадно жгло до боли. Во рту пересохло. Горло сдавило. Ослабил галстук, что

служил удавкой. Закрыл глаза на минуту и увидел опять свою разбитую девочку, в то

время как Александра продолжала свой гневный монолог. Молча разворачиваюсь и ухожу

не в силах контролировать себя, бросая на ходу галстук. Не понимаю, почему и за что

пришлось такое пережить котёнку? Этой маленькой и хрупкой девочке? Мои принципы

полетели к чертям. Гордость растворилась, совесть проснулась. По венам бежит огненная

лава, сжигая сосуды и артерии, словно ядовитый плющ пробирается изнутри. Хватаю

жадно воздух, готовый сорваться в пропасть, перебирая варианты своего искупления.

Немного остыв, начинаю звонить ей в течении всего вечера. Сбрасывала. Но я упорно

пытался снова в течении следующих дней до тех пор, пока на том конце провода не

услышал знакомый голос Дементьева. Он, потешаясь, спрашивал, чего изволит ваше

величество? Вечер. Он рядом с Яськой. Бл*дь! Телефон летит в стену. Решаю поехать в

клуб, вытравить последствия сегодняшнего дня. Цепляю очередную блондинку и едем в

отель.

- Счёт, пожалуйста! - допиваю виски. Расплачиваюсь. Думаю, может завтра мне повезёт с

брюнеткой? Перебираю знакомые варианты и ехидно улыбаюсь той, которую буду завтра

иметь.

Уже долбанных полчаса наблюдаю за чертовым столиком, за которым сидят Ярослава и

Роман. Кажется от моего прожигающего взгляда весь ресторан должен сгореть к чертовой

матери. Внутри меня пожар, огонь, пламя которого разгорается с неистовой силой,

испепеляя все внутри дотла.

Вижу, как его глаза загораются все больше с каждой секундой, когда он с такой

нежностью и обожанием смотрит на девушку, которая совсем недавно принадлежала мне.

Урод. Мои мышцы напрягаются до предела так, что чувствую как рубашка трещит по

швам от распирающей ярости. Он что-то увлечённо рассказывает, она в ответ лишь мило

улыбается, наклоняет голову и заправляет прядь пушистых локонов за ушко. Все ее

эмоции неподдельны. Открытая, живая и настоящая. Глаза - чистые бескрайние омуты, наполненные счастьем. Неужели этот козел делает ее счастливой? А я не смог, усмехаюсь

собственным домыслам. Волосы убраны на правую сторону, смотрю на её тонкую,

хрупкую, изящную шею и вспоминаю, как вдыхал запах пленительного тела, от которого

сходил с ума - запах ванили и кокоса. Когда прикусывал нежно, распаляя её желание, а

затем целовал протараненное место, спускаясь к груди. Как она тяжело дышала,

предвкушая то наслаждение, которые я ей дарил.

Она сидит все такая же красивая, нежная, до боли родная, но - уже не моя. Роман ставит

высокий бокал на стол, протягивает руку к Ярославе, ждёт ответа. Она нервно теребит

красную салфетку, опускает взгляд в стол, губы шевелятся. Поднимает пушистые

ресницы, смотрит прямо в глаза. Молодец, девочка. Все, как я учил. Кавалер встаёт, подходит к ней, помогает выйти из-за стола, отодвигая стул. Чертов доблестный рыцарь!

Доспехов только не хватает. Его рука опускается на оголенную поясницу девушки. Она

одета в длинное струящееся по фигуре платье в пол нежно сиреневого цвета,

подчеркивающее пышную грудь, бёдра, что я не могу отвести восхищенного взгляда,

сглатывая вставший в горле ком. Сука! Как будто не знает, как реагируют на неё мужики, что готовы сорвать этот наряд к чертовой матери и обладать ее телом! Какого хрена она

так вырядилась? Для этого козла, который пускает слюни по ней уже не первый

день. Так, стоп! Если она здесь с ним на романтическом ужине, то все ясно, вопросов нет.

Только один, что она так отчаянно мне говорила, показывала - все ложь. Вот и вся её

любовь? Роман наклоняется и что-то произносит, она кивает и отходит от него.

Направляется в противоположную сторону. Не раздумывая, встаю из-за стола, решаю

следовать за ней.

- Марк, ты куда? - Смотрю на свою спутницу, не понимающую что происходит.

- Что ты молчишь? Ответь! Я не развешаю так себя со мной вести!

- Да кто ты такая? Дрянь, которая за бабки готова раздвигать ноги!

- Ты... ты...Урод!

- Не актуально, придумай что-нибудь по-новее. Эта песня заезжена, как старая

пластинка. - Достаю деньги, швыряя на стол, разворачиваюсь и ухожу.

- Козел, ты об этом пожалеешь. Когда нибудь найдётся та, что приструнит тебя. И ты

вспомнишь об этом.

Пожалею. И не раз. Уже пожалел. Так что ничего нового я от неё не услышал. Спешу за

Ярославой, которую упустил из-за ботексной дуры. Направляюсь в сторону дамской

комнаты, знаю наверняка, что ресторан она не покинула. Значит, где-то здесь. Прохожу в

глубь длинного коридора с приглушённым светом разноцветных неоновых лам. Интим-

обстановка, твою мать! За своими раздумьями чуть не впечатался в резко открывшуюся

дверь перед моим носом. Хочу уже поставить урода на место, потому что уверен, что

женщины так не размахиваются дверьми. Но тут в грудь врезается маленькая девушка.

Хватаю руками ее за плечи, чтобы отстранить, но холодный метал проходится по моему

сердцу словно нож, режа по-живому, когда она начинает говорить:

- Простите, простите, пожалуйста, я не хотела, просто... - и замолкает. Чувствую, как она

напрягается. Опускаю взгляд, не веря своим глазам, ощущениям, рукам, в которых держу

своего ангела. Она стоит, затаив дыхание, как и я. Окаменела. Никто из нас не был готов к

встрече сегодня. Сейчас.

- Пусти... - надломленным осипшим голосом произносит такое короткое слово. А я как

параноик желаю услышать ещё хоть одно слово, хоть что-нибудь. Лишь бы не молчала. Я

так скучал по ее нежному голосу, который врывался в память настолько часто, что

становилось невыносимо. Готов был бросить все на хрен и прийти к ней. Только бы

услышать ее. Пусть кричит, ругается, орет, но только не молчит. Я скучал по ней, сильно, безумно. Но только сейчас осознал насколько. Продолжаю удерживать Ярославу, боюсь

выпустить. Она упорхнёт словно видение, мираж. Хочу насладиться этим мгновением, теплотой нежной и бархатной кожи, крышесносящим запахом, близостью столь

желанного тела.

- Пожалуйста... - врываются ее слова в сознание и словно выстрел оглушают. Дрожь

проходит по ее телу, чувствую, как она сдерживает себя, чтобы не расплакаться. Моя

маленькая девочка. Я только сейчас после всей открывшейся правды понимаю как сложно

ей было начать новые отношения. И какую нестерпимую боль причинил котёнку, когда

поддался соблазну этой шлюхи. Ослабеваю хватку, но до конца не выпускаю. Она,

чувствуя, как спало напряжение моих рук, резко отстраняется. Отходит назад. Взгляд в

пол. Руки скрещены на уровне живота. Пальцы в нервом жесте крутят кольцо на среднем

пальце. Пытается этим скрыть дрожь и нервозность. Смотрю на часто вздымающуюся

грудь, волосы спадают на лицо, закрывая, пряча от меня желанное. Хочу взглянуть на неё, глаза в глаза. Увидеть хоть каплю надежды, которая вдруг ожила во мне. Делаю шаг, затем ещё один, вплотную становлюсь.

- Ярослава? - молчит. - Котенок?

- Не называй меня... больше так... никогда, - громче прежнего произносит, все еще не

поднимая на меня глаз.