Белый обелиск (СИ) - Рэйда Линн - Страница 20

  - Ройт Ольгер, - вкрадчиво позвал он ехавшего слева Хенрика. - А что за восстание такое в этом... Гедспуре?

  Ольгер раздраженно повел плечом, но все-таки ответил.

  - Обычный крестьянский бунт. Несколько сотен дураков, которые хотели не платить подати. Я слышал, заводилой у них некий Кобольт, бывший каторжник с Малькарских рудников. С месяц назад туда отправили два корпуса солдат под руководством Исенгрима Лея. Честно говоря, я был уверен, что с восстанием давно покончено.

  - Кобольт увел своих людей в леса, - пояснил Кедеш, ни к кому не обращаясь. - Сперва их было всего несколько десятков, но сейчас их стало куда больше, а насколько - никто в точности не знает. Они зазывают к себе всех, кто больше не желает власти короля и привилегий ройтов. Если берут в плен кого-нибудь из солдат Лея, вешают возле дороги, напоказ всем остальным.

  Сердце у Алька радостно забилось - настоящее крестьянское восстание! Выходит, даже в этом косном и отсталом мире угнетенные в конце концов решились защищать свою свободу. Но слова насчет повешенных солдат несколько охладили пыл Свиридова. Он явственно представил себе виселицы вдоль дороги и поежился. Пришлось уговаривать себя, что никаких причин жалеть этих людей на самом деле нет: по отношению к жителям Гедспура пришлые солдаты Лея - то же самое, что иноземные захватчики. А война - не место для дурацких сантиментов.

  - Каждый раз одно и то же, - пробормотал Ольгер. - Появляется какая-нибудь шваль, которая клянется и божится, что построит царство справедливости и равенства, и находит себе кучу идиотов, которые в это верят. А кончается все виселицами и поджогами. Я только никогда не мог понять, почему все эти "борцы за справедливость" никогда не смотрят дальше собственного носа.

  - А куда они должны смотреть?.. - звенящим от досады голосом спросил Свиридов, которого во время речи Ольгера попеременно то бросало в жар, то начинало продирать ознобом. Альк не помнил случая, когда он был бы так же сильно возмущен. Не помогала даже мысль, что Хенрик, в общем-то, не виноват в собственной ограниченности - он ведь просто жертва предрассудков и полученного воспитания.

  Негодование в голосе Алька было слишком явным, чтобы его можно было не заметить, но ройт все равно ответил так, как будто бы понял вопрос буквально.

  - Всем этим мятежникам не помешало бы спросить себя, что будет дальше. Лей запросит из столицы подкрепление, в Гедспур введут войска, и обдерут провинцию, как липку. Если им себя не жалко, так подумали бы хоть об остальных. Они поиграют в вольницу несколько месяцев, а Гедспур будет вылезать из нищеты еще лет пять.

  Альку сделалось не по себе. Буквально полчаса назад он в первый раз услышал о существовании этого самого Гедспура, но сейчас судьба восставшей области занимала его сильнее, чем любой другой вопрос. Даже сильнее, чем собственная свобода или возвращение домой. Если ройт Ольгер прав - а никаких причин сомневаться в его правоте у Алька не было - то ничего хорошего жителей Гедспура не ждет.

  - И вы говорите об этом так спокойно?.. - спросил Альк, уставившись на ройта. - Вы даже не попытаетесь им чем-нибудь помочь?

  Мужчина удивленно вскинул брови.

  - Лею и его солдатам? Думаю, они и без меня управятся.

  И без того предельно взвинченному Альку показалось, что собеседник над ним просто издевается.

  - Причем тут Лей? Я имел в виду повстанцев, - буркнул он.

  После этих слов повисло долгое, неловкое молчание. Альк неожиданно заметил, что ехавший слева мейстер Маркус, до сих пор не обращавший на беседу ройта со Свиридовым особого внимания, теперь вывернул шею и уставился на собеседников во все глаза. И выражение этого взгляда Альку совершенно не понравилось. Он вдруг подумал, что, возможно, так открыто выражать свою симпатию восставшим было не вполне разумно с его стороны. Но извиняться или брать свои слова назад, конечно, было бы еще глупее, так что Альк молчал, не зная, что сказать.

  Мучительную паузу нарушил ровный голос Ольгера.

  - Мне следовало бы предупредить вас раньше, мейстер Маркус... Этот молодой человек страдает слабоумием, или, научно выражаясь, размягчением мозговой субстанции. Сам я к нему кое-как привык, и вам тоже советую не обращать внимания.

  Маркус перевел взгляд с Хенрика Ольгера на раскрасневшегося от досады Алька, а потом назад. С лица мейстера Кедеша мало-помалу уходила настороженность.

  - Простите мое любопытство, ройт, но для чего вы взяли в услужение душевнобольного?.. - спросил он.

  - А его недуг, как видите, не так легко заметить. Мне не повезло, - меланхолично отозвался ройт.

  Взбешенный Альк уже готов был сообщить, что он так же здоров, как и любой из них, и уж кто-то, а Ольгер это прекрасно знает, но в самую последнюю минуту получил достаточно чувствительный тычок под ребра. Посмотрев на Ольгера, он встретился с таким тяжелым взглядом, что сразу раздумал вылезать с какими-либо комментариями. Маленький отряд двинулся дальше, а ройт Ольгер завел с Кедешем негромкую беседу о Вороньей крепости. На Алька Хенрик больше не смотрел, как будто бы его здесь вовсе не было.

  "Нет, ну а что? Что я такого сделал?!.." - возмущался про себя Свиридов, уткнувшись взглядом в гриву Шелковинки. Но его негодование на своих спутников было отравлено трусливой мыслью, что ему еще придется как-то объясняться с Ольгером, когда они останутся одни. Приятнее всего было бы думать, что к тому моменту, когда они встанут на привал, ройт уже отвлечется и забудет об утреннем разговоре. Но достаточно было взглянуть на неестественно прямую спину Ольгера, чтобы понять - ничего Хенрик не забудет. Когда они останавливались, чтобы напоить коней или наскоро пообедать, Альк старался лишний раз не привлекать к себе внимания, и, втайне злясь на себя за малодушную угодливость, все же старался выполнять распоряжения Хенрика Ольгера быстрее, чем обычно. К счастью, Маркус постоянно находился где-то рядом, а в планы ройта явно не входило устраивать Альку выволочку прямо на глазах у писаря.

  Когда вокруг уже сгущались сумерки, они остановились в "подорожном доме" - старом, но еще не обветшавшем полностью строении, стоявшем в стороне от тракта. Альк уже успел узнать, что "подорожные дома" - особенность этого мира, и оценил их по достоинству. Обычно они представляли из себя одноэтажный деревянный сруб с обложенным камнями очагом и несколькими лежаками для проезжих. За дорожным домом размещалась такая же пустая конюшня, чтобы остановившимся на ночлег путешественникам не приходилось оставлять своих лошадей под открытым небом. Иногда в "подорожных домах" обнаруживалось кое-какое имущество - дешевые глиняные кружки или порыжевшие от старости одеяла. То ли оттого, что этот хлам ничего не стоил, то ли потому, что местные ценили "подорожные дома", никто из путешественников не пытался завладеть этим имуществом. Даже наоборот - ройт Ольгер говорил, что жители окрестных сел сносили в "подорожные дома" ненужные им самим предметы - огарки свечей, вытертые половики и всякую другую дрянь. В результате в некоторых из таких домов было достаточно уютно. А в других, располагавшихся далеко от жилых мест, не было ничего - только голые стены. Двор, где они остановились на ночлег, относился именно к последней категории.

  Полковой писарь объявил, что отправляется за хворостом, и Альк тоскливо проводил его глазами, даже не надеясь, что ройт Ольгер пошлет его помогать мейстеру Кедешу - слишком уж было очевидно, что у Хенрика другие планы. Дождавшись, пока Маркус отойдет подальше и исчезнет за деревьями, ройт подошел к Свиридову и безо всяких объяснений закатил ему такую оплеуху, что в ушах у Алька тонко и противно зазвенело.

  - За что?!.. - неискренне возмутился Альк. Конечно, уважающий себя человек повел бы себя в такой ситуации совсем иначе. Например, ударил бы Хенрика Ольгера в ответ (и наплевать, что драка между ним и ройтом бы ничем хорошим не закончилась). Но Александр с отвращением почувствовал, что здорово перепугался - даже больше, чем в тот день, когда попался ройту возле секретера. За все время их знакомства он как-то привык к тому, что Ольгера не так уж просто разозлить, а сейчас Хенрик выглядел по-настоящему рассерженным.