Обнулись! (СИ) - Комаров Александр Анатольевич - Страница 26

Помолчали.

- Знаешь, кто его? - спросил Пластинин.

Алмазова смотрела ему прямо в глаза и молчала.

- Сань...

- Пласт, давай оставим эту тему.

- Саня, он ведь не только тебе... - Роман выругался про себя за такую невнимательность - он только сейчас заметил обручальное кольцо на пальце у Алмазовой. - Так вы?..

Женщина поймала его взгляд, кивнула и вновь опустила глаза.

Роман резко, слишком резко, схватил бутылку и налил себе полную чашку - плевать, что этот виски пить залпом - преступление. Выпил.

- Не знали, как тебе сообщить...

- Вы хороший способ выбрали...

Роман разлил еще виски, теперь поменьше. На душе уже стало теплее и мягче.

- Гошан, собака, даже с того света стебется надо мной, - усмехнулся Пластинин и, спохватившись, посмотрел на Саню.

Та за секунду налилась краской от гнева, глаза вспыхнули, ногти впились в стол.

- Пласт, твою мать! Ты хоть понял, что сказал?!

- Извини, Сань, - сглотнул он.

- Дебил.

Роман задумался о превратностях судьбы. Могли ли они тогда, в школе, подумать, что спустя столько лет будут сидеть в странной квартире в Твери...  она - вдова, а он... Такие родные и такие чужие друг другу люди... Пережив столько событий.

В тот момент он очень отчетливо чувствовал именно отчужденность от Сани.

Даже злоба ушла, уступив место, нет, не безразличию, а отстраненности. Она давно уже не была его, но долгие годы он не мог это принять до конца. А ведь с Гошей Алмазову связывало чуть ли не больше, чем с ним. В конце концов, они были женаты, наверняка венчались. Роман, как ни странно, очень серьезно и мелодраматично относился к браку.

О чем теперь им было говорить? Что обсуждать? За что извиняться?

- Над чем он работал?

- Пласт!

- Алмазова! - Роман сам не ожидал такой грубости от себя, он произнес эту фамилию в тысячный? Стотысячный раз! Но впервые с такой злостью и холодом. - Ответь, - смягчился он, - ...пожалуйста.

Саня принялась чертить линии на белой хлопчатобумажной скатерти стола. Она всегда так делала, когда размышляла или пыталась решиться на что-то, Роман это хорошо помнил.

- Пожалуйста... - попросил он опять.

- Он взял твое дело. Когда тебя закрыли.

- Зачем? - удивился Пластинин. - Почему?

- Хотел помочь... Чувствовал вину... Пытался вытащить тебя...

- Столько лет?

Саня вздернула уголок рта и пожала плечами.

Так значит Гоша не забыл про него тогда, не кинул, не отрекся от дружбы? Да, не навещал на зоне, не писал, но, возможно, были причины. Он старался помочь иначе, не сочувствием, а действием.

Роману стало стыдно за мысли, которые роились в голове относительно друга все эти годы.

- Мне нужен доступ к результатам его работы!

- Пласт, ты же сам все понимаешь... никто тебе ничего не покажет. Даже я не в курсе.

- Саня, погибли люди, и еще многие могут погибнуть. Я уже нарыл много, но не добрался до главных. Я смогу их остановить.

- Да тобой просто движет месть, а никакое не чувство справедливости или желание спасти жизни. Наши разберутся и без тебя. Козлов крутой, ты сам знаешь. А если хочешь помочь, слей ему всю инфу, что нарыл.

Пластинин болезненно поморщился - подобнаглела Саня, нечего сказать. Он не был идиотом и понимал свои мотивы. Конечно, одним из них было желание наказать тех, кто сломал ему жизнь. А вот чего ему не хотелось, так это доказывать окружающим свою невиновность в том, что произошло четыре года назад.

Однако, когда Саня бесцеремонно ткнула носом в жажду мести, его это сильно задело. Желая ответить ей хоть какой-нибудь колкостью, он, неожиданно для себя, спросил:

- Почему ты тогда уехала в Москву?

Саня замерла с поднятой кружкой, но вопрос поняла сразу, Роман заметил это по ее изменившемуся взгляду.

- Ты ждал двадцать лет, чтобы задать этот вопрос?

- Я жду двадцать лет, чтобы получить ответ.

- Я же говорила... отца перевели...

- Да брось ты... - Роман махнул рукой. - Я в это даже тогда не верил.

Саня налила себе полкружки виски, сделал большой глоток.

- Что уж теперь, может быть давно надо было тебе сказать...

Роман невольно выпрямился на стуле, не веря своим ушам.

- Когда после вступительных экзаменов я уехала с родителями на летние каникулы, оказалось... Ну... в общем, мы с тобой...

- Вот оно что, - Пластинин почесал лоб. - Я проверял, поднимал все твои медкарты.

Алмазова смотрела на стол перед собой.

- Понятно. Ты этого ожидала. Сделала все анонимно.

Она отпила еще глоток.

- Почему не сказала мне? Это же касалось и моей жизни... нашей жизни... зачем ты так?

- Пласт! Не смей, - она взглянула ему в глаза и Роман увидел в них всю историю.

- Отец... это он настоял?

- Он хотел внуков, но позже, когда я сделала бы карьеру, - глаза Алмазовой увлажнились. - А тогда... было слишком рано. Я пыталась возразить, но какой бы дерзкой я не была в те годы, перед отцом я вела себя, как кролик перед удавом. Его авторитет в семье колоссален. А я, по правде, все-таки испугалась. Ведь училась, готовилась, поступила... впереди успешная карьера, а как же иначе? Александра Алмазова не может оступиться, сплоховать, подвести отца, она ведь победительница! А тут - пеленки, какашки, коляски и мамочки-декретницы на детской площадке в подругах. Все разговоры только о том, как мы покушали, как мы поспали...

Тебе решили не говорить. А я... я не могла дальше... надо было уехать, подальше от тебя... понимаешь? Да ничего ты не понимаешь! Хотя сейчас уже и я себя не понимаю. Почему так случилось?

Роман выругался несколько раз, абсолютно не сдерживаясь в выражениях и лицах, на кого они были направлены.

- Ром, это все-таки мой папа.

- В жопу его... - он опустошил кружку.

- Может быть и в жопу, - кивнула Саня, подумав. - Я ведь после этого не могу иметь детей. Тогда было слишком рано и тут же стало слишком поздно - парадокс.

Виски в бутылке предательски кончалось...

Глава 10. Послевкусие

Пластинин проснулся, когда в комнате было уже темно. Он не сразу сориентировался, где находится и какое время суток за окном. Постепенно воспоминания подсказали ответ, и он ему совсем не понравился. Роман громко выругался, несмотря на охрипший после сна и алкогольных возлияний голос.

Вчера они просидели с Саней до глубокой ночи... а потом... потом он помнил совсем смутно. Все-таки его организм был слишком слаб и не смог полноценно сопротивляться выпивке. Его развезло и сознание уехало в неконтролируемый угар. А что было дальше? Пришлось снова выругаться - они переместились в спальню. Зачем? Почему? И это на фоне его чувства отчужденности к бывшей возлюбленной? А как на том свете он посмотрит в глаза Гоше? Хотя до того момента еще нужно дожить... точнее, умереть.

Нет, человек априори склонен к искушениям, это и без Ветхого Завет подтверждается повсеместным падением под влиянием всевозможных пороков.

Он все еще не понял, как реагировать на вчерашнюю встречу. Зачем она была нужна? Только лишь для получения информации о расследовании Гоши? Или чтобы наконец узнать, почему же много лет назад в Москву уехала Саня? Или чтобы совершить очередную ошибку? Не хватало его повышенного интеллекта для ответа на эти вопросы...

Тело после долгого сна чувствовало себя куда лучше. Роман сам удивился такому ускоренному метаболизму и регенерации. Встал с кровати, сделал несколько шагов, осторожно поднял и опустил руки: ребра все еще болели, и боец из него в тот момент был никудышный, но перемещаться он мог.

Не включая света, он прошел в гостиную комнату, щелкнул выключателем, прищурил глаза с непривычки. Следов пьянки не осталось: стол был аккуратно убран, посредине шпилем торчала большая пластиковая бутылка минералки и прислоненный к ней конверт. Стало очевидно, что в квартире он один.