Харизма - Каганов Леонид Александрович - Страница 27

— А ты думал? — говорю.

— Я думал — это свистеж и эта, как ее, компьютерная графика. Научи, как ты это делаешь?

— Витаминов надо больше жрать, а не наркотиков.

— Слушай, братан, — произносит Гоша, задумчиво вертя мизинец, — а пальчики?

— В смысле?

— В смысле — отпечатки? Теперь разные? Я протягиваю руку, и он начинает сравнивать два пальца, сощурив глаза.

— Фиг разглядишь при таком свете, — говорит он наконец. — Но очень похожи. Жаль, если одинаковые. А то полезная была бы способность. Можно хорошие штуки делать.

— Давай-ка отвяжи меня от стула лучше. Гоша начинает меня развязывать, медленно и задумчиво.

— Слушай, — говорит он, — а как же мы будем второму клиенту культю показывать?

— Мизинец отрубленный покажете. А руку перебинтуем.

— А вдруг босс не согласится? — с сомнением говорит Гоша.

— Его проблемы, — пожимаю плечами.

— Тс-с-с, браток. Ты знаешь, кто у нас босс? Счастье твое, что не знаешь.

В это время в коридоре раздаются шаги, и входит улыбающийся очкастый. Я еще не видел его улыбающимся.

— Молодца! — говорит мне и вынимает из кармана пачку денег. — Отлично поработал. Получишь добавку за без “наркоза”. Ты не думай — мы люди честные.

— Я и не думаю.

— И не думай, не думай.

— Не думаю.

— Ты смотри, — хмуро кивает ему Гоша. — У него уже все выросло.

Я поднимаю руку и шевелю мизинцем.

— Дела-а-а-а… — цокает языком очкастый. — Профессионал. И как мы его Климу теперь покажем?

— Перебинтуете руку, — говорю.

— Не, не пойдет, — говорит очкастый. — Клим не лох. Это они лохи полные, а Клим не лох. Поэтому мы тебе и рот заклеивать будем, и воплей не будет. Клим поймет. Почует. Так что придется снова рубить.

— Во-первых, мне уже пора, — говорю, — мне вечером еще диплом писать. У меня месяц до защиты, когда я диплом буду писать? У меня экономическая часть не подсчитана вообще.

— Больной, что ли? — говорит Гоша. — Ты за эти деньги себе три диплома купишь. Вместе с тремя дипломницами!

— Не, я так не работаю. Короче, мне пора.

— Стоп, стоп, стоп, — говорит очкастый. — Пешком, что ли, пойдешь? Погоди, выступишь перед Климом, и мы тебя в город закинем, на работу.

— Никак. Ну, только еще десятка. И пятерка за отсутствие наркоза. Ну ладно, пятерку скину за опт. Десятка — и я работаю.

— Десятка? — говорит задумчиво очкастый. — Ты что ж это думаешь, мы их тут штампуем, что ли? Ты думаешь, нам деньги так легко достаются, да? Ты вообще как, с головой пацан или как?

— Как видишь, — говорю.

— Так вот послушай меня, парень. Я бы тебе, конечно, мог сказать, что дам и десять, и двадцать, и пятьдесят. И ничего не дать. Но мы же честно работаем, да? Мы же тебя не обманываем, да? Поэтому я тебе честно скажу. Как сыну. Сынок! Ни хрена ты сегодня больше не получишь! Потому что и так получил все, что надо. То, се, костюм, наркоз — куча денег. На два пальца уже получил. Поройся в карманах своих оттопыренных. Поэтому отработаешь еще раз. По-честному. Мы честно, и ты честно. Ясно?

— Очень нехорошо получается.

— Сынок. Ты на себя посмотри. Сидит живой, здоровый, румяный — и торгуется. Вот положа руку на сердце — мне деньги достаются куда тяжелее. Живешь как лось в лесу. Того и гляди из-за куста грохнут — не волки, так лесники. Ясно? Так что все нормально.

— Ладно, уговорили. Давайте вашего Клима.

— Тихо, — говорит очкастый. — Забудь это слово и не упоминай его вообще никогда. Это такой волчара, который всех за яйца держит и насквозь видит.

— А еще мне пожрать надо, — говорю.

— Вот с этим погоди, не до этого.

— Нет, — говорю, — не погоди. Вот это как раз важно — иначе работать не смогу. Организм так устроен, понимаешь?

— Гоша, принеси ему жратвы, — говорит очкастый. — Сосисок каких-нибудь.

— Вон пусть палец свой съест, — ухмыляется Гоша.

— Так, — произносит очкастый, и таким тоном, что Гоша сразу выходит из комнаты.

Проходит еще часа три. Я уже поел плотно, поболтали с Гошей о жизни — неглупый парень оказался, хотя со странностями. И наконец приехал ихний Клим. Я это понял, потому что началась суета и по коридору забегали люди. Очкастый заглянул пару раз на секунду, помахал руками, типа — готовьтесь, ша. И снова убежал. И вот наконец пришел Клим. Я сразу понял, что это он. Парень — ну на пару лет меня старше максимум. Приехал один, без охраны и прочей свиты. Здоровенный, как жердь, чернявый, глаза — как два лазера. Надо было видеть, как они все вокруг него ходят на цыпочках! Не знаю, самому захотелось встать в его присутствии, только я к стулу был привязан. Биополе, что ли, такое? Все молчат, на него смотрят — что скажет? Как отреагирует? А он так спокойно вошел, зыркнул туда-сюда, на меня уставился. Задержался взглядом. Очень тяжелый взгляд, я отвел глаза машинально и только потом вспомнил, что мне по роли не положено себя нагло вести. Сижу, в пол смотрю. К стулу привязан, рот скотчем заклеен, пиджак в пятнах крови. И этот пень черный меня глазами сверлит, покачивается.

— Гоша, давай! — говорит очкастый.

Гоша хватает мою руку, поднимает в воздух и кусачками — хрясь! В этот раз у него не так ловко получилось. Я, конечно, дергаюсь, кровь хлещет, Гоша сразу бинтом, бинтом — бинт наготове. Я же его предупредил, что палец снова вырастет, хочу я этого или не хочу. Я голову на грудь повесил, ни на кого не смотрю, понятное дело, типа — хнычу себе с заклеенным ртом.

Но чувствую — все на меня смотрят. И Клим смотрит — неподвижно, изучающе. И не вижу, но чувствую — на лице его ничего не изменилось. И все немного разочарованы. Чуть было не сказал “все наши”, вот ведь корпоративный дух! Наконец босс, ну, этот, который главный над очкастым, произносит:

— Все. Пойдем, Клим, здесь больше делать нечего.

И пауза. Клим молчит, сверлит меня глазами. И наконец произносит:

— Этого парня я-по телику видел. Он пальцы заново выращивает. Не многовато вы ему платите? Карманы от денег аж раздулись.

Разворачивается — слышу скрип ботинок в гробовой тишине — и выходит из комнаты. И вся толпа выходит вслед за ним — в гробовом молчании. Остаются в комнате только я и Гоша. Гоша молчит, вынимает нож — щелк! — открыл. А после Клима в комнате такая зловещая атмосфера повисла, что были бы тут мыши белые или мелкие зверьки, которые раньше людей дохнут от всякой радиации и прочих вредностей, — подохли бы мыши. Гоша нож вскидывает резко. Ну, думаю, пиндык тебе. В меня на юге следователь стрелял — Даже следов не осталось. Только попробуй, ткни. Я сейчас когти выпущу, веревки порву и тебе горло перегрызу. Но Гоша и не думал ничего такого, просто рассек веревки.

— Как рука, — говорит, — нормально?

— Нормально.

И бинт сдергиваю. А там действительно все нормально уже. Посмотрел на пиджак — действительно; карманы неприлично раздулись.

— Да, — цыкает зубом Гоша. — Я говорил, Клим — это всегда провал. Сынки мы перед ним…

И это были последние слова, которые я слышал от Гоши. Потому что сверху послышался далекий громкоговоритель. Не помню, что он сказал, что-то вроде того, что дом окружен.

Гоша кинулся вон из комнаты. Я бросился за ним. Поднимаюсь вверх по лестнице, а там уже топот, люди бегают с автоматами, наши люди. Я издалека в окошко глянул — а там штуки три машины. Грузовики не грузовики, джипы не джипы, Я черт разберет, что это такое. А за ними черти перебегают с места на место в камуфляжах. В масках черных. Спецназ или ОМОН — не знаю, но люди серьезные. И совсем не бандиты — государственная служба. Хотя… Ладно, не будем о политике. В общем, мне как-то нехорошо становится. Не то чтобы я за себя испугался. Но и за себя, конечно, тоже, я непонятно в каком статусе, типа получается работник бандитов. Но и ощущение такое тоже возникло — типа “наших бьют”. Не то чтобы они мне симпатичны, бандюки эти. Но все-таки со мной они очень хорошо себя вели и честно. И вообще, откуда я знаю, чем они занимаются? Может, у них действительно денег взяли и отдавать не хотят? Не знаю и знать не хочу. В общем, что-то вроде симпатии. Подружились. А туг у них проблемы. Мне бы отойти в сторонку, вниз в подвал, но нет, стою среди общей суматохи, никто на меня внимания не обращает. Вижу — Клим стоит в углу веранды. Руки скрестил на груди, смотрит исподлобья, видно, тоже боится. А остальные братки — так вообще до смерти перепуганные. Гоша мимо пронесся — белый как мел, глаза как у окуня морского. Горячие точки — это, конечно, да. А когда вокруг дачи бегают черти в масках… И тут скатывается верхнего этажа очкастый.