Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 43

— Единственное, что мы собирали всё быстро и тут намешано с моим хламом. Но если что-то понравится, могу подарить, — Марбас засмеялся, когда я решила протереть глаза, чтобы убедиться, что всё это не сон. Они действительно притащили моё прошлое следом за мной сюда, в Геенну. — Но резиновую Люси не отдам, этого не проси.

— Да вы головой ударились, что ли?! Почему это всё здесь? — я выхватила из коробки плюшевого медведя, подаренного сестрой на один из дней рождений, и швырнула его в сторону. Медведь врезался в Черепоголового. Тот подхватил его, усаживая рядом, отчего теперь плюшевая игрушка висела в воздухе рядом с ассасином, мордой ко мне, положив лапу на лапу, повторяя позу моего телохранителя. — Зачем ты притащил это всё?

— Воу-воу-воу, сладкая моя, не так буйно! — Марбас выхватил у меня из рук альбом с фотографиями, который я намеревалась отправить в камин, где частичка моего прошлого навсегда бы обратилась в пепел. — Меня попросили доставить это всё сюда, нахрена сразу швыряться? Смотри, какая симпотненькая у тебя сестра, — он наспех пролистал альбом и продемонстрировал мне фото, где я и Анна сидим под ёлкой, распаковывая подарки на Рождество.

— Иди в жопу, идиот! — я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Понятия не имею, что стало с моей семьей и с тысячами других людей, что оказались в ту злополучную ночь в Атланте, а ему словно удовольствие доставляет смотреть, как меня трясёт в нарастающей истерике.

— Казадор, твоя проблема всегда в том, что ты не видишь всей картины, — вздохнул наёмник, продолжая листать альбом, разглядывая фотографии. — У тебя очень узкая точка зрения. А ещё тебе выкроили из твоей тупой башки целый год, а между тем подсказки о нём прямо у тебя под носом.

Поддев пальцем фото под защитной плёнкой, на котором я была в компании учителя по химии, где он демонстрировал мне какой-то эксперимент, достал из-под неё другую, незнакомую, и протянул мне. У меня перехватило дыхание. Никак не получалось вспомнить момент, что именно на ней запечатлен: я сидела в кресле в гостиной общежития, на коленях у Роберта, и смеялась, потягивая горячий шоколад из рождественской чашки с ручкой в виде карамельной трости. Библиотекарь же держал в руках плюшевого оленя и выглядел невероятно счастливым.

— Что это? — я ошарашено посмотрела на главу Братства.

— То, что ты сейчас только что не угробила окончательно, солнышко. Уверен, что если покопаться в этих коробках, ты найдёшь что-то ещё, о чём забыла. Если есть желание, конечно. Принуждать не буду, — Марбас заглянул в один из ящиков, ища что-то. — О, это моё, пардон, — он что-то спешно сунул в карман, но поймав мой растерянный взгляд, сделал вид, что ничего не произошло. — Что? Оставлять тебе это всё или нет? Могу побыть тебе жилеткой для соплей и помочь сжигать ненавистные фоточки с бывшими бойфрэндами и единокровными сестрюнями. Ты не против, если там есть фоточки голой Анны, то я себе оставлю, на память?

Вздохнув, пытаясь успокоиться, я старалась игнорировать шутки наёмника. Если честно, мне было всё равно, останутся у него фотографии моей семьи или нет. Главное, чтобы я их больше не видела. Никогда.

— Ты сказал, тут твои вещи вперемешку с моими, — я вынула из коробки кепку сотрудника Макдональдс, заляпанную кровью. Не помню, чтобы у меня что-то такое было. Стоило Марбасу заполучить её в свои руки, как он тут же нацепил её на голову, ничуть не волнуясь за то, как глупо он сейчас выглядит. Знать не хочу, откуда она у него, учитывая, что это часть формы, которую выдают сотрудникам при найме и забирают при увольнении. — Думаю, тебе в любом случае лучше присутствовать при разборе этого хлама, чтобы я случайно не выкинула что-то твоё. Но я бы попросила твоих друзей уйти, — я окинула взглядом чёрный морок, что клубился вокруг нас. — Если не сложно, конечно. Это… Личное.

— Солнышко, они это паковали, — наёмник вытащил из коробки мой бюстгальтер и покрутил в руках.

Я вспыхнула и выхватила элемент гардероба у него из рук, едва борясь с желанием придушить им наглого демона.

— Но ведь я не присутствовала при этом. Поэтому так проще пережить мысль о том, что они трогали и видели что-то, чем если я буду распаковывать это всё при них. Перестань прикидываться идиотом и делать вид, что не понимаешь, что такое личные границы.

Удивительно, но стоило мне это сказать, как морок растворился. Тени исчезли с фантастической скоростью. Теперь я растерянно озиралась по сторонам, потому что пропал даже мой телохранитель. В комнате остался только Марбас, уже успевший усесться на ковёр и теперь с шумом что-то ищущий в коробке, и я.

— Стоит только попросить, солнышко, — наёмник лучезарно улыбнулся, вываливая на пол пачку открыток, которые мне дарили на все мало-мальски значимые праздники. Я присела рядом и с тяжёлым сердцем принялась разбирать свои вещи решая, что из этого следует оставить, а что нет. Для себя я чётко определила, что уничтожено всё ненужное будет сразу, без возможности на реабилитацию в моих глазах. Никакого хранения десятилетиями в кладовках или на верхней полке в шкафу. Но, с другой стороны, я боялась ошибиться. Падший прав: я слишком увлеклась, деля всё лишь на чёрное и белое, забывая о том, что даже если нет цветных пятен, то есть серый во множестве своих оттенков.

Мы молча перебирали мои вещи. Марбас не комментировал мои детские дневники, хотя заинтересованно листал их, то и дело останавливаясь чтобы что-то прочесть, и лишь изредка усмехался. Может быть, находил что-то, где был и его след. Для меня же все эти вещи казались чужими, словно никогда мне не принадлежали, словно мы гуляли по ярмарке и заглянули в лавку к барахольщику: чужие фотографии и чужие люди на них, чужие мысли на бумаге, диски, купленные кем-то незнакомым, ноты, написанные в попытке что-то сочинить, сотни телефонов уже неизвестных людей в записной книжке. И лишь одна маленькая девочка, похожая на меня, но почему я сейчас не уверена, что это я?

Я боролась с невероятным желанием попросить Марбаса ущипнуть меня, убедить, что всё это не бредовый сон. Что всё это действительно произошло со мной. Подумать только, глядя на фотографию, вклеенную в дневник, где детским почерком выведено ещё иероглифами: «я и Ро». А ниже то же самое английскими буквами. И действительно, на карточке запечатлена я, выглядывающая из-под стола в библиотеке, и мой не ожидавший моего появления там воспитатель, который долгие месяцы был единственным связующим звеном меня и новой для меня семьи и мира вокруг.

А потом тысячи листов, от воспоминаний о прошедших днях, которые обычно не нужны даже тем, кто их пишет, до конспектов. Сотни фотографий. Учебники. Книги. Открытки, снова открытки. Одежда. Плюшевые игрушки. Я раскладываю всё это вокруг себя и падшего, что виновен во многих моих бедах, хотя сейчас я не воспринимаю его как врага. Он просто сидит рядом и помогает не сойти с ума, помогает быть сильнее, потому что неожиданно я понимаю, что мне не хочется, чтобы он видел меня слабой и беззащитной. Своими бесконечными издевательствами, так же как и Люцифер когда-то поступал с Робертом, Марбас делает меня сильнее. Понимает ли он это?

— Эй, сладкая, — Марбас схватил меня за руку и сунул в неё чехол с тренировочным мечом. — Кажется, я знаю, чем тебя занять, чтобы тут со скуки не повесилась в дальнейшем.

Я растерянно пялилась на оружие, которое когда-то мы покупали вместе с Маргарет в магазине, выбирали больше часа, потому что я была слишком маленького роста, а все мечи были слишком тяжёлые и на тренировке меня бы это быстро выматывало. К счастью, в наше время мечи уже не используют в повседневной жизни, и мне не пришлось мучиться с полновесным. Удалось найти мастера, который сделал клинок непосредственно под меня: укороченный и облегчённый.

— На что ты намекаешь? — я нашла в себе силы вырваться из очередного хоровода воспоминаний, что закружились в голове вихрем, и посмотрела на наёмника.

— Балы, танцульки, интрижки при Троне — это конечно, наверно, прикольно для бабы, но ты человек и быстро потеряешь форму, солнышко, — отозвался тот, разжимая пальцы. Я не успела среагировать, и меч, даже не смотря на то, что был в чехле, больно ударил меня по ногам, упав вниз. — Уже начала. Как ты собираешься нас убивать, можно поинтересоваться? Или ты рассчитываешь, что я сдохну раньше, подавившись за ужином косточкой?