Ключ от Снега - Челяев Сергей - Страница 76

Гвинпин тем временем деловито ковылял вдоль ниш, осторожно заглядывая в каждую, чтобы скоротать время вынужденного сиденья в полутьме. Покойников он не боялся, во всяком случае, сам считал так, особенно когда дело касалось человеческих останков. О Мире Уснувших Кукол Гвиннеус знал только понаслышке, и полагал, что большая часть рассказов об этом, которые он слышал от своих сородичей тоскливыми зимними вечерами в мешке у Кукольника, всего лишь пустые россказни.

Между тем Коротышка зачерпывал все новые пригоршни грязи и обмазывал ею свое тщедушное тело. Кукольник же почти полностью погрузился в вязкую купель, оставив на ее поверхности лишь лицо и острые колени. Воины, из тех, что посмелее, потихоньку вновь подобрались ближе, чтобы хоть одним глазом – другой они чаще всего закрывали от страха – поглядеть, как колдуют всесильные ржавые волшебники Зари. Коротышка продолжать говорить, сойдя с песни на речитатив, и друиды стали различать слова.

– Злые и голодные духи, рожденные в дуплах темных деревьев, на которых никогда не будет листьев! Выйдите из бренных останков тех, кто отныне не будет вашим обиталищем, и будьте свободны, покуда я не призову вас под свою пяту!

Я вижу только черные пятна и клочья кровавого тумана. Он застит мне глаза, но туман не просочится сквозь землю, если земля напитана своей живительной кровью – водой. Если же вы, голодные духи, ослушаетесь меня, я приду к вам с железным хлыстом, и вы познаете все виды страданий, поэтому не сопротивляйтесь своему повелителю!

Обитатели земли! Услышьте мои песни и смиритесь, ибо в противном случае земля так и останется вашей темницей, и вы не познаете радости пробуждения. У земляной страны только две половины – черная и алая, черные ямы и кровавые туманы над дорогами, которыми я выведу вас, существа земли, в мир других цветов и красок. Там черный и алый не враждуют, там белый ждет синего, там зеленый не может совладать с коричневым, там есть и жара, и холод. И все они – суть одно целое, в котором нет ни выхода, ни входа. Не противодействуйте мне, духи, рожденные в дуплах деревьев, ибо я открываю врата земли!

Идите ко мне, и да не будете беспомощны. Не привязываясь к земным глубинам, не страшась воздуха, воплощаясь в телах и оживая вторично – слушайте меня и явите мне свои воплощенные лики!

– Бред какой-то! – прошептал недоверчиво Лисовин, не удержавшись от того, чтобы энергично не почесать в затылке. Друидесса покачала головой.

– Суть не в словах. Здесь, похоже, главное – ритм. Ты слышишь, как земля вибрирует?

Друид и так уже чувствовал, что земля изредка принимается дышать под ногами. Эти же вибрации, по всей видимости, сейчас пронизывали и стены подземной галереи, а значит – и вырубленные в них ниши с их печальными обителями усопших лесных жрецов. Гвинпин тоже замер, почувствовал дрожание почвы под собой и теперь опасливо пытался определить, откуда же исходили эти неприятно ощущаемые им круги волн.

– Поднимитесь же, обитатели земли, ибо для вас уже есть место под луной! – взвизгнул Коротышка, и в то же мгновение руки Кукольника взметнулись из грязи. Пальцы зорза пришли в движение. Они сплетались, вращались, словно что-то вытягивая из воздуха, какие-то невидимые тонкие нити, оставляя вместо них напряженно пульсирующую пустоту, грозящую в любую минуту взорваться и расколоть небеса.

– Поднимитесь и обретите новые тела, память о которых хранит земля!!! – визжал Коротышка. – Но не заполняйте собою все пространство, будьте как воск, и тогда земля для вас будет сотами, сладкими и хмельными сотами для вашей мести! Поднимитесь – ибо это я заклинаю вас, потому что цвета черного и красного уже начали сливаться воедино!

И тут глубоко под землей, в полутьме, из которой вырывал неровные, качающиеся тени свет горящего корневища, отчаянно завизжал Гвинпин. Вернее, Гвиннеус Пинкус, достойнейший представитель Кукольного народца, никогда не боявшийся человеческих останков и смотрящий на вопросы жизни и смерти в высшей степени философски. Кукла отчаянно визжала, потому что из ближайшей к ней ниши стал медленно выползать серовато-коричневый костяк. Лисовин и друидесса обернулись и тоже замерли, ошеломленные.

Скелет выдавился из своей усыпальницы, с мягким стуком свалился на земляной пол и тут же начал подниматься, раскачиваясь, как лист на ветру. В одной из дальних ниш тоже раздался шорох, словно там завозился огромный жук, и такие же звуки послышались еще из двух или трех нор-усыпальниц. Это оживали скелеты умерших друидов. На одном, который неуклюже вывалился совсем рядом с друидами, еще сохранились высохшие остатки плоти, более всего напоминающие рыбью кожу. Скелеты поднялись и замерли, тихо покачиваясь и издавая тихий шелест, как гусеницы, монотонно пережевывающие тупыми челюстями свежую листву. Потрясенный Лисовин потянулся к топорищу секиры, по счастливой случайности упавшей под землю вместе со своим хозяином, и в этот миг мертвецы двинулись вперед.

Движение давалось им нелегко: один костяк после первого же шага тут же опрокинулся на спину, но с упорством заколдованного тут же встал и двинулся опять, осторожно переставляя берцовые кости. Импровизированный факел из древесного корня неожиданно вспыхнул ярче, как будто огонь добрался до какого-то скопления горючих веществ в сердцевине древесного отростка. Гвинпин к тому времени уже подавился криком и теперь бочком-бочком отодвигался к земляной стене некрополя, моля Создателя кукол, чтобы ниши на этой стороне подземного кладбища оказались необитаемы.

ГЛАВА 8

ПАПЬЕ-МАШЕ

– Их сейчас может остановить только Сила Земли, – прошептала друидесса и тут же крикнула Лисовину.

– Их остановит только Сила Земли, друид! Ты знаешь, что делать?

Бородач медленно кивнул. Он был все еще ошеломлен случившимся, и широко раскрытыми, страшными глазами смотрел на приближающихся мертвецов.

– Птица! – пронзительно закричала Ралина. – Лети сюда!

Но это было для Гвинпина равносильно смерти. Для того чтобы добраться до друидов в другой конец некрополя, Гвинпину нужно было пройти между двух шагающих скелетов, а это определенно было выше его сил. Но Ралине сейчас было не до сантиментов.

– Если боишься – зажмурь глаза и беги! – убеждала его старуха. – Вот увидишь, это совсем не страшно.

Видя, что кукла по-прежнему не решается двинуться с места, друидесса решила подстегнуть ее нерешительность последним, самым весомым аргументом.

– Если ты не побежишь сейчас, они полезут из всех дыр, как тараканы!

Перспектива оказаться в скором времени одному в окружении оживших скелетов была столь ужасной, что Гвинпин собрал в пятки все свое мужество и, оттолкнувшись от него, стремительно бросился вперед, пытаясь обогнуть мертвецов. Но тусклый свет догорающего факела тут же сыграл с ним злую шутку. Свет огня мигнул, тень ближайшего к нему скелета выросла до огромных размеров, во всю стену, и Гвиннеус отшатнулся от нее, резко изменил направление и на бегу со страшным хрустом врезался в другой скелет. Тот сразу обрушился на него, накрыв куклу всеми уцелевшими костяшками. Крик Гвинпина был так ужасен, что его даже услышал наверху один из воинов-ильмов, обладающих наиболее острым слухом среди соплеменников. К счастью, воин принял этот крик с суеверным ужасом за вопль ожившего под землей сверхъестественного существа, что в те минуты, прямо скажем, было недалеко от истины. Гвинпин, который отчаянно барахтался под шевелящейся, как гигантский паук, кучей оживших костей, и в самом деле напоминал сейчас разъяренную и одновременно – до смерти испуганную фурию, если только они бывают мужского пола. Даже мертвецы остановились и стали медленно поворачивать головы.

Наверху послышались новые крики Коротышки, только теперь к нему присоединился и Кукольник. Два голоса пронзительно выкрикивали заклинания, и вдруг мертвецы стали менять свой цвет. Сначала серо-коричневые, цвета свежевскопанной земли, теперь они быстро приобретали синюшный оттенок, словно их сейчас спешно покрывали красками невидимые кисти. Голоса зорзов наверху усилились, теперь преобладал уже голос Кукольника, который стал выкрикивать короткие, односложные слова, будто перечислял что-то. И под воздействием его слов цвет мертвых стал меняться вновь.