Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сонеты. Лучшая любовная лирика

Шекспир Уильям

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сонеты. Лучшая любовная лирика - Шекспир Уильям - Страница 3

Изменить размер шрифта:

16. «Зачем не сбросишь ты губительное бремя…»

Зачем не сбросишь ты губительное бремя,

Которым так гнетет тебя седое Время?

Зачем не вышлешь, друг, в отпор на грозный зов,

Ты нечто посильней, чем пук моих стихов?

Теперь уж ты достиг поры своей счастливой,

И много пышных клумб средь девственных садов

Украсить мог бы ты кошницею цветов,

Похожих на тебя, как твой портрет красивый.

Да, жизнь должна сама себя изображать,

Так как перо и кисть не могут приказать

Жить вечно на стене пред публикою грешной

Твой образ с стороны ни внутренней, ни внешней.

Ты сохранишь себя, отдавшися любя, –

И долго будешь жить, изобразив себя.

17. «Увы, мои стихи все презрят, позабудут…»

Увы, мои стихи все презрят, позабудут,

Когда они полны твоих достоинств будут,

Хотя – то знает Бог – они лишь гроб пока,

Где скрыта жизнь твоя, хвалимая слегка!

Когда б я красоту твою воспеть был в силах

И перечислить все достоинства твои,

Потомок бы сказал: «Он лжет – поэт любви!

Таких нет между тех, чья участь – гнить в могиле!».

И перестанет мир листкам моим внимать,

Как бредням стариков болтливых, неправдивых.

И те хвалы, что лишь тебе принадлежат,

Сочтутся за мечты, за звуки стоп игривых.

Но если бы детей имел ты не во сне,

То ты в моих стихах и в них бы жил вдвойне.

18. «Как я сравню тебя с роскошным летним днем…»

Как я сравню тебя с роскошным летним днем,

Когда ты во сто раз прекрасней, друг прекрасный?

То нежные листки срывает вихрь ненастный,

И лето за весной спешит своим путем;

То солнце средь небес сияет слишком жарко,

То облако ему туманит ясный зрак –

И все, что вкруг манит, становится неярко

Иль по закону злой природы, или так –

Случайно; но твое все ж не увянет лето

И не утратит то, чему нельзя не быть,

А смерть не скажет, что все в тень в тебе одето,

Когда в стихах моих ты вечно будешь жить.

И так, пока дышать и видеть люди будут,

Они, твердя мой гимн, тебя не позабудут.

19. «Закрой свой львиный зев, прожорливое Время…»

Закрой свой львиный зев, прожорливое Время, –

И пусть сама земля пожрет своих детей!

Лиши тигрицу гор стальных ее когтей

И Феникса сожги в крови его, как бремя!

В течении своем твори и разрушай

И делай, что на ум ни вспало бы порою,

И с миром, и с его увядшей красотою,

Но только одного проступка не свершай:

Не проводи на лбу, из всех на самом лучшем –

Лбу друга моего – злых черт своим пером;

Нетронутым оставь в пути его своем,

Чтоб образцом красы он мог служить в грядущем.

Но если б ты его и превратило в прах,

Он будет юным жить всегда в моих стихах.

20. «Тебе девичий лик природой дан благою…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тебе девичий лик природой дан благою –

Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим,

И нежный женский пыл, но незнакомый с тою

Податливостью злой, что так присуща им,

И боле страстный взор и менее лукавый,

Златящий все, на что бывает устремлен;

Но цвет лица – мужской, со всей своею славой,

Опасный для мужей и милый для их жен.

Ты б должен был, мой друг, быть женщиной наружно,

Но злой природы власть, увы, тебе дала,

Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно,

И тем меж нами нить любви перервала.

Но если создан ты для женского участья,

То мне отдай любовь, а им – тревоги счастья.

21. «Я не похож на тех, чья Муза, возбуждаясь…»

Я не похож на тех, чья Муза, возбуждаясь

К святому творчеству живою красотой

И в гордости своей самих небес касаясь,

Красавицу свою равняет то с луной,

То с солнцем золотым, то с чудными дарами,

Лежащими в земле, в глубоких безднах вод,

И, наконец, со всем, что вкруг нас и над нами

В пространстве голубом сияет и живет.

О, дайте мне в любви быть искренним – и верьте,

Что милая моя прекрасней всех других,

Рожденных женщиной; но как ее ни мерьте,

Все ж будет потемней лампад тех золотых,

Что блещут в небесах! Пускай другой добавит!

Ведь я не продаю – чего ж ее мне славить?

22. «Мне зеркало не скажет, что я стар…»

Мне зеркало не скажет, что я стар,

Пока и ты, и юность тех же лет.

Но чуть в тебе погаснет вешний жар,

Я буду ждать, чтоб смерть затмила свет.

Ведь блеск твоей небесной красоты –

Лишь одеянье сердца моего.

Оно в твоей, твое ж в моей груди,

Так как ему быть старше твоего?

Поэтому будь осторожен, милый,

И в сердце сердце буду холить я

Твое, ему все отдавая силы,

Как холит няня слабое дитя.

Не взять тебе его назад, оно

Не с тем, чтобы отнять, мне отдано.

23. «Как на подмостках юный лицедей…»

Как на подмостках юный лицедей

Внезапным страхом выбитый из роли, –

Иль как не в меру пылкий нрав людей

В избытке мощи непокорен воле, –

Так в миг признанья забываю я

Все правила любовного искусства,

Подавленный, теряю все слова

Под бременем восторженного чувства.

Прими ж мои творенья как немого

Предстателя клокочущей груди,

Который молит, ждет наград без слова

И глубже уст умеет потрясти.

Любви безмолвной речь учись читать,

Умей, глазами слыша, – понимать.