Обуглившиеся мотыльки (СИ) - "Ana LaMurphy" - Страница 37

Но рассказывать о Локвуде Елена не хотела. Она не могла перебороть в себе это чувство отчужденности и была далека от идеала, чтобы принять правду и не судить… Был бы здесь Доберман, он бы, наверное, обрадовался тому, что эта несносная девочка все-таки несовершенна.

Молчание длилось около минуты. Каждый был повлечен в свои мысли.

— Ты же тоже хотела что-то сказать? — уставшим голосом спросила Бонни, безразлично смотря на десерт. В ее голосе вновь появилась хрипотца, как появляется у многих курильщиков.

— Да все по-прежнему, — ответила девушка. — Просто встретиться хотела… Ты… Когда выйдешь на занятия?

— Точно не на этой неделе, — тут же ответила Бонни. — Может, ближе к середине выйду, но это не точно еще… Много там шума?

Елена была рада отвлечься и немного пообщаться на бытовые темы. Может, это поможет отвлечься от шока.

4.

Девушки вышли из кафе, когда на улице стемнело. Елена чувствовала себя превосходно. Бокал «Королевского кира», состоящего из шампанского и ликера, немного расслабил, и вечер прошел в непринужденной обстановке. Теперь Гилберт ощущала, как по ее телу расползается тепло, как исчезает страх идти одной через парк, и как все тревоги уходят. Шатенка попрощалась с подругой довольно тепло. Она пообещала Бонни никому не раскрывать ее секрет и уверила, что сама сможет дойти до дома.

Погода была отличной для вечера октября. Или это просто алкоголь… Неважно. Главное, что дожди не шли, в воздухе не ощущался аромат сигарет и бензина, а народу было на удивление много, и можно было спокойно пройти через парк. Если честно, то Елена все равно вспомнила все передачи, в которых говорилось об истерзанных жертвах насилия, найденных под скамейками в городских парках, но решив, что если суждено погибнуть от воды, то огонь не страшен, шатенка смело двинулась по аллеям. С большим сожалением она обнаружила, что не взяла плеер и наушники и долгую дорогу домой придется плестись без музыки.

Продвигаясь вглубь парка, Елена с удивлением обнаружила, что народу здесь еще больше. Примерно так же бывает в Хэллоуин или на День Благодарения… Но сегодня не было никаких праздников. Помимо народа удивляло и то, что играла довольно громкая музыка… И играла на всю округу.

Девушка свернула с тропы и направилась в центр парка. Молодежи хоть пруд пруди. И все со счастливыми лицами и с бутылками пива в руках. Все-таки надо иногда смотреть местные новости — просто чтобы узнать, что где проводится.

На той самой округой площадке со скамейками и мемориалом в центре, где Елена познакомилась с Локвудом, общественность образовала круг, в центре которого проходило что-то увлекательное, судя по оживленности. Гилберт решилась, что пора познать неизвестное и стала отчаянно пробираться в толпу. Будь она трезвой, то обошла бы это место стороной, так еще и шагу прибавила бы, но теперь ей просто необходимо было узнать, что за движуха происходит в центре ее любимого парка, и кто посмел нарушить священный покой в этих тихих местах в непраздничные дни.

Зрелище, которое предстало взору — заставило замереть на несколько секунд. На земле была мелом намечена граница круга, и никто ее не перешагивал. Громкая музыка будоражила. Быстрый уличный речетатив сводил с ума. Елена даже иногда и слова не могла разбирать, но динамичность музыки возбуждала. Помимо этого, несколько факелов на высоких палках горело над ареной, освещая пространство. Мемориал оставался в круге, но участники, зрители проводимого развлечения памятник не трогали — мигом осудили бы за вандализм…

И дело было даже не в этой музыке, не в факелах и пульсации… Дело было в том, что творилось в пределах круга. Сама Елена никогда не одобряла подобных развлечений, считая это извращением и безрассудством.

Сейчас все принципы полетели к черту.

В кругу сцепились два накаченных парня. Их тела были покрыты кровью и потом, их кулаки были сбиты в кровь, а одежда — порвана. Рубашки и футболки валялись возле памятника. Елена как завороженная наблюдала за тем, как два человека наносят друг другу болезненные удары, как они, не чувствуя боли, расходуя силы и энергию, бросаются друг на друга разъяренными волками, готовясь разорвать друг друга в клочья…

Есть нечто привлекательное, когда тигр гонит по равнине антилопу. Есть нечто привлекательное в тех сценах, когда хищник кидается на жертву и разрывает ее, пуская на обозрение кровь. Но это ничто по сравнению с той сценой, когда хищник дерется против хищника. Удары, падения, крики, возгласы, чокнутая музыка, — все это сводило с ума. Исполнитель зачитывает свой текст еще быстрее и быстрее, удары все безжалостнее и сильнее. Елена понимает, что ей пора идти, что ей надо как можно быстрее добраться до дома, пока народ не рассосался…

Но, черт возьми, она не может оторвать взгляда. Накаченные мышцы, кровь, сила и неуязвимость — все это заставляет стоять как вкопанная и смотреть. А музыка — она словно под кожу проникает.

И вот, последние секунды боя. Все трюки поставлены настолько профессионально, что кажется, будто работают каскадеры, а не обычные любители. Елена уже не может скрывать улыбку. Она уже не может думать о своем возвращении домой — ей просто хочется посмотреть, просто немного отвлечься от новостей Бонни…

Выполняя одну «вертушку» за другой, боец выбивает своему противнику зубы и последние жизненные силы. Парень падает на пол, а победитель наносит несколько победных ударов, и вся публика взрывается бурными криками. И Елена впервые не сочувствует проигравшему. Она просто ждет следующего раунда.

Эта песня все играет и играет, словно кто-то поставил ее на повтор. Небольшой перерыв. Проигравшего уносят на носилках. Победитель садится на одну из скамеек и пытается отдышаться.

Девушка впервые порадовалась, что не взяла сумку, которая сейчас бы только мешала. Она посмотрела на телефон, убедилась, что никто ее не ищет, и снова посмотрела на ринг. Бои без правил прямо в центре парка — и это легализовано? Или сегодня, и правда, какой-то праздник?..

Песня прерывается на половине. Вместо нее включают другую. И выходят уже другие противники.

Следующий парень выходит из-за тени с бутылкой воды. Девушки визжат, видя красавца с татуировкой на правом боку в виде кельтского креста. На его накаченных руках проступают вены, и выглядит он достаточно уверенно. Гилберт этот тип не понравился…

Но больше всего ей не понравился другой парень. Он появился без всякого эпатажа, хотя возгласы были намного громче, чем у предыдущего. Гилберт видела только спину второго вышедшего и была бы рада, если бы тот не обернулся…

Но он обернулся. И Елена узнала уродливый шрам на шее. Она увидела, что еще несколько шрамов было разбросано по его телу. Они были не такими устрашающими, как на шее, но притягательности в них тоже особой не прослеживалось. Доберман, по счастью, в толпе Гилберт не заметил. Он улыбнулся публике и ринулся на противника. Елена сглотнула, почувствовав, что кровь в ее венах стынет, и весь пыл исчезает. Алкоголь больше не действует: музыка не нравится, молодежь начинает кричать громче прежнего, и лица громил, державших факелы, заставляют безмолвно робеть…

Азарт исчез.

Но и бой длился не очень долго. Доберман и его противник встали друг против друга в боевую позицию. Получив несколько ударов по лицу, Сальваторе, наконец, сумел увернуться, подарить поцелуи своих кулаков, выбить противника из равновесия и, воспользовавшись растерянностью, схватить за руку, загнуть за спину и ударить по животу коленом раз семь так, что противник сгибается в три погибели. Парень с локтя отбивает Добермана, и того относит в сторону, но он умудряется не переступить черту. Деймон кидается на противника, умело проделывает «вертушку», ударяя по лицу, и следующий удар под колено окончательно выбивает почву из-под ног противника. Он падает на пол, а Сальваторе, падая на асфальт, локтем со всей силы бьет парня по позвоночнику… Еще несколько рывков, и музыка заканчивается.

Сальваторе поднимается, криво улыбаясь, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони и взглядом победителя рассматривая публику…