Чудесное наследство - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 11

- Ганс, Ольгерд, Шнапс! Идите скорее сюда! Он нашелся!

И тут же из стены вышли какие-то расплывчатые, полупрозрачные тени и, приблизившись к мальчику, стали вокруг него кружком. Приглядевшись к призрачным силуэтам, Пугаллино с изумлением различил в них двух гнэльфов рыцаря в доспехах и толстяка в старинных одеждах. А еще - кудлатого пса непонятной породы.

- Где ты был? - набросилась девочка с расспросами на бедного мальчишку. - Мы уже собирались идти тебя разыскивать!

- Шнапса даже пришлось посадить на цепь, так он рвался на поиски, сказало существо в металлических одеяниях и показало на песика, нюхающего рваный башмак Пугаллино.

- Я прогулялся по городу - только и всего... А откуда вы меня знаете? удивился бывший огородный страж и, на всякий случай, поджал ноги под стул, подальше от носа любопытного пса-привидения.

- Знаем, - с легким смущением в голосе ответила девочка, - и кем был, и кем стал... Вот только, что с тобой делать теперь не знаем. Ганс и Ольгерд хотели тебя усыновить, но согласен ли ты на это?

Предложение было насколько заманчивым, настолько и неожиданным.

- Мне нужно подумать... - промямлил Пугаллино чуть слышно. - Я собирался поработать у баронессы сторожем... А потом отправиться в путешествие...

- Баронесса сегодня сама отправляется в путешествие, - сообщил мальчику важную новость толстяк Ганс. - А мы с Ольгердом остаемся здесь сторожить этот бесценный памятник архитектуры.

Он хотел похлопать ладонью по стене, на которой висела картина, но, увидев, что старый барон, изображенный на ней, повернул ружье в его сторону, вовремя отдернул руку и виновато улыбнулся:

- Простите, господин барон, дурацкая привычка...

Тем временем Паулина приняла новое решение и, не откладывая дела в долгий ящик, поспешила поделиться им с окружающими.

- Три сторожа в одном пустом доме - это перебор, - сказала она. Пугаллино поедет с нами!

- Сомневаюсь... - покачал головой рыцарь. - Вряд ли твои родители захотят его взять с собой.

- А мы их и спрашивать не станем. Попросим Уллу пустить Пугаллино к себе в зеркало, вот он и доберется до Гнэльфбурга! А там что-нибудь еще придумаем.

- План хороший, - вздохнул Ольгерд, - только не выполнимый. Настоящим гнэльфам в зеркало Уллы не проникнуть.

- Вот если бы он пугалом был, то тогда... - Ганс-Бочонок не договорил и сам рассмеялся над своими словами: - Только зачем нашей красавице пугало?

Паулина посмотрела на мальчишку, с которым нужно было что-то делать, наморщила лоб и сосредоточилась. И вскоре новая идея осенила ее светлую головку:

- Я полистаю бабушкин блокнот и подыщу какое-нибудь подходящее заклинание. Превращать обратно в пугало мы тебя, конечно, не станем. Но в зайчика или белочку почему не попробовать? Или в плюшевую игрушку - на время.

- Я не хочу быть зайцем... - Пугаллино покосился на старого барона, изображенного на картине, и его пса Миништофа. Ему показалось, что уши собаки приподнялись вверх и слегка повернулись в его сторону. - Белкой тоже не хочу...

- Ну вот, начались капризы! - обиделась девочка. - Стараемся тебе помочь, а ты не ценишь нашу заботу!

- Я ценю. Только я не хочу, чтобы за мной гонялись собаки и охотники с ружьями. - Пугаллино кивнул на картину. - Эти двое уже готовы напасть на меня, а сколько их будет в будущем?

Паулина слегка смягчилась:

- Хорошо, я попробую превратить тебя в игрушечного гнэльфа. Столько времени простоял огородным пугалом - денька два побудешь куклой. А в Гнэльфбурге я тебя расколдую. Ну что, договорились?

Пугаллино вздохнул и нехотя выдавил из себя:

- Договорились...

И потрепал ладошкой кудлатую голову симпатичного пса, примостившегося у его ног.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Найти бабушкин блокнот для Паулины не составило особого труда: старая баронесса по рассеянности забыла его в столовой, когда пила чай вместе с любимой внучкой. Сняв заварочный чайник с драгоценной книжечки, девочка стала перелистывать страницы, отыскивая что-нибудь стоящее для своего замысла. Скользнув равнодушным взглядом по редким рецептам приворотных зелий и миновав уже знакомые ей тексты заклинаний по оживлению огородных пугал, манекенов, скульптур и барельефов, она добралась до записей магических фраз, с помощью которых можно было все живое превратить в неживое. Заголовок к одному из таких заклинаний гласил:

"ПРЕВРАЩЕНИЕ ГНЭЛЬФА В ИГРУШКУ. Автор Фуфр-старший из

Мерлинбурга."

"Это именно то, что мне нужно! - обрадовалась Паулина. - Кто ищет, тот всегда найдет!".

Она быстро заучила наизусть мудреные слова, составленные каким-то Фуфром, и захлопнула блокнот. Положила его туда, где взяла, и снова придавила сверху заварочным чайником. После чего пулей помчалась в свою комнату к друзьям делиться с ними радостным известием. А заодно и сотворить очередное чудо: превратить живого гнэльфа Пугаллино в маленькую плюшевую игрушку...

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Всему приходит свое время, наступил и час отъезда изМерхендорфа в Гнэльфбург многочисленного семейства старой баронессы. До вокзала вся компания добралась без особых приключений, зато при посадке в вагон не обошлось без легких недоразумений и маленьких неприятностей. После того, как баронессу и два ее чемодана внесли в купе, настала очередь грузить большую корзину, которую фрау Луиза НЕПРЕМЕННО хотела везти при себе.

- Не понимаю: зачем ей понадобилось тащить эту допотопную рухлядь в Гнэльфбург? - возмущенно проворчала Эльза, берясь за одну из ручек корзины. - Если ей мало тех двух чемоданов, мы купили бы ей еще штуки три!

- Привычка, что поделать, - объяснил Дитрих очередную причуду матери и взялся за вторую ручку. - Ого, а корзинка-то с камнями!

- Не лучше ли погрузить ее в багажный вагон вместе с зеркалом? спросила жена, с трудом отрывая поклажу от земли.

- Мама просила взять это ЧУДОВИЩЕ к ней в купе, - ответил Дитрих. И, виновато улыбаясь, добавил: - Как видишь, она прекрасно осознает нелепость ситуации. Но отказаться от привычек уже не может.

Проводник хотел помочь супругам, но нечаянно испортил все дело: корзина во время подъема в тамбур вырвалась из его рук и грохнулась Дитриху на голову. Раздалось испуганное ойканье Эльзы, сердитые, сквозь зубы, проклятья ее мужа и чье-то, чуть сдерживаемое, поскуливание.