Продавец погоды - Дикинсон Питер - Страница 6

— Ну что ж, — сказал он, — либо вы и в самом деле говорите правду, либо какой-то взрослый сумел организовать исключительно убедительную фальшивку. А вас использовал для пущего правдоподобия. Но даже если и так, то где он мог достать английские имбирные орешки пятилетней давности? Так что, в общем, мы не думаем, что вы самозванцы, хотя было бы здорово проверить вашу историю. В ней есть несколько очень важных моментов… ну, например, все связанное с управлением погодой. Это могло бы многое объяснить.

— А хотите, Джефф сделает так, чтобы дождь перестал? — спросила Салли.

Мужчины дружно посмотрели на Джеффри, и тот понял, что выхода нет. Придется попытаться. Он засунул руку под фуфайку и вытащил аккуратно свернутый балахон. Развернул его и повесил на спинку стула. Затем снял фуфайку и натянул балахон. Интересно, каким близким и родным ему стало это дурацкое одеяние. Совсем как хирургу — хирургическая маска, или, скажем, рыцарю — его доспехи — нечто, что одевают всякий раз, берясь за работу. Он открыл окно и, облокотившись о подоконник, уставился в серое небо. Он не знал, получится у него на этот раз что-нибудь или нет: сила в нем была слаба, словно приходящий откуда-то издалека, еле слышный радиосигнал. Джеффри начал медленно нащупывать тучи.

Сверху они казались серебристыми, и солнце безрезультатно топталось своими золотыми пятками по их густой мягкости. Но далеко не везде они были одинаково плотными. Давай, солнце, свети сюда, вот в это место, пронзи его столбом золотого света, согрей лежащий под облаками воздух, бей, бей сильнее, словно кузнец, кующий серебро. Теперь ты, воздух, разворачивайся медленной спиралью, все шире и шире, ты, источник лета, твое тепло вовлекает все новые и новые воздушные потоки, и вот, раздвигая облака, тепло поднимается к небу, приглашая солнце еще больше нагреть спрятанный под облаками воздух. Вот уже парят поля, а в самих облаках появился голубой водоворот, озеро, голубое море, гонящее прочь дождь. Еще больше солнца…

— С ним так всегда, — объяснила Салли. — Мы никогда не знали, когда его пора будить.

А на улице булыжники мостовой уже успели просохнуть, и только мокрые швы блестели в лучах заходящего солнца. Владелец кафе на другой стороне бухты сворачивал красно-синий полосатый тент с белой надписью «Чинзано».

Генерал говорил по телефону, пытаясь заставить что-то сделать недоверчивого клерка на том конце телефонного провода. Наконец, он добрался до нужного ему человека, что-то сказал совсем иным тоном, и минуты две, не меньше, слушал, что ему говорили в ответ. Затем он пролаял: «Merci bien»[4] и повесил трубку. Круто повернувшись, он в упор уставился на ребят.

— Vous ne parlez pas Francais?[5] — спросил он.

— Un peu, — начал Джеффри, — mais…[6] — и на этом его познания закончились.

— Я английский так же, — сказал генерал. — Как они нас учить плохо! Месье Палье будет говорить. Я пытаться понимать.

— Генерал, — пояснил месье Палье, — только что разговаривал с метеорологическим центром в Париже. Нам хотелось узнать, было ли то, что дождь прекратился именно сейчас, случайным совпадением или нет. В конце концов вы могли просто почувствовать, что погода вот-вот изменится. Но теперь генерал удостоверился, что вы, месье Тинкер, судя по всему, и вправду остановили дождь. Теперь мне хотелось бы, чтобы вы поняли: единственное, за чем мы действительно могли следить на территории Англии в последние пять лет, так это за погодой. Большинство западных стран — Франция, Америка, Германия, Россия — отправляли в Англию своих агентов, но из них мало кто сумел вернуться. Одних, наверное, убили, другие просто решили там остаться. Те, что все-таки вернулись, мало что смогли нам рассказать. Ну, разве что остров теперь разбит на бесчисленные деревенские общины, объединенные общей враждебностью ко всякого рода машинам и стремлением вернуться к образу жизни и мыслей Средневековья. Более того, агенты утверждали, что и у них самих появлялись подобные желания.

Поначалу, конечно, мы пытались посылать на разведку самолеты, но еще не долетев до побережья Англии, летчики забывали, как управлять своими машинами. Кое-кому удавалось повернуть назад, но большинство разбились. Тогда мы попробовали использовать беспилотные самолеты — эти проникали дальше, но зато неизменно попадали в самый центр странных, ужасающих по силе ураганов, буквально разрывающих машины в клочья.

Несмотря на все это, группа иммигрантов, при поддержке некоторых, не слишком разборчивых в средствах лиц, создала небольшую армию и вторглась на территорию Англии. Они утверждали, что все случившееся — коммунистический заговор, и что, мол, английский народ сплотился под знаменем свободы. Из трех тысяч человек вернулось семь — на двух украденных ими лодках. Они рассказали о взрывающихся сами собой боеприпасах, об удивительных чудовищах, рыщущих в лесах, об отчаянных схватках между частями одного и того же, вдруг обезумевшего батальона, о том, как сотня людей, вдруг, ни с того ни с сего бросилась в пропасть, и еще многое другое. С тех пор мы оставили Англию в покое.

За исключением спутников. Они, похоже, летают слишком высоко и слишком быстро, и то, что творится в Англии, их не затрагивает. Именно с их помощью мы смогли зафиксировать характер установившейся в вашей стране погоды. А она поистине удивительна. Много сотен лет погода в Англии служила темой бесконечных шуток, а теперь она у вас просто идеальная — длинное ясное лето, с дождем именно тогда, когда это нужно для хорошего урожая; снегопад на Рождество, а затем сильные морозы, переходящие в раннюю мягкую весну. А на следующий год все по новой. Но и в рамках этой схемы порой появляются очаги совершенно необъяснимых погодных аномалий. Взять хотя бы грозовой фронт, три недели кряду простоявший над Норвичем прошлой осенью. По всей стране в это время стояла идеальная погода для уборки урожая. Мы наблюдали некоторые совершенно невероятные облачные формирования на границе с Уэльсом и в районе Нортумберленда. Какое место ни возьми, там всегда может, вопреки всем законам и прогнозам метеорологии, возникнуть туман, или пойти дождь, или выглянуть солнце. Ну совсем, как это только что произошло с вашей помощью.

И в этой связи вы, мистер Тинкер, интересуете нас вдвойне. Прежде всего вы можете объяснить совершенно непонятную до этого времени погоду в Англии. А во-вторых, похоже, что машинофобия, поражающая всех, кто ступает на английскую землю, на вас не действует. Судя по всему, вы первый бесспорный случай из всех двадцати миллионов, покинувших пределы Англии.

— Двадцать миллионов?! — воскликнул пораженный Джеффри. — Но как же они добрались сюда?

— Время рождает своих героев, — усмехнулся Палье, — особенно, если на этом можно сделать деньги. Первое лето пароходы стояли вдоль всего побережья Англии, вдоль той невидимой границы, за которой начиналась загадочная машинофобия. К ним бесконечной чередой подходили парусные лодки. Многие отдавали все, что у них было, лишь бы покинуть Англию. Они прибывали сюда сотнями тысяч. Только в Морле, здесь, вместе со мной, работало тогда двенадцать человек. В Кале отдали иммиграционной службе целых три квартала, и то едва справлялись с потоком беженцев. А вы, англичане, стали именно беженцами. Когда мне было столько лет, сколько сейчас вам, мистер Тинкер, я видел других беженцев — они спасались от наступавших гитлеровских войск. Я видел беженцев, несущих тюки с бельем, с детьми и попугаями, везущих свои чемоданы на тачках и повозках, плачущих, побежденных людей. Такими к нам пришли и вы, пять лет тому назад.

И никто не скажет, сколько человек погибло. Там, в Англии, легко понять почему, нет нормальных лекарств. Эпидемии опустошали города. По снимкам из космоса мы знаем, что Лондон и Глазго горели несколько недель. Но мы не знаем самого главного: отчего все это произошло.