Операция «Странник». Тетралогия (СИ) - Цуркан Валерий - Страница 69

Несмотря ни на что здесь отдыхала одна молодёжь, хотя казалось, логичнее бы увидеть здесь пожилых людей, страдающих ностальгией по старым временам.

Заняли столик и стали ждать официанта. Играла медленная музыка, несколько пар танцевали в центре зала. Эмма не знала имени исполнителя, но часто слышала, мать гоняла эти песни, когда оставалась одна. Это музыка маминой юности. Тексты какие-то глуповатые, Эмма не понимала, как можно сочинять и петь такие глупости.

У нас всё будет хорошо,

Всегда всё будет хорошо,

Просто замечательно

Вся жизнь пройдёт у нас.

Несмотря на пустые тексты, музыка была красивой и чарующей, а слова вбивались в голову будто молотком, и хотелось их напевать всегда и везде. Прилипчивая музыка, отметила про себя Эмма.

Официант, одетый, как бармен со старинной картинки – в кожаной жилетке и белоснежной рубашке, принял заказ – два фруктовых коктейля – и исчез в глубине бара.

– Какую новость ты хотел мне сообщить? – справилась Эмма, хотя уже догадывалась и без телепатии.

Слойн внимательно поглядел в её лицо:

– Ты ещё не узнала?

– Ой, что ты такое говоришь! – возмутилась Эмма, встряхнув головой. – Я же обещала, что не стану этого делать.

Слойн прикрыл рукой ладонь подружки.

– Я уезжаю.

Эмма побледнела.

– Ой. Только не надо… – девушка осеклась. – Значит, тебя не оставят здесь?

– Нет. Я до последнего надеялся, что останусь на Истире. Уже был уверен в этом. Даже кое-какие подсчёты делал. Но, видимо, ошибся.

– А куда?

– Пока не знаю, скажут в самый последний момент. И когда отправимся – нам пока не открыли.

Официант принёс напитки, два высоких бокала, наполненных шипящей зелёной жидкостью. Эмма пригубила сладковатый коктейль. Пузырьки газа весело щекотали нёбо. Музыка всё так же играла, женский голос пел другую красивую и глуповатую песню. Видимо, умных песен в стиле ретро не бывает.

– Пойдём потанцуем? – предложил Слойн.

– А пойдём.

Отставили недопитые коктейли и поднялись из-за стола. И едва только закружились в медленном танце, как спокойную и красивую песню сменила быстрая и совсем не мелодичная, хотя такая же глупая. Рваный ритм захватил сознание танцующих, и все задёргались, как в эпилептическом припадке. И только Эмма и Слойн продолжали медленно кружить, а вокруг них образовалось свободное пространство, будто вакуум. Дёргающиеся в конвульсиях соседи расступались, позволяя странной парочке спокойно танцевать. Эмме казалось, что весь мир трясёт, как в лихорадке, и только двое, тесно прижавшись друг к другу, спокойно ждут, когда мировая агония прекратится. Когда агония завершилась и все, уставшие, но ещё подёргивающиеся, стали расходиться, Эмма и Слойн ещё танцевали. Музыка затихла, но они и не слышали этого. Слойна кто-то окликнул, Эмма вздрогнула и оглянулась, а народ вокруг рассмеялся.

– Знаешь, – промолвил Слойн, усевшись за стол, – чего здесь не хватает?

– Чего? – полюбопытствовала Эмма.

– На мой взгляд, – юноша обвёл помещение взглядом, – здесь не хватает игровых автоматов.

– Игровых автоматов? – Эмма прыснула. – Зачем?

– Ну это же ретро! Раньше в таких кафе вдоль стен стояли… знаешь, такие штуки с разными полумеханическими играми. Я видел такие в журнале «Техника и империя». А сейчас они есть только в музее. Я бы поиграл. Знаешь, были разные игры. «Космический бой», «Ралли на спортивных карах», «Война с энхатами». И это не простые компьютерные игры, практически всё основано на механике, а ты управляешь джойстиком и там такие механические тяги…. О, это должно быть круто!

– Ой, да ладно тебе! – Эмма едва сдерживалась, чтобы не захохотать. – Как может быть круто такое старьё? Ты прямо как старпёр говоришь! И какие могут быть энхаты? Война с ними была двести лет назад! Империя их задавила!

– Ну и что? А игры всё равно отличные, не то, что эти скучные новоделы. Нет в новых играх чего-то… души в них нет. Хоть и полная реальность, а всё равно не то!

Потом допили коктейли, посидели ещё немного, послушали музыку (снова заиграло что-то медленное, тягучее, как патока), и свалили гулять.

Шатались по улицам, зажатым между высокими грядами домов. Потом добрались до реки и прогулялись по набережной под крики речных птиц. Болтали о всякой чепухе, не касаясь главной темы. Говорили о последних фильмах, о музыке, о картинах. Хотя у каждого на языке вертелись совсем другие слова.

Эмма не хотела расставаться со Слойном, но так надо. Да и ничего страшного сейчас ни в армии, ни во флоте. Войны если и велись, то редкие и молниеносные – империя время от времени захватывала новые миры и принимала их в своё лоно. Жертвы среди имперцев минимизированы. Да к тому же в последние двадцать лет не проводилось ни одной кампании, народ жил спокойно и не боялся за жизни детей. Служба в армии превратилась в рутинную обязанность, воины просто дежурили на постах, а оружие использовалось только на полигонах. И это не могло не радовать рядовых граждан империи, не любивших больших перемен.

К вечеру Слойн проводил Эмму домой и обещал зайти через пару дней. Когда уходил, набежали тучи, начался мелкий моросящий дождь, и Эмме вдруг стало очень тоскливо. Казалось, что он уходит навсегда. И им больше никогда не встретиться. Но понимала, что это не так, ведь не пророчица, а всего лишь телепатка.

Дома ждал семейный ужин – все в сборе, отец во главе стола, мать рядом, Лесл по одну сторону, Эмма по другую. Ужин не особенно изысканный, обычные посиделки в семейном кругу. Обсуждали нового императора, а Эмме хотелось поговорить о себе и о Слойне. Но такие мелочи ни отцу, ни брату не интересны. Лишь мать заметила, что дочь чем-то огорчена, но она была занята сервировкой стола – в семейном кругу они предпочитали делать всё сами, без слуг.

Когда Эмма скрылась в комнате, позвонил Дайн и радостно сообщил, что отыскал работу с неплохой оплатой и даже сможет по выходным приезжать домой. Эмма этому обрадовалась, но Дайн всё равно почувствовал в её голосе грустинку.

– Что, Слойна забирают? – спросил он.

– Да, – коротко буркнула Эмма.

– Ну это же не навсегда, а всего лишь на пять лет, – уверил её Дайн.

– Ой, да ладно! Всего лишь пять лет! – в отчаянии воскликнула Эмма. – Мне к тому времени уже будет двадцать один! Я старухой стану!

– Да ну! – проронил Дайн. – Так уж и старухой! Нашей училке по истории было двадцать пять, никакая она не старуха, очень даже симпатичная тётка!

– Тётка! – завопила Эмма. – А я не хочу быть тёткой! Даже очень симпатичной!

Наговорившись, они отключились. Дайн пообещал приехать, когда получит первые деньги.

До позднего вечера Эмма слушала музыку и читала. Потом попыталась писать стихи. Строчки получались корявыми и некрасивыми. В последнее время в груди зарождалось что-то новое, неизвестное до сего времени, и хотелось выплеснуть всё это на бумагу. Но ничего не получалось, в итоге выходили лишь какие-то куцые уродцы с дубовой рифмой. Каждый раз Эмма вырывала листок из тетради, рвала на мелкие кусочки и выбрасывала в окно. На этом успокаивалась до следующего раза, когда чувствам в груди снова становилось тесно. И опять стихи получались такими, что даже стыдно читать, не то что показывать кому-то. Хотя иногда казалось, что вот, шедевр, но стоило перечитать, как руки сами начинали рвать бумажный лист в мелкие клочья. Так вышло и в этот раз. Стихи Эмме никак не хотели даваться. Вроде и не думала писать, но что-то будто подталкивало, изнутри били какие-то волны, хотелось раскрыть душу. Но хоть душа и раскрывалась, толку от этого никакого. Стихов не получалось.

А потом она легла спать и сразу уснула.

4

Праздник завершён, и теперь Клай стал полноценным императором. Хотя сам себя совсем не ощущал властителем. В нём ничего не изменилось, остался таким же повесой, каким и был. Разве что немного задумался о будущем.