Операция «Странник». Тетралогия (СИ) - Цуркан Валерий - Страница 68

Зато Эдна, мать Эммы, очень обрадовалась этому. Она узнала о том, что дочь телепатка, ещё до рождения. Хотя не сразу поняла, что за сумбурные мысли стали появляться в голове. Потом подумала – сходит с ума – и даже стала обращаться к психиатрам, но врачи сообщили, что женщина совершенно здорова. Ни один доктор и не подумал о том, что телепаты могут быть настолько сильными, что способны воздействовать на людей до рождения. (А Эмма, когда подросла, стала очень сильным телепатом, наверное, даже самым сильным в империи.) Лишь на последней стадии беременности Эдна сообразила, что это мысли нерожденной дочери. Это так прекрасно, общаться с ребёнком на таком уровне. Эдна долго не говорила об этом никому, даже мужу. Она понимала, что это обстоятельство может его расстроить, ведь Вин – простой, как плошка. Ни богатства, ни дворянский титул не вытравили из него крестьянской простоты. Как говорится, Эрго он и есть Эрго. И до того, пока это было возможно, жена хранила тайну дочери.

Когда Эмме исполнилось пять лет, она поранила ногу. Находилась она не дома, детей со школы отправили на экскурсию в древний храм Азнура, а это на другом конце города. Однако Эдна услышала её мысли, дочка будто звала её.

– С моей девочкой что-то случилось! – сказала она. – Я чувствую!

– Успокойся, – ответил Вин, – тебе показалось.

Но жена металась по дому, не находя себе места, и тогда он связался с учителем, который повёл детей на экскурсию. Эдна не ошиблась, их дочь споткнулась о высокий порог и разбила колено. С этого случая Вин и поверил, что их дочь – сильная телепатка.

Эмма – девочка неспокойная, всегда попадала во всякие истории. И других втягивала, потому с ней никто из детей особо и не водился. Кому понравится, что из-за какой-то девчонки станут наказывать за всякие шалости, не им выдуманные. Желающих мало, и в конце концов у Эммы осталось два настоящих друга. Слойн Грег и Дайн Гвор, с которыми она училась в обычной школе, пока её не забрали в колледж эмпатов. Дружба не угасла, они продолжали проводить время втроём. Правда, отношения со Слойном со временем переросли в нечто большее. Поначалу это очень обижало Дайна, и он даже какое-то время не общался с обоими, но потом смирился с тем, что друзья изредка уединялись, оставляя его наедине с самим собой.

Сейчас Дайна нет рядом, уехал в другой город ещё в начале весны – решил найти там работу после завершения учёбы. Гворы небогаты и не могли оплатить дальнейшую учёбу, и потому он станет простым клерком в одной из контор. Стабильная и невысокая оплата, скучнейшая монотонная работа. Делай то, что прикажут – до конца дней. Если сможешь дать детям достойное образование, будут тебя боготворить. Не сможешь – устроятся в такой же конторе и до самой смерти станут исполнять чужие указания за небольшие деньги. И так до бесконечности – не каждому удаётся разорвать замкнутый круг и вырваться из паутины бедности.

На воинскую службу Дайна не призвали по той же причине – слава почившему императору – тот освободил от воинской обязанности малоимущие семьи, в которых остался только один родитель, – ведь иначе семья теряет рабочие руки. Отец погиб, едва родился младший брат, и мать вынуждена на всём экономить. Дайн, сколько себя помнил, мечтал, что вырастет и пойдёт работать, чтобы облегчить маме жизнь. И вот его мечта сбылась – как мало нужно для счастья. Правильно кто-то сказал – чем меньше у человека есть, тем меньше ему нужно. Зато богачи мечтают – ни много ни мало – о собственных планетах, где неплохо было бы проводить время в полном одиночестве.

Слойн остался в Исваре и дожидался, когда пришлют уведомление о призыве на службу. В какие войска пошлют, не знал – этого никому никогда не сообщают. Это как лотерея, всё узнаёшь в последний момент. Эмма ждала этого с сожалением, очень не хотелось расставаться, но долг империи нужно отдать. Пять лет жизни! Каждый мужчина проходил через это, многие даже оставались довольны приобретённым опытом, и потом рассказывали детям и внукам о том, какими доблестными воинами они были.

Защитнику империи положено два отпуска в год. Они будут изредка видеться, и это грело душу. А может, повезёт, и Слойн останется на Истире, и Эмма сможет приезжать на выходных. А если оставят в самом Исваре, так смогут видеться чуть ли ни каждый день.

А потом, через пять лет – Эмма как раз закончит колледж эмпатов к тому времени – они создадут семью. Отец, конечно, против – твердит, что негоже Эргам родниться с Грегами, но вся надежда на мать, ей нравится Слойн. Да и Лесл благосклонно относится к юноше, хотя поначалу тоже думал, что это не лучший вариант для сестрёнки. Так и говорил: «Он тебе не пара, тоже мне, нашла друга!» Но Эмма оставалась тверда и дружбы со Слойном не предавала. Да и с Дайном тоже… Хотя Дайна брат и сейчас не признает – куда нищим и безродным Гворам до Эргов. Греги в этом плане выигрывают – хоть и бедны, но родовиты, семейство их не менее древнее, чем Эрги.

***

Сегодня Слойн обещал зайти, а после они собрались прогуляться – говорил, что откопал один интересный ретро-бар, в котором можно послушать старую музыку и неплохо отдохнуть. Лето заканчивалось, погода стояла прекрасная, на небе ни облачка. Почему бы и не прогуляться, тем более что парня скоро могут отправить неизвестно куда.

Рано утром Эмма поднялась, приготовилась и в назначенное время сидела одетой в своей комнате. Выбрала для прогулки лёгкое цветастое платье, под стать солнечной погоде, но совершенно не подходящее настроению. Если бы выбирала одежду под настроение, то надела бы невзрачный серый комбинезон, в котором ходила в школу.

Слойн заявился вовремя – всегда был пунктуальным – за всё время учёбы только он ни разу не опоздал на уроки. Эмма увидела знакомую фигуру друга на экране видеосторожа, едва только он приблизился к дому. Слойн выглядел, как и всегда – широкие плечи, огненно-рыжие волосы до плеч, одет в зелёную рубаху, с которой не расставался последние полгода – так она ему понравилась.

Выбежав из дома, схватила друга за руку.

– Ну как ты? – спросила, заглядывая ему в глаза. – Есть новости?

Слойн улыбнулся и, положив руку подружке на плечо, сообщил:

– Да, у меня есть одна новость, но давай поговорим об этом чуть позже. Пойдём, я покажу тебе этот бар. Тебе там понравится. Он очень уютный.

И они, взявшись за руки, дефилировали по улицам Исвара. Город только недавно отошёл от гуляний, которые устраивали в честь нового императора, но всё ещё то тут, то там попадались остатки празднества. Хоть уборщики и старались, навести порядок в миллиардном городе так быстро не удавалось.

Брели пешком, мимо высоченных разноцветных зданий, подпирающих своими остроконечными пиками синие небеса, мимо входов в порталы подвесных троллейных дорог, электромагнитных и пневматических транспортных линий. Общественным транспортом пользоваться не стали, хотелось побыть наедине, если можно так назвать прогулку по многолюдным городским улицам. Он сверкал рыжими, как солнце, волосами, длинными, как у девчонки, а ее причёска была по-мальчишески короткой.

Эмма могла бы и сама узнать, что за новость принёс Слойн, ведь телепатам открыты все тайны, но у них уговор, что она не копается в голове товарища. Ей, конечно, очень хотелось заглянуть поскорее туда, но обманывать не стала. Скажет сам, когда посчитает нужным. При всём при том простую женскую интуицию не обманешь, тут и телепатом быть не нужно – она и без этого догадывалась, что новости нерадостные.

Не спеша достигли кафе, о котором говорил Слойн. Снаружи ничего необычного – незатейливая вывеска заглавными буквами – «РЕТРО» – и простенькие витражи, словно хозяин совсем не думал о привлечении посетителей. Эмма не сразу поняла, что это и есть реклама заведения. Ведь это же ретро, а раньше всё делали именно так, без броских и крикливых витрин, всё просто, полный минимализм.

Внутри всё оформлено подобающе – полусумрак, старые дубовые столы с выщербленными столешницами, тяжёлые стулья, дощатый пол, а на стене висел огромный плакат, изображающий крестьянина в поле, с подписью «Дорог каждый колос». Эмма видела такие плакаты в фильмах. Да, это настоящее ретро, но намешано всего, из разных времён. Плакату с крестьянином лет двести, столы и стулья помоложе, а стены обклеены обоями, какие были в моде лет тридцать назад.