Операция «Странник». Тетралогия (СИ) - Цуркан Валерий - Страница 31

В шлемофоне послышался голос Шахназарова.

– Радио заработало.

Из-за горизонта показались два рейд-десантных шлюпа, запоздалая помощь первого и второго взводов.

Из Прошина вдруг словно выдернули стержень, и он ощутил дьявольскую усталость. Видимо, заканчивалось действие амфетамина, вколотого Железновым. Он добрел до опущенного трапа и сел на него. Кто-то из солдат присел рядом, и они стали дожидаться, когда подлетят шлюпы…

На краю вселенной

– Месс, у меня для вас новость. Две новости.

– Хорошая или плохая? Впрочем, Глон, мне без разницы. В этом мире уже давно не осталось хороших новостей. Говори.

– С какой начинать?

– С хорошей.

– Хранитель порядка Ай-но́р наконец-то остановил этого вора по имени Шеб (или как его назвали разумные – Беглец), убил его и отнял у него силу Вселенной.

– Приятно слышать. А плохая?

– Ай-нор и сам покинул наш мир и теперь идёт коридором Мрака, в конце которого брезжит слабый свет.

– Говори проще, мы не на Великом собрании. Ай-нор, умер? А что же с архивом силы?

– Ай-нор выследил и обезвредил похитителя Силы Мессов. Он нашёл его на четвёртой планете системы 13/21. Выяснилось, что Шеб спрятал запакованную Силу на этой планете много циклов назад. Думал, что мы забудем и перестанем его выслеживать после побега. Вы же знаете этих низких, Месс.

– Давай без экивоков, Глон. По существу.

– За то время, что архив пробыл там, произошло много перемен. Пришли разумные и стали осваивать планету. Как я понял, архив оказался в пределах построенной ими станции. И преступник какое-то время пребывал среди разумных, пока не нашёл его. Ай-нор ждал, когда Шеб это сделает. За это время погибло несколько разумных, Месс.

– Шебу просто повезло, что он сам умер. Он бы не вынес повторного наказания. Давай дальше.

– Шеба смертельно ранил Ай-нора. Перед смертью Хранитель инсталлировал одному из разумных свою сущность и заархивировал в подсознание Силу.

– Он выдержал инсталляцию? Архив силы спасён?

– Я очень надеялся на это, Месс. Я думал, что мы сможем его инициировать и сделать Хранителем порядка вместо Ай-нора. А заодно вернули бы архив силы. Но нет, он умер. Что прикажешь, Месс?

– Это очень плохо. Хранителя потеряли, архив силы потеряли, погибли разумные. Я очень недоволен работой. Но ничего не поделаешь. Пришло для нас время потерь. Кстати, Глон, где Мира?

– Мира? Со звездолётом всё в порядке. После смерти Ай-нора она улетела с планеты и пасётся теперь у планетарной системы 13/21, ждёт своего нового хозяина. Если бы разумный выжил, то научился бы ею управлять.

– Одичает она. Одичавшего механоса невозможно приручить вновь.

– Только не Мира, Месс. Она провела в одиночестве миллионы лет и не одичала.

– Что-нибудь ещё?

– Шеб загрузил в нескольких разумных носитель со своей личностью. И включал по мере надобности. Две из них остались неактивированными. Если вдруг запустится механизм, то Шеб возродится. Может быть, даже в двух экземплярах. Одна радость, что архив к тому времени уже умрёт, ведь он недолго держится в мёртвых телах.

– А ты говоришь: «две новости – хорошая и плохая…» А принёс только плохие.

Солдат, маньяк, грабитель

1

…Самым смешным показалось то, что он не помнил своего имени. Хотя смеяться хотелось меньше всего. Первая фраза, сформировавшаяся в голове, была той самой, что приходит на ум после дружеской вечеринки – «Где это я?»

Но вспомнилось лишь то, что никогда не напивался до бесчувствия, поэтому следующая мысль прямо-таки добила. «Кто я?»

Потом появился страх. Он не смог открыть глаза, не получилось пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже мизинцем. Вообще не чувствовал своего тела. Да и есть ли оно? «Может быть, я призрак самого себя?»

В голове укрепилось убеждение, что он военный. Или был им когда-то. Парализован. Амнезия. А может, его и вовсе нет. Не ощущал собственного тела, его сожрали черви… давно уже мёртв. «Кто я? Где я?» Как тяжело, когда не знаешь ответов на такие простые вопросы! Как страшно осознавать собственную беспомощность.

***

Красные гипнотические глаза, просверлившие мозг. Шесть рук. Это страшилище уничтожило его и обещало дать вечную жизнь. Но вечной жизни не бывает – разве что вечная память. Нет, это что-то из другой оперы… С памятью как раз таки большие проблемы, вместо головы решето.

Узнать самую малость о себе всё же не мешало бы – хоть имя, чёрт возьми! По крупицам собирал осколки разбитой вдребезги памяти, склеивая пазлы. Мозаика вышла скверной – выяснилось немного – служил солдатом, и его убил некто с красными глазами. На этом воспоминания обрывались.

«Может, я, и правда, умер? Но нет, я хочу жить. И, наверное, у меня много незаконченных дел… только я не помню каких. Посадить дерево, вырастить сына… Нет, не помню, ни дерева, ни сына. Мне бы оклематься… ну не хочется мне в чистилище, я жить хочу».

***

…Острая, резкая боль пронзила тело от пяток до макушки. Почувствовал руки, ноги, голову и смог открыть глаза. Господи, как больно! Уж лучше быть трупом и ничего не ощущать! «Убейте меня обратно!»

Внезапно осознал, что видит тусклый свет. И не в тоннеле, как положено уходящим в мир иной… А в какой-то узкой щели. И понял – он лежал в небольшом тёмном и холодном ящике.

«Что за чертовщина? Я не кукла, чтобы меня держать в коробке!»

Слегка сдвинул лёгкую металлическую плитку. Щель стала шире, свет ярче. Полоснуло по глазам, ослепило. По щекам потекли слёзы, и пришлось выждать, пока зрение восстановится. Толкнул сильнее, крышка упала и загремела. Медленно, очень медленно поднял голову, осмотрелся…

А ларчик просто открывался.

«Что же это делается? Как я оказался в этом чёртовом сундуке? Это же гроб!»

Взгляд зацепился за тускло блестящую алюминиевую пластину, приклёпанную к цинковому борту ларца. Металл бледно мерцал в приглушённом свете неоновых ламп.

«Собственность Особого Отдела Безопасности».

Некоторое время думал, что он и есть собственность Особого Отдела, но потом… потом снова стало страшно… Человек, (его труп, кстати, тоже) не может быть собственностью какой-либо организации.

Осмотрел своё тело, – ни царапины. Униформа тоже цела, ни дырочки, ни затяжечки, будто только надел, новьё. Серый материал, слегка шершавый на ощупь. На плече шеврон – жёлтая молния, перечеркивающая стилистическое изображение солнечной системы. На ногах плотно сидели удобные армейские ботинки на тугой шнуровке.

«Я умер? – пронеслось в дырявой голове. – Я ведь лежал в этой чёртовой домовине. Но сейчас-то уже не лежу, а сижу, значит – не умер».

Поднялся на ноги и стоял в гробу, как в маленькой лодочке, словно Харон, переправляющий через Стикс сам себя. Рядом находился такой же цинковый ящик. А за ним еще один.

Пихнул крышку, посмотрел на расслабленное лицо. Человек в гробу тоже оказался военным.

– Я его узнаю… – прохрипел, выдавливая из глотки тяжёлые и непослушные слова. – знакомое лицо… но не помню… Ну подождём, когда тоже оживёт. Вдвоём веселее.

Память не возвращалась. Беглянка, она спряталась где-то в подвалах подсознания, и чего-то выжидала.

Прикоснулся ладонью к лицу человека, провёл по нему. Руку ожгло холодом, лоб ледяной, как кусок льда. Этот уже не поднимется.

«А я? Тоже помер, но после воспрянул, выжил».

Выжил? В лицо будто кипятком плеснули. Вернее – ожил. И это не столько странно или удивительно (хотя, если разобраться, и то, и другое), скорее – пугающе. Но когда страх тебя преследует постоянно, почти перестаёшь его ощущать.

Подошёл ко втором гробу, скинул на пол крышку. Внутри лежал еще один военный. Красивый белокурый, ему бы в кино сниматься. Лицо тоже очень знакомое.

Присел на бортик гроба и стал ждать, когда мертвец поднимется. Просидел так достаточно долго, чтобы понять – не встанет. Они погибли в одном месте и практически в одно время, но каждый умер по-своему. Одна смерть означала начало новой жизни, а существование второго человека оборвалось безо всякого продолжения. Ему не было так больно, он просто умер… счастливец!