Таймири (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 38

— Итак, что мы имеем? — начал перечислять Икротаус, загибая пальцы. — Город Морских Штормов уже в осаде. Долго сопротивляться жители не смогут. К тому же, я давно хотел переименовать этот захолустный городишко. Сколько там кварталов? Раз-два и обчелся! Ему такое роскошное название не подходит… А что касается города Бликов, то он далеко. Пока мои люди будут попирать дорожные камни, Бликовцы успеют вооружиться до зубов. В выигрыше окажутся они, а не мы.

— А почему бы не отдать в распоряжение ваших людей высокоскоростные плайверы, мой государь? — спросила Терри.

— Кому? Этим остолопам — солдатам? — выпучился на нее Авантигвард. — Да они же рычаг передачи от рычага воздушного тормоза отличить не сумеют! Ничего, пусть побегают. Разминка всегда полезна.

— Даже в пустыне? — не сдержала удивления Терри. — Пустыня любого в могилу вгонит.

— Не вгонит, — отмахнулся Икротаус. — Моя армия уже прибыла в город Цвета Морской Волны. Все живы-здоровы, и, заметь, пустыня не явилась для них помехой. Специальные защитные костюмы — придумка придворного изобретателя — служат надежно, не подводят. А теперь позволь мне побыть одному, — попросил он, подкрепив свою просьбу жестом.

В опочивальне стояла духота. Последнее время здесь редко открывали окна, потому что правитель вбил себе в голову, будто вдыхать воздух с улицы небезопасно. Свежий воздух приносит свежие мысли. А устоявшийся порядок мыслей дорогого стоит, даже если этот порядок в корне неверный.

Икротаус исподлобья глянул в зеркало: оттуда на него укоризненно смотрел вздорный чудак с двухдневной щетиной и темными кругами под глазами.

— Ну, что ты уставился? Что уставился?! — раздражился он.

— Да знал бы я, в кого ты превратишься, ни за что не стал бы тебя спасать. Умер бы ты безвременной смертью и не мучился бы сейчас… А заодно других бы не мучил, — с упреком объяснило отражение. — Слишком много жизней уже покалечено.

— Я болен. Болен! Болезнь источит меня, как червь яблоко. Только мой червь покрупнее будет, — сказал Икротаус и ткнул себя пальцем в грудь. — Червь этот, вот он где! И ничто меня теперь не исцелит.

— Но средство всегда есть, — заметило отражение.

— Врешь! От моего недуга лекарств не существует. Пропащий я Авантигвард. Знаешь, надо было, и правда, выпить того яду в бокале. Я не хочу так жить! Не хочу! Не хочу!

Внезапно он испустил полный отчаянья вопль и поник. Он ждал, что вбегут лакеи или Терри, — справиться о его самочувствии. Но никто даже не приоткрыл тяжелую трехметровую дверь.

***

«У-у-у-р-р!» — утробно завывал ветер. В переходах с потолков, отмеряя такт, капала вода.

— Как думаешь, Сэй-Тэнь, почернение породы может быть связано с неурядицами в стране? — неуверенно спросила Таймири.

— Неурядицы? Это слабо сказано! Мы катимся в глубокую яму, вот что творится! Но, по-моему, здесь никакой связи нет. Видоизменение породы процесс химический. Будь добра, подержи сумку, а то у меня шнурок развязался…

Они то пробирались в непроницаемой мгле, как незрячие, выставив перед собой руки, то снова выходили на свет пульсирующих огоньков. И так без конца. Таймири подозревала, что они блуждают по кругу.

Иного мнения был Остер Кинн. Он шел за Зюмом, а у Зюма, как известно, нюх отменный — собака, всё-таки. Таймири не могла разглядеть этот белый мохнатый клубок, который семенил где-то впереди, — она замыкала строй. Вскоре коридоры сузились настолько, что путникам пришлось двигаться гуськом. И, когда внезапно пропадало освещение, она инстинктивно цеплялась за край выпростанной рубашки Сэй-Тэнь.

«Игра в паровозик» затянулась — это понимал уже каждый. Как долго пробыли они в пещерах? Сколько закатов и рассветов пропустили? Их измучила жажда, а от голода сводило кишки. Что и говорить, если даже Остер Кинн несколько раз изъявлял желание выпотрошить кошку Неару, которая не отставала от Зюма ни на шаг. Попробовал бы он заикнуться о щенке! Щенок — благородное создание — поступился своей неприязнью к кошке ради блага большинства. Гордо подняв мордочку и повиливая хвостом, он был самим воплощением снисхождения.

Всё реже стали попадаться в адуляре «язвы», измельчали черные нарывы и сажевые кляксы. А это несомненный признак, что ядро горы отодвигается вглубь. Выход близко — значит, близко и спасение.

Им не единожды приходилось подниматься по крутым лестницам с высокими кривыми ступенями, которые, казалось, были предназначены специально для того, чтобы наводить на путников ужас. Таймири где-то поранилась об острый выступ скалы и всё бы теперь отдала за хороший пластырь. Ступни болели от вскрывшихся мозолей, а руки были сплошь в ссадинах да мелких неприятных царапинах.

К концу нелегкого подъема уже ни у кого не осталось сил. Ноги Минорис точно свинцом налились, голова гудела, и что-то, как назойливый комар, непрестанно пищало над ухом.

— Больше ни шагу, — заплетающимся языком сказала она. — Я не сделаю больше ни шагу. — И в изнеможении опустилась на корточки.

Сэй-Тэнь с тяжким вздохом прислонилась к выдающейся из стены плоской каменной плите. А Диоксид так и вовсе разлегся на полу.

— Ого! Ползет! Что-то ползет рядом со мной! — воскликнул Остер Кинн. — Змея! — добавил он подрагивающим от радости фальцетом. Этого уточнения было достаточно, чтобы остальные подскочили и бросились кто куда.

Змеи были излюбленным деликатесом Остера Кинна, и он искусно расправлялся с ними, даже если под рукой не находилось острого предмета. Но как раз сейчас в кармане штанов он трепетно сжимал пахнущий железом перочинный ножик. Наконец-то у них появится еда! Он был уже готов нанести удар, когда вдруг понял, что ползет вовсе не змея. Полз поразительно похожий на змею плотный кожистый корень. Постепенно утолщаясь, он с едва слышимым шорохом стелился по проходу.

Минорис стояла, удивленно хлопая ресницами. Папирус отшатнулся от уже довольно объемистого корня и вжался в стену, а Кэйтайрон бросил на философа выразительный взгляд.

Диоксид развел руками:

— Я по этой части не знаток. Может, наши зверушки помогут?

Кошка зашипела и угрожающе выгнула спину — судя по всему, она тоже не знала. Зато Зюм радостно тявкнул и принялся прыгать через корень — туда-сюда, туда-сюда.

— Нашел скакалку, — буркнула Сэй-Тэнь.

— Да нет, вы не понимаете! — воодушевилась Таймири. — Это знак!

— Тьфу, знаки! — скорчил гримасу Остер Кинн. — Я и без знаков соображу, что к чему.

Не тратя времени даром, он оседлал молочно-белый жгут и зажал в руках два его извилистых отростка.

— Вот, глядите. Будем считать, это вожжи.

— Глупец! — нахмурился философ. — Эдак твой череп просто размозжит о своды пещеры.

Таймири смерила его осуждающим взглядом.

— Сами вы глупец, — сказала она и забралась на корень позади Остера Кинна. — До выхода, возможно, рукой подать, а мы непонятно зачем тут отсиживаемся.

Остер Кинн лихо пришпорил «коня», и тот немедленно встал на дыбы. Уж очень не понравилось сосне, что ее корни кто-то пинает. Пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок.

— Батюшки-светы! А корнем-то, оказывается, можно управлять! — крикнул с высоты путешественник. — Хватайтесь за него, да поживее!

Диоксид уперся, как осел. Нет, даже хуже осла. Он почему-то считал, что непременно погибнет.

— Погибнете, ну и что с того?! — прокричал ему капитан, которому совершенно отказало чувство такта. — Всё равно рано или поздно помирать. А вы и так плесень старая!

— Это я-то плесень?! — не на шутку рассердился Диоксид. — Да я, между прочим, моложе некоторых!

Он подпрыгнул и вцепился в корень изо всех сил. Его длинная седая борода перевесилась через плечо, хламида обвисла и стали видны старческие ноги с выпуклыми зелеными жилами.

— Может, в душе вы и моложе, — согласился Кэйтайрон. — Да только не сейчас об этом рассуждать.

Остер Кинн чуть шею не свернул, пока пытался сосчитать пассажиров. Все ли в седле?

— Готовы? — крикнул он.