Искажённая правда (ЛП) - МакДональд Мария - Страница 33

– О чём ты думаешь? – Спросил он, присев за обеденный стол напротив меня.

Взглянув на мужчину, я схватил со столешницы бутылку водки, налив себе стопку. Дарвин мудро сохранял молчание даже после того, как я, опрокинув её в себя, налил ещё одну.

Шипение сорвалось с моих губ, когда алкоголь обжёг мою грудь.

– Я не уверен, смогу ли удержать её в безопасности.

– Шелли? Она абсолютно обученная машина для убийства…

Я прерываю его:

– Нет. Оливию.

Внезапно наступившая тишина была слишком плотной, когда мы, в интенсивности момента, погрузились в свои мысли. Дарвин потерял сестру. Причина её смерти косвенно связана с той жизнью, что мы ведём. В какой-то момент – это сжигает нас или тех, кого мы любим. Дарвин думал о том, чтобы присоединиться к Секретным Службам, но его сестра удерживала его от этого. У неё был только он. Его связь с первым куратором, Дженсеном, значила, что за ним следят. Никто не сказал ему быть более осторожным, даже когда это решение всего лишь было на стадии рассмотрения. Девушку убили в тот день, когда он отписал свою жизнь службе – её сбил на зебре пьяный водитель. Однако нам было известно больше. Нам всегда известно больше.

Когда наши глаза встречаются, его взгляд сказал мне всё, что мне нужно знать. Мне никогда не приходило в голову вновь начать отношения с Виа, но теперь, когда ход запущен – я не уверен, смогу ли отпустить её.

– Я в жопе, – пожаловался я.

– Ага, – единственное, что прозвучало мне в ответ.

ГЛАВА 24

ВИА

– Он пропал.

– Что значит «пропал»?

– Не в прямом смысле, – ответила я, рассматривая своё отражение в зеркале.

Проведя пальцами по волосам, я слежу взглядом за своими движениями, сильно прикусив свою нижнюю губу от охватившего меня нервозного состояния. Слёзы побежали по моим щекам, и, глядя на своё отражение, я понимаю, что мне нужно справиться с собственным дерьмом. Эмоции – прямое следствие моей боли, но эта боль вызвана не тонкой полоской крови, бежавшей из ранки от треснувшей кожи.

– Не понимаю. Я думала, что вы снова вместе? Думала, что он признал свои чувства. Что вы оба сделали это.

Мой палец кружит вокруг красной кнопки на iPhone. Я дрожу, борясь с желанием сбросить Хелену.

«Я не хочу говорить об этом… Мне нужно поговорить об этом… Но я не хочу делать это.»

– Лив? – Её голос, прозвучав из динамика, эхом раздаётся в тишине комнаты. – Лив, не смей сбрасывать меня!

Моё тело расслабляется, стоит мне откинуться назад на спинку стула, и я чувствую, как напряжение медленно покидает мои конечности. Позволив себе крошечную усмешку, мне становится легче от того, что моя подруга знает меня настолько хорошо, чтобы разложить моё дерьмо по полочкам, даже несмотря на то, что находится на расстоянии многих миль.

– Лив?

Сейчас она на грани срыва.

– Я здесь.

Моему голосу крайне не хватало той силы, что была присуща ему прежде, поскольку вместо этого в нём звучал крах.

– Ты можешь быть здесь, но не в порядке. Не так ли?

Вздох срывается с моих губ.

– Нет. Я не в порядке, но буду… Клянусь.

– Лив, вспомни, с кем разговариваешь. Я знаю, как ты к нему относишься. Скажи мне, что он не сломал тебя?

Я утёрла тонкую струю крови на своём подбородке. С моих губ срывается шипение, когда я касаюсь пальцем ранки.

– Хел, я ценю твою заботу. Честно. Правда в том, что я не знаю, где он. Всё, что у меня есть – короткий телефонный звонок. Видимо, Айзеку пришлось уехать на некоторое время.

Я пожимаю плечами, рассматривая себя в зеркале, не уверенная в том, кому объясняю поступок мужчины.

– Он сказал, что это из-за работы, и он не знает, как долго будет отсутствовать.

– Что насчёт вас двоих? – Без колебаний спрашивает она.

– Не знаю.

– Оливия. – Голос Хелены звучит низко, серьёзно. – Ты должно быть спросила, как долго? Куда он уехал? Что это значит для вас двоих? – Задавала вопросы Хелена, становясь всё более и более разъярённой.

Сдирая голубой лак на своих ногтях, я бросила взгляд на телефон, а после вновь вернулась к своему занятию.

– Я спросила. Он не знает.

– Он не знает, чёрт возьми? – Закричала девушка.

Перебрав около пятидесяти бутылочек лака на своём комоде, я нашла свой любимый красный оттенок, улыбаясь реакции подруги. Через пару часов мне нужно выйти на работу. Я хочу накрасить свои ногти, и мне ещё нужно собраться, поэтому пришло время завершать телефонный разговор.

– Хел, успокойся.

Я слышу, как она фыркнула, поэтому, прикусив изнутри щеку, пытаюсь не захихикать.

– Он сказал, что это связано с работой, что у него есть что-то, от чего он не может избавиться, и Айзек понятия не имеет, как долго это продлится.

– Ну, сколько грёбаного времени может уйти на всё, чем он занимается?

Сжав переносицу, я прикрываю глаза.

– Айзек сказал, что, возможно, неделя, месяц или шесть – он не знает.

Прежде чем у Хел получилось перебить меня, я продолжила, желая покончить с этим сейчас:

– Он сказал, что не ждёт того, чтобы я ждала его.

– Он что? Это… твою мать, – прошептала Хел.

– Ага. Не уверена, что должна сделать с этим лакомым кусочком. Мне почти что хотелось, чтобы он попросил меня дождаться его, но Айзек не сделал этого.

– Ублюдок, – негодовала она.

– Слушай, мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Как там твоя бабушка? – Сменила я тему, не дав девушке возможности возразить.

– Сейчас она в порядке и чувствует себя намного лучше.

От новостей Хел с моих плеч будто камень свалился.

– Это замечательно.

– Ага. Это значит, что я вернусь в течение следующих пары недель. Мы можем устроить себе ночь мороженого, сладостей и алкоголя.

Я рассмеялась над её предложением, но Хел знает, что я буду абсолютно влюблена в эту ночь.

– Как дела с Ноа? – Спросила я, и девушка взвизгнула. Моя татуированная, злобная, «практически-эмо» подруга взвизгнула. Что, чёрт возьми?

– Он написал мне, и мы много переписывались. А потом поговорили по телефону. Боже, Лив, я встретила его всего несколько дней назад, но такое чувство, что я знаю его целую вечность. Когда я вернусь, мы пойдём на свидание.

Я улыбнулась телефону.

– Я очень рада за тебя.

– И я, но он такой… чистый.

Я фыркнула над отвращением Хел к отсутствию татуировок у Ноа.

– Это просто значит, что ты сможешь набить ему его первую, оставив свою метку.

Хелена промурлыкала на той стороне телефона.

– Вау, я никогда не думала об этом, – почти мечтательно произнесла она.

– Правильно. Мне пора собираться на работу. Я позвоню тебе позже, детка.

– Свидимся, Лив.

Развернувшись, я включаю свой iPod. Lady Gaga «A Million Reasons» звучит из динамика, и я наконец позволяю себе дать волю слезам. Мне хочется сказать, что Айзек не сломал меня вновь, что я не разбита, но я даже не знаю, что происходит – если этому есть место – между нами. Всё, что я знаю – моё сердце болит, и надежда – отвратительная эмоция.

Моя помада в тон ярко-красным ногтям. Нанеся ещё один слой туши и чёрной подводки для глаз, я ещё раз проверяю свой наряд. В большинство ночей я надеваю нижнее бельё, скрытое кое-какой одеждой… ну, как правило. Однако сегодня вечером я облачена в длинное узкое красное платье. Оно не оставляет места для воображения, и, кроме моих алых туфель на пятидюймовых[28] шпильках, единственное, что на мне есть – прозрачные красные стринги. Я во всеоружии. Крошечный голос в моей голове говорит, что я мятежница. Знаю, что Айзек ненавидит мою работу здесь, но, одевая так мало, я посылаю ему огромный «пошёл ты» – это сработало бы намного лучше, если бы он знал. Но сейчас я игнорирую свои наисокровеннейшие мысли. Вместо этого я выхожу, показывая всем, включая Айзека, два пальца.