Искажённая правда (ЛП) - МакДональд Мария - Страница 27

– Спасибо, – ответил я.

Шелли кивнула, прежде чем выйти из моей комнаты. Встав с постели, с голой задницей я направляюсь в ванную, нуждаясь в душе, чтобы проснуться окончательно, прежде чем перезвоню маме. И, вставая под струи воды, не могу не признать, что утренний стояк был просто каменным. Застонав и обхватив член ладонью, я представляю Вию, стоящей передо мной на коленях, обхватив губами мой ствол, а её стоны посылают вибрацию по всей моей твёрдой длине. И видя эту картину в своей голове, я кончил быстрее, чем тинэйджер, натянувший на свой стояк носок, пока смотрит порно. Но, несмотря на это, выключая воду, я не чувствую удовлетворения.

– Мам, – срывается с моих губ, как только женщина отвечает на звонок.

– Айзек.

Мне чертовски тяжело слышать боль в её голосе, но я ничего не могу сделать с этим.

– Шелли сказала, что ты звонила мне. Всё в порядке? – Спрашиваю я, сидя у окна в своей спальне, рассеяно глядя на улицу.

– Мы… Ну, всё в порядке, насколько это возможно.

Я киваю, не то чтобы она могла увидеть это.

– Это из-за твоего дяди Дейна.

Я вздыхаю. Я предполагал, что это может быть как-то связано с ним.

– Он не справляется, – констатирую я.

– Нет. Он закрылся в себе. Думаю, он пьёт, но я не уверена. Мы не можем навестить его дома.

– Мам, сколько прошло? Он три дня назад потерял тётю Либби. Что именно вы ждёте от него? – Хрипло спрашиваю в ответ.

– Айзек Джеймс! – Резко произнесла женщина, на что я закатил глаза. К счастью, мама не может меня увидеть. – Будь это один из нас, оставил бы нас дядя Дейн? Позволил бы он нам утонуть в боли?

Сжав переносицу, я пропускаю её слова сквозь своё тело, чувствуя, как поникли мои плечи. Мама права, дядя Дейн не оставил бы нас в одиночестве, не позволил бы ни одному из нас закрыться в себе. Никогда.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– А как ты думаешь? Навести его. Ты единственный человек, которого он не сможет выставить вон. В любом случае, не физически. И, кроме того, у тебя всегда была связь с ним – та, которую не могут понять даже его дети, ты можешь то, чего не смогут они.

– Конечно, мам. Я навещу его завтра.

– Спасибо, малыш, – ответила она, а после повесила трубку.

Я с улыбкой покачал головой. Я люблю свою маму, но она всё ещё видит во мне того беспомощного юного ребёнка, за которым нужно присматривать. Чёрт, возможно, она права.

– Дядя Дейн, – прокричал я, входя в тёмную гостиную его дома.

Едкий запах приветствует меня, но от самого мужчины ответа так и не последовало. Он даже не поднял глаза, чтобы посмотреть на меня. Единственная причина, по которой я понимаю, что он жив – дядя Дейн одним движением допил остатки своего напитка. Бутылка скотча[26] на кофейном столике. Ага, ну, конечно же, скотч – я понимаю это, когда мужчина хватает бутылку за горлышко и вновь наполняет свой бокал.

Обогнув стол, чтобы встать перед его лицом, я понял, что не могу помочь, и единственное, что мне остаётся – смотреть. Прошло всего несколько дней со смерти тёти Либби, но она месяцы сражалась за жизнь с болезнью – и всё это время очень ударило по моему дяде. Дядя Дейн отощал, слишком много потеряв в весе. Его отросшие волосы сейчас длиннее, чем когда-либо – они жирные и неопрятные. Мой дядя выглядит неряшливо, а его одежда походит на ту, что носят бездомные. Его глаза казались впавшими на бледном лице, и если бы не тот факт, что мне известно, насколько по нему ударила смерть моей тёти – я уже только по виду мужчины предположил бы, что его тоже сразила неизлечимая болезнь.

– Дядя, – резко произношу я, выдергиваю бутылку из его слабой хватки.

Я мучительно наблюдаю за тем, как он пытается сосредоточиться сквозь вязкую дымку опьянения, глядя в мои глаза, подняв взгляд с моего огромного торса.

– Айзек? – выплюнул он, нахмурившись.

– Хэй, – отвечаю я, смягчив голос.

Поставив бутылку обратно на стол, я присаживаюсь на стул рядом с мужчиной. Постоянно моргая, он изо всех сил пытается уследить за моими движениями.

– Её больше нет, – словно раненое животное, в совершенной растерянности, произносит дядя Ден.

– Знаю, – с грустью отвечаю ему.

– Я н-не могу… зд-десь…

Запутавшись в собственных мыслях, его речь становится несвязной, когда рыдания сотрясли его тело, от чего широкие плечи мужчины начали содрогаться. Обняв дядю одной рукой, я чуть притягиваю его к себе, позволяя тихо плакать на моём плече.

Дядя Дейн один из немногих людей, благодаря которым я стал тем, кем я сейчас являюсь. Работая с лучшими, он помог мне получить мою работу. Этот огромный, сильный мужчина, который мог, закрыв глаза, убить любого одной рукой, завязанной за спиной, даже в его нынешнем возрасте – сейчас он рассыпался на осколки в моих руках. Отчаяние, исходившее от него, начинало душить меня, и чем сильнее я стискивал зубы, пытаясь сдержать собственное дерьмо, тем с большим грохотом эти эмоции рушили что-то во мне. Прошло двадцать две минуты, прежде чем дядя Дейн отстранился от меня, взяв себя в руки. И, не в силах подобрать слов, чтобы облегчить его боль, я просто жду, пока он разберётся со своим дерьмом.

Утерев лицо и убрав волосы с глаз, мужчина потянулся к своему стакану, и, наполнив свой бокал, залпом опрокинул его в себя. Дядя Дейн зашипел сквозь зубы, от того, как алкоголь жжёт его горло.

– В самом начале, когда я потерял Нову, я жил полужизнью, словно робот, охладев ко всему и став расчётливым. После того, как мне удалось вернуть её – она освободила меня, Айзек. Она не заставила меня хотеть стать лучше, она сделала меня лучше, просто потому, что это была она.

Мужчина словно мысленно перенёсся в совершенно другое место, а его глаза казались дикими, когда он, отказавшись от бокала, отпил скотч прямо из бутылки.

– Правда в том, Айзек, что я не знаю, как существовать без неё… Больше не знаю. И, честно... – Дядя Дейн, поставив бутылку на кофейный столик, посмотрел прямо на меня. Теперь его взгляд был ясным – холодный, осознанный и сосредоточенный. – Я и не хочу.

Мужчина поднялся на ноги и, пошатываясь, подойдя к лестнице, принялся подниматься наверх, пока я, не имея ни единого грёбанного намёка, что делать, остался сидеть на своём месте. Дядя Дейн остановился на полпути.

– Спасибо, что пришёл, Айзек, – сказал он, наклонившись через перила. – Ты сделал всё, что мог. Но без неё… Это словно моё сердце вырвали из тела.

Поднявшись, я иду по коридору, не отводя взгляда от мужчины.

Дядя Дейн со всей серьёзностью смотрит на меня в ответ.

– Надеюсь, ты никогда не почувствуешь этой боли – как бы мне описать это?

Схватившись за перила, я жду, когда он закончит.

– Представь, если бы твоя мама пришла сегодня ночью к тебе домой и сообщила о смерти Вии.

И с этими словами мужчина продолжил подниматься по лестнице, а я, ослабив хватку, сжимаю свой живот, пока мой мозг подбрасывает одну за другой картину смерти Вии.

Я многое пережил за последние пять лет, но даже боль от пыток, длившихся несколько дней, не может сравниться с той агонией, что накрыла меня в этот момент.

И, наконец, я понимаю, что мой дядя не может справиться. Это так же заставляет меня понять, что ни один из нас не сможет ничего для него сделать. Дядя Дейн никогда не найдёт покоя, не сейчас, когда тётя Либби умерла. И теперь я знаю, что и сам никогда не обрету покой в мире без Вии.

ГЛАВА 21

ЛИВ

– Это было жестоко, ты в порядке? – Спрашивает у меня Тоби, обняв рукой за плечи.

Я киваю. Сейчас я не могу говорить – мой язык прилип к нёбу во рту, и я всё ещё пытаюсь справиться с эмоциями, чтобы не превратиться в желе, всхлипывая, как ребёнок. Мы идём с похорон тёти Либби, и Тоби ведёт меня к дому мамы с папой.