Искажённая правда (ЛП) - МакДональд Мария - Страница 26

– Хорошо, хочешь услышать секрет? – Спрашивает Ноа.

Я нахмурилась.

– Нет, если это может привести к моей безвременной смерти, – преувеличиваю я.

– Ха, нет. Я нервничал.

– Из-за чего?

– Из-за встречи с тобой сегодня, – удивил меня он.

– Да?

Ноа пожимает плечами, больше не говоря на эту тему.

– Итак, чем ты занимаешься? Ну, знаешь, работа? – Спрашиваю я.

– Я учитель.

– Оу, ничего себе, я бы никогда не догадалась, – отвечаю я, прикусив уголок губы, поняв, что это прозвучало грубо. – Прости.

Ноа рассмеялся.

– Нет, всё в порядке, люди часто удивляются.

Мужчина нахмурился, от чего между его бровей появилась милая маленькая линия. Люди, вероятно, удивляются, потому что он выглядит как модель.

– Кого ты учишь? – Спрашиваю я, в надежде вернуть разговор в прежнее русло.

– Двух детей… – улыбнулся он. – Им шесть и семь лет. Они так много усваивают в этом возрасте, и настолько невинны и стремятся учиться, но это не значит, что иногда они не превращаются в маленьких монстров, – отвечает мне мужчина, ещё больше улыбаясь, от чего становится понятно, насколько он любит свою работу. – К слову, я окончил университет и получил степень по истории, – Ноа подмигнул, и я не могу сдержать хихиканье. – Что насчёт тебя? – Спрашивает он, когда мой смех стихает.

– Что насчёт меня? – повторяю я.

– Кем ты работаешь?

Я отпила кофе. Это был именно тот вопрос, который я ненавидела больше всего. Не то чтобы я стыдилась своей работы – на самом деле, я люблю её, но вот без реакции других на это я бы уж точно могла обойтись. Из-за этого мой желудок завязывается в узел, прежде чем решаюсь открыть правду. Схватив свою чашку, я глотаю тёплый напиток, а после, поморщившись, выплёвываю холодный капучино обратно в кружку. И, едва я это сделала, тут же вспомнив, где нахожусь, поднимаю глаза на Ноа.

– Прости, – прошептала я, и его реакция удивляет меня – он смеётся.

Сейчас или никогда.

– Я стриптизёрша, – говорю ему, и смех мужчины внезапно прекращается.

– Стриптизёрша? – Его губы дёрнулись. Хорошо, это не так уж и плохо.

– Ага.

– Разве ты не отстаиваешь то, чтобы называться «экзотической танцоршей» или как-то иначе, но только не «стриптизёрша»? – Спрашивает мужчина, явно сдерживая улыбку.

– Ну, тебе нравится быть наставником для несовершеннолетних?

Ноа вновь рассмеялся, и шесть посетителей кофейни повернулись, чтобы посмотреть на нас.

– Справедливо, – мужчина покачал головой, прекратив смеяться. – Итак, расскажи мне немного о себе.

Он тихо сидит, внимательно слушая всё, что я ему рассказываю. Почти как ребёнок, которых он обучает, он поглощает каждую деталь, что я рассказываю ему. Объяснив, что я хочу танцевать, но не могу избавиться от татуировок, я замолкаю.

– Я удивлён. Думал, в наши дни тату есть у многих.

– Да. Но у большинства их не так много, как у меня, – я пожимаю плечами.

Почесав затылок, Ноа нахмурился, обдумывая что-то.

– Мне нравятся тату…

– У тебя они есть? – Перебив его, задаю вопрос.

– Нет, – ухмыльнулся мужчина. – Мне нравятся, как они смотрятся на женщинах, – добавляет он, рассматривая мои обнажённые руки, на которых видны некоторые из моих тату.

Нужно сменить тему, прежде чем я скажу что-то глупое.

– Итак, расскажи мне, Ноа, чем тебе нравится заниматься?

– Ну… – вытянув руки, мой собеседник откинулся на спинку стула. – Когда я не преподаю, я танцую.

Мужчина подмигнул мне.

– У меня есть младшая сестра, и я занимаюсь этим с тех пор, как мои родители переехали в Испанию десять лет назад.

– Ты часто их навещаешь?

– Они умерли несколько лет назад… Оба заболели пневмонией и не обратились в больницу.

Ноа замолчал, но я была уже не здесь. В последние двадцать минут я забыла о тёте Либби. Большинство людей вероятно уже выразили бы ему свои соболезнования, и мужчина, без сомнения, задаётся вопросом, почему я сижу сейчас с лицом, похожим на ослиную задницу.

– Ты в порядке? – Спрашивает Ноа, и, отводя взгляд от столешницы, я смотрю в его глаза.

– Моя тётя умерла вчера.

– О, дерьмо, мне жаль.

Встав из-за стола, мужчина приближается ко мне, кладя свою руку поверх моей.

– Спасибо, – отвечаю я без толики искренности.

– Мы можем встретиться позже, если хочешь? – предлагает он, и я слышу искренность в его голосе.

– Нет. По правде, это отвлекло меня немного. Делает ли это меня плохим человеком?

– Ни в коей мере, – уверенно заявляет мужчина. – Мы все по-разному справляемся с горем, и ни один из способов не является неправильным, пока это не приносит вреда нам или другим.

Я смотрю на Ноа, сузив глаза, задаваясь вопросом, откуда появился этот сексуальный, добрый школьный учитель.

– Я рядом, помнишь, Лив?

– Спасибо, – выдавила я.

– В любое время. И, говоря о времени, не хотела бы ты повторить это? Знаешь, в лучшей обстановке?

Раздумывая над его словами, я задаюсь вопросом, что они значат на самом деле. Мой мозг сейчас отказывается соображать, частично из-за смерти тёти, частично из-за Айзека. Хочу ли я впустить кого-то в свой мир и причинить им ненамеренно боль? Нет. Не хочу.

– Я не уверена…

– Это из-за того парня? Того, что я видел на днях? – Спрашивает он с небольшой улыбкой. И я замечаю, что на этот раз она мягкая, но грустная.

Я киваю, не желая лгать Ноа.

– Между нами есть кое-какая история.

– Я так и думал, – отвечает он разочарованно.

– Он был… В отъезде несколько лет, и в один момент просто вернулся обратно на сцену. Не уверена, что творится сейчас в моей голове, и, независимо от того, что он говорит – совершенно не уверена, понимает ли он, что твориться в его голове. – Объясняю со стоном. – Не знаю, почему вообще рассказываю тебе об этом, ты не захочешь знать о моём багаже дерьма.

Приподняв один уголок губ в полуулыбке, мужчина сжал мои пальцы. Я даже не обратила внимания на то, что он всё ещё не убрал свою руку.

– Что насчёт этого? Мы будем двигаться медленно, проводя время вместе как друзья. Никто не будет против ещё одного друга, правда? Никакого давления. Ты даже можешь поговорить со мной о том парне – я попытаюсь помочь.

– Без скрытых мотивов? – С сомнением спрашиваю я.

Ноа рассмеялся, всё ещё держа меня за руку, поступая как истинный бойскаут.

– Обещаю.

Сузив глаза, я не могу не рассмеяться.

– Если ты можешь рассмешить меня, когда я в унынии, чувствую себя на перепутье, беспомощной и разбитой, тогда в моей жизни мне нужен кто-то вроде тебя, Ноа…

В этот момент я поняла, что не знаю его фамилию.

– Ноа Мэйтленд.

– Оливия МакКенна.

Я протягиваю мужчине ладонь, и он едва ощутимо сжимает мои пальцы, прикасаясь мягким поцелуем к костяшкам.

– Вот и начало прекрасной дружбы, Оливия МакКэнна, – отвечает Ноа.

Я закатила глаза.

– Правда?

– Что? – Смутился он. – Это было лучшее, что я смог придумать.

– Нам ещё нужно поработать над уровнем контакта, Ноа Мэйтленд.

Мы оба улыбаемся, и впервые за последние несколько недель я чувствую себя расслабленно.

ГЛАВА 20

АЙЗЕК

Проснувшись от движения рядом, я резко сажусь в своей постели, приняв защитную позицию. Но, увидев Шелли, чувствую, как расслабляется моё тело. Она знает, как приблизиться ко мне, когда я сплю, и остаться невредимой.

– Прости, звонила твоя мама. Думаю, тебе стоило бы ответить.

Кивнув, я провожу рукой по лицу. Вчера было тяжело. Подняв взгляд на Вию, я не почувствовал гнев, когда увидел в её глазах то, что она встречалась с тем смазливым мальчишкой из танцевальной студии – я чувствовал боль. И, хуже того, это была боль, смешанная со страхом. Я не откажусь от неё. Пока на её пальце не окажется кольцо, и у неё не будет юридических документов, что она взяла чью-то фамилию… Даже тогда я не уверен, что перестану сражаться.