Время орка - Гарин Дмитрий - Страница 39

Оша аккуратно обступала стража, внимательно наблюдая за каждым его движением. Все они только что были свидетелями того, на что способно это странное существо.

Скривившись от боли, Ош опустился на одно колено.

— Именем Древних и Серого престола я, Ош из племени Ургаша, самолично присоединяясь к воинству его величества, даю суровую клятву добровольного и строгого послушания…

— Святотатство! — воскликнул кто-то из знатных вельмож.

— Убейте эту тварь! — поддержал его нервный женский голос.

— Коим обетом показываю твёрдое и несокрушимое желание посвятить меч, силы, жизнь и всё прочее делу служения престолу, королю и его подданным, — упрямо продолжал Ош, игнорируя выкрики толпы, жалящие его, как стрелы.

— Пускай молвит! — донеслось откуда-то из-за спины.

— Башку ему срубить, и все разговоры! — возразил другой голос.

— Колдовство! — кричал третий.

В поднявшемся гаме мало кто мог расслышать, как Ош перечислял древние государственные эдикты и имена давно почивших героев, которыми он скреплял клятву исполнять долг гражданина и всякого доброго человека.

— Довольно! Схватите его! — кричал кто-то на королевской трибуне.

Стража повиновалась только монарху и капитану дворцовой стражи. Конрад II Серокрыл всё так же бесстрастно смотрел на орка, произносящего древнюю клятву. За его спиной, как призрак, стоял неприметный человек в безликом сером одеянии.

— В этом, перед королём и всяким знатным человеком, здесь присутствующим, я клянусь. Клятву сию подписываю и запечатываю на челе кровью.

Мазнув пальцами по ране, зияющей в плече, он начертал на лбу кровавую чёрную линию. Таким образом, дело было сделано. Ош исполнил всё, зачем он пришёл сюда. Остальное было в руках короля и самой судьбы.

Монарх поднял раскрытую ладонь, призывая к молчанию.

— Король говорит! — тут же хором откликнулись королевские герольды, рассредоточенные по всему ристалищу. — Король говорит!

Наступила тишина. Ош не без удивления наблюдал, как бушующее людское море подчиняется жесту одного человека. Непостижимое проявление власти и послушания.

— Это всё, что ты хотел сказать, орк? — спросил монарх ровным, спокойным голосом.

— Нет, — признался Ош. — Люди, с которыми я прибыл сюда. Виконт Адам Олдри и его почтенный ключник Локвуд. Они ни в чём не виноваты. Я добился их помощи обманом и угрозами. Прошу не карать их за мои проступки.

— Это ложь! — раздался звучный юный голос.

Через кольцо стражников протиснулся Адам, упав на колено рядом с Ошем.

— Ваше величество, — горячо обратился юноша к королю, — я помогал ему добровольно.

Ош удивлённо посмотрел на Адама. Слова грозили ему огромными неприятностями.

— Измена! — крикнул кто-то на трибуне, но другие не поддержали его.

— Я понимаю, что вы видите перед собой лишь орка, — продолжал Адам, — но я клянусь своей честью, что в его груди бьётся благородное сердце. Я обязан ему своей жизнью и жизнью своего любимого учителя. Помочь предстать ему перед справедливым судом вашего величества — мой долг виконта и верноподданного.

Над ристалищем снова воцарился хаос. Со стороны простых зрителей в сторону Оша летели огрызки, овощи и куски навоза. Орк не мог не подумать о том, как быстро толпа меняет свои вкусы. Как ребёнок, она жила настроением момента. Хорошо ещё, что стражники и королевский авторитет сдерживали её от самосуда.

Человек в сером костюме наклонился к королю, что-то прошептав ему на ухо. Монарх выразил согласие сдержанным кивком.

— Вина велика, — произнёс правитель. — Есть ли здесь человек, который встанет за них?

Разумеется, король имел в виду титулованного защитника, не относившегося к простонародью.

— Ищи дурака! — долетело с другой стороны ристалища.

— На плаху их! — поддержал его другой голос. — На плаху!

Словно повинуясь кровожадной воле толпы, кольцо стражников, окружавшее две одинокие фигуры, начало неумолимо сужаться.

Ош нигде не видел ни Локвуда, ни Зору, и это ему нравилось. Старику наверняка ничего не грозило, но он не хотел, чтобы девушка пострадала, когда дело примет дурной оборот. В конце концов, это он был виноват в том, что она оказалась здесь.

— Зачем ты сделал это, человек? — тихо прошептал он, но Адаму всё равно удалось услышать его.

Простой и вместе с тем трудный вопрос. Юноша и сам пока что не слишком хорошо представлял себе, как следует на него ответить.

— Потому что это правильно, — сказал Адам, вспомнив своего отца.

Глава двадцать первая. По воле Каролины

Любовь… Как часто она требует от нас жертв. Толкает на риск, на который иначе мы никогда бы не осмелились. Сир Ван Дейк, мой лесной рыцарь, мой друг… Не знаю, позволила бы я ему сделать это сегодня, но тогда я была молода и не ведала, какой опасности он подвергал себя, защищая моё хрупкое сердце.

Каролина Тибальд. «Дневник памяти»

Они не прислушались к его совету. Однако всё закончилось совсем не так, как он предполагал.

Ван Дейк поспешно поднимался по королевской трибуне, представляя, бурю переживаний в душе его юной госпожи…

На пути встретился нерасторопный слуга, следящий за тем, чтобы в господских кубках всегда было вино. Ван Дейк бесцеремонно отпихнул его в сторону.

Каролина, закрывшись вуалью цвета морской волны, наблюдала за ристалищем с замиранием сердца. Она собиралась что-то сказать, но Ван Дейк остановил её. Твёрдая, но нежная рука рыцаря легла на плечо девочки, и та почувствовала себя намного спокойнее.

— Ваша мать здесь, — шёпотом напомнил ей рыцарь.

Графиня Тибальд действительно сидела на расстоянии вытянутой руки, но совершенно не обращала внимания на дочь. Вцепившись в кресло, она кровожадно наблюдала за разворачивающейся внизу драмой.

Сначала все стали свидетелями невероятного, фантастического поединка, в котором Мэтью Дюваль, один из лучших мечников королевства, был повержен в какие-то считаные мгновения. Потом оказалось, что победителем, скрывающимся под именем виконта Олдри, оказался орк.

Неслыханная история! Всё это очень походило на трактирную байку. Однако орк, назвавший себя Ошем, стоял перед ними раненый, но живой. Когда же через кольцо солдат к нему пробрался Адам Олдри, юный виконт, встав на защиту этого ужасного создания, дело приняло и вовсе немыслимый оборот.

Девочка обратила к воину бледное, испуганное лицо. В её больших серых глазах застыла немая мольба.

Ван Дейк понял, что ему нужно сделать, но Каролина не смела попросить его об этом.

— Вам стоит лишь приказать, миледи, — шёпотом сказал он, опустив руку на её головку: он всегда делал это, когда его подопечная нуждалась в утешении.

В этот момент над ристалищем прозвучал величественный голос короля:

— Вина велика. Есть ли здесь человек, который встанет за них?

— Прикажите мне, — уже более твёрдо сказал Ван Дейк, понимая, что сейчас Каролина боялась не только за Адама Олдри, но и за него самого.

Ристалище затопил гомон толпы. Упрёки и проклятия сыпались на орка с тем же усердием, с каким эти люди ещё недавно превозносили его.

Каролина произнесла одно слово, на которое ушли все её душевные силы. Оно тут же утонуло в буре людских голосов, и Ван Дейк не услышал его. Однако рыцарь прекрасно умел читать по губам. Не медля ни минуты, он бросился вниз, туда, где орку и его юному другу грозила неминуемая гибель.

Это было слово «приказываю».

— Я сделаю это.

Голос Ван Дейка прогремел с такой силой и жёсткостью, что толпа тут же стихла, словно захлебнувшись чёрной желчью.

Кольцо стражников расступилось, пропуская одинокого рыцаря внутрь. Как всегда, он был в полном боевом облачении. С голубого плаща на окружающих скалился умирающий варг, пронзённый охотничьим копьём.

Ван Дейк прекрасно понимал риск, но он не мог позволить умереть этому юноше на глазах Каролины.