Блуда и МУДО - Иванов Алексей Викторович - Страница 99

Моржов лёжа натаскивал штаны и щёлкал ремнём.

– Я даже согласна терпеть здесь Чунжину и Опёнкину, если ты не будешь подходить к ним ближе трёх метров! – добавила Розка.

– Я и так уже на велосипеде их объезжаю, – ответил Моржов и пошлёпал Розку по голому заду. – Вставай, красавица.

– Раком? – сладко спросила Розка.

– Ну, если тебе будет удобно возвращаться в Троельгу раком, то можно и так.

Моржов поднялся на ноги и принялся обуваться, одновременно засовывая пистолет под ремень на поясницу. Был вечер пятницы, еженедельный национальный праздник России. Мало ли, какие пьяные ублюдки могли выбраться на природу и наткнуться на их сладкую парочку… ПМ в пятницу вечером никому не помешает.

– Моржик, а где мы будем встречаться в городе? – натягивая плавки, спросила Розка.

– Розка, смотри!… – Моржов быстро схватил с земли бинокль и уставился на Талку, блестевшую за соснами. Полянка, облюбованная Моржовым, находилась чуть в стороне от реки. – Какие-то туристы плывут! Подростки!

– Ну и что? – удивилась Розка, засовывая груди в уже застёгнутый лифчик. – Когда ты уезжал неделю назад, мимо нас тоже туристы проплывали.

– Это же, блин, шанс! – оживился Моржов. – И упырей не надо будет гонять!… С этими подростками завтра мы комиссии такую жопу на глаза натянем, что комиссия манду от Катманду не отличит… Розка, одевайся живее! Надо тормознуть туристов!

Моржов спустился на берег и прямо в кроссовках зашёл на мелководье. По узкой Талке из-за поворота плыли три цветных катамаранчика, каждый с грудой подростков. Передний катамаран был уже совсем рядом с Моржовым.

– Эй, ребята, причальте, пожалуйста! – крикнул Моржов.

– На хуй пошёл, ебосос очкастый! Иди отсюда, чмо! Пидор гнойный! Ебись конём, сука! – весело, зло, бесстрашно и нагло заорали Моржову с катамарана.

Моржов обомлел. Он разнежился с Розкой, а теперь ему как грязной, мокрой тряпкой смазали по роже.

Странно: раньше он бы просто ухмыльнулся, отвернулся и ушёл. Но сейчас у него внутри словно всё перекувыркнулось. Он вдруг почувствовал, что край: он больше не может торчать в этом говнище. Или глухой забор по периметру, чтобы никого вокруг не видеть, или, блядь, всех положить.

Моржов вытащил ПМ и, почти не целясь, шарахнул в борт катамарана. Простреленная гондола вмиг обмякла, лепёхой расползаясь по воде от груза. Эхо выстрела хлестнуло по прибрежным кустам, смахнуло с неба стрижей. Розка завизжала. Катамаран замолк. Подростки замерли, боясь пошевелиться.

– Живо причалили, недоёбки! – рявкнул Моржов. – Ну!

Подростки, невнятно ругаясь, схватили вёсла и загребли к берегу, не сводя с Моржова глаз.

– Боря, не надо! – закричала Розка. – Пусть плывут!…

Расшвыривая ногами воду, Моржов ринулся к катамарану и схватил его за какую-то верёвку.

– Кто у вас тут самый борзый? – рычал Моржов, стволом пистолета обводя притихших подростков. – Кто начальник?

– У нас там начальник… Сзади… – пробурчал один из подростков. – Чё ты, мужик, залупился-то…

Два других катамарана спешно гребли к остановленному. С них доносились какие-то угрожающие вопли.

Моржов опять бабахнул из пистолета над головами подростков и крикнул двум подплывающим катамаранам:

– Командира мне надо!

– Боря!… – умоляла с берега Розка.

С самого дальнего катамарана в воду спрыгнул дядька в тельняшке, в трусах и с армейским ремнём. Он мощно пошагал по воде к Моржову. На его ремне болтался увесистый нож в толстом чехле.

– В чём дело? – угрюмо спросил он издалека.

– Отойдём на берег, – предложил ему Моржов.

– Тут говори, – потребовал дядька, приближаясь.

– Пошли отойдём, – повторил Моржов. – Не бойся, я один.

Он повернулся и направился к берегу. Все три катамарана за его спиной сразу загомонили, обсуждая получившийся косяк.

– Сидите, блин, прижмитесь, дегенераты! – бросил дядька подросткам, бултыхая вслед за Моржовым.

– Ну чего тебе от них надо?… – жалобно налетела на Моржова Розка, но Моржов осторожно отодвинул её в сторону.

– И чего ты хотел? – с вызовом спросил Моржова дядька, подошедший сзади.

Моржов повернулся и почувствовал, что утыкается носом в стену. Он уже не хотел ничего. Раньше какие-то там матюки в свой адрес ни за что не остановили бы его, если он затевал важное дело. А сейчас ему было просто противно припахивать этих уродов с катамарана. Чтобы Розка, Милена, Сонечка видели их, слышали их базары?… Да ну на фиг. Лучше уж обойтись силами упырей…

– Дядька, извини… – Моржов озадаченно почесал в затылке рукоятью пистолета (чтобы дядька не забывал про ПМ). – Эти гондоны твои… Ничего уже не хочу. Плывите.

Дядька потоптался, явно расслабляясь. Он убедился, что Моржов один (женщина – не человек) и не агрессивен.

– У тебя с головой всё нормально, парень? – участливо спросил он. – А то со шпалером-то при такой голове надо аккуратнее…

– Извини, – повторил Моржов. – Всё, проехали. Иди давай.

Дядька ничего не ответил и пошёл к воде. Он осмотрел простреленный, сдувшийся катамаран, чего-то злобно объявил подросткам и уплюхал к своему судёнышку. Катамараны дружно оттолкнулись от мели, выбираясь на стрежень.

Моржов устало присел на пригорок, а Розка уселась рядом. Последний катамаран проплыл мимо, как колесница триумфатора.

– Что с тобой, Моржик? – ласково спросила Розка. – Ты какой-то нервный…

– Да не знаю, Розка… – тяжело ответил Моржов. – Не нервный я… а какой-то ответственный стал. Хотел как лучше… Обломался.

Возрастание моржовского чувства ответственности Розка, конечно, отнесла сугубо на свой счёт и благодарно прижалась грудью к моржовскому локтю.

– Да не бойся ты про завтра, – прошептала Розка и положила ладонь на пряжку моржовского ремня. – Хочешь, сейчас пластинку по второму разу прокрутим?

Хотеть-то Моржов хотел всегда, да не всегда мог. Он прикинул в уме продолжительность действия виагры и решил, что вполне укладывается в смету.

…Через час Розка и Моржов вышли из лесочка и по тропке пошли к Троельге через большую луговину вдоль берега Талки. Розка плелась вся разморённая и в общем уже мало чего соображала. На луговине вдали Моржов заметил полотняные пузыри туристических палаток и поднял бинокль.

– Я не я буду, если это не наши знакомые… – пробормотал он.

Действительно, в траве лежали три цветных катамарана и в ряд топырились купола десятка палаток. Вокруг сновали давешние подростки, причём многие – с сигаретами в зубах. Возле кучи дров дядька-руководитель разводил костёр.

Моржов и Розка шли мимо палаток. Подростки, узнавая Моржова, затихали. Моржов с изумлением смотрел на снаряжение этой группы – новенькое, импортное, яркое, удобное. Катамараны бананами, рюкзаки с понтами, палатки двойные и при тамбурах…

– Не разминуться нам сегодня, – сказал Моржов руководителю, который поднялся с корточек и недовольно глядел на него, сунув кулаки в карманы камуфляжных штанов. – Вы чего здесь встали?

– Ты же сам мне катамаран прострелил, – ответил дядька, не опуская настороженного взгляда. – Мне как дальше на дырявом плыть? Клеиться надо. Чем ты недоволен?

– Вон там, за подвесным мостом, – мой лагерь, – пояснил Моржов. – У меня там пионеры и женщины. Увижу рядом твоих ублюдков – застрелю.

– Стреляй, – согласился дядька. – А ты что, вожатый, что ли?

– Вроде этого, – кивнул Моржов. – А у тебя что за упиздни?

– От ментовки, – туманно ответил дядька.

– Ментовские дети?

– Не дети. Трудные подростки. Которые на учёте в детской комнате состоят. Их на лето из города вышибают, чтоб не воровали, не хулиганили. Ментура денег даёт на походы.

– А ты кто?

– Да кто?… – почему-то вдруг рассердился дядька. – Да никто! Взялся в отпуске подработать. Продержать их на реке три недели. А так при элеваторе в Ковязине инженер-электрик.

– Бли-ин!…- сказал Моржов. – А я и не понял! Думал, пахан какой… Предлагаю как педагогу с педагогом на «вы» перейти. Борис. – Он протянул дядьке руку.