Земля цвета крови (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович - Страница 3

В голове туман, на глазах пелена и слёзы, но руки и ноги начали делать нужную работу. Фляга с земляным маслом — удар ногой и густая чёрная масса полилась на дощатый пол мельницы. Фонарь, закрытый стеклом — удар о пол и огонь жадно начал лизать сначала пол, потом принялся за столбы-опоры. Где лошадь деда? Скорее всего, старый Ингвард сумел выгнать своего Шалопая на улицу.

Как меня учил дед, отдал последнюю почесть старому воину: встал на одно колено, несколько секунд подержал меч на вытянутых руках. Где же оно, благородство сильтуров, генерал Аскорд? Подобраться сзади и всадить нож по самую рукоять, защищавшему свою собственность, воину?

Я мысленно извинился перед дедом, рывком вытащил нож убийцы из спины. Рукоять не простая. Значит кто-то принимал участие в убийстве деда из знатного рода сильтуров. Я подобрал ножны, меч с земли, вышел на улицу. Пепел тревожно посматривал на меня и как мне показалось, на его глазах выступили слёзы. Всё он понимает, мой хороший. В том числе и то, что нам пора расставаться. Три года мы были не разлей вода, как говорится, теперь…

Я перерезал ножом подпругу, плоской стороной меча ударил жеребца по крупу. Тот, встав на дыбы, заржал от обиды, отбежал на несколько десятков метров, остановился.

— Убегай, Пепел! Беги, дурак!

Две лодки были привязаны к мостику. Две из десяти. Это значит, что рыбаки, которые были на промысле, или погибли от стрел сильтуров, или сумели скрыться от них. Дай Создатель, если это так. Меч, ножны и нож — в лодку, я отвязал верёвку, поднял с днища весло и с силой им оттолкнул лодку от мостика.

Сильтуры, которые были уже почти на середине реки, недовольно зарычали, начали усиленно работать шестами. Не догоните, краснокожие твари! Придёт время, поквитаемся. И за деда и за всю мою семью и за весь наш город. Я был в этом уверен.

Несколько сильных взмахов веслом, лодка проплыла с десяток метров, я развернул её по течению, посмотрел в сторону города. Он уже горел. Пройдёт пара-тройка часов, оборона города рухнет и он превратится в одну огромную могилу. Земля из тёмно-коричневой превратиться в землю цвета крови. Сильтуры в плен никого не брали. Зачем? Кормить и поить пленных? У них достаточное количество своих людей, в том числе, рабов, прислуги.

Удар по веслу, оно падает в воду, удар в левое плечо, меня развернуло на месте, я смотрел теперь на сильтуров. Вторая стрела попала в правое предплечье, голова закружилась, я рухнул на дно лодки. Только это меня и спасло от целого роя стрел. Краснокожие не могли смириться с мыслью, что я, прямо у них из-под носа, убегаю.

Я слышал, как стрелы попадали в невысокий борт лодки, две из них пробили доски насквозь. Пальцы ног начали неметь, ноги становились ватными. Как дед мне рассказывал, сильтуры — любители всевозможных ядов. Обидно, почти ушёл от них, и на тебе…

Я приподнял голову, посмотрел на берег реки и моё сердце на миг перестало биться: мой Пепел скакал по берегу, всё время смотрел в мою сторону. Я до крови прикусил губу. Вот она, верность человеку. Сам человек на такое не способен. Пепел, Пепел, как же мне тебя будет не хватать! Река сделала резкий поворот, мимо проплыли пещеры, в которых мы очень часто искали «сокровища», когда были маленькими. Пепел остановился на краю обрыва, провожая меня взглядом.

Ног я уже не чувствовал, немота поднималась всё выше и выше по телу, в голове стучали молоты, руки начали дрожать, лоб покрылся испариной. Вот и всё! Пора на встречу к Всевышнему. Обозвав себя идиотом, взял себя в руки.

Руки немели, но пока слушались меня. Наконечник стрелы, который торчал у меня под левой ключицей, я срезал ножом, собрал все силы, превозмогая боль в правой руке, завёл её за спину и вырвал стрелу из тела. По спине и груди потекла кровь. Это хорошо, пусть вымоет хоть часть гадости.

Оторвав левый рукав рубашки, перевязал себя, как мог. Я взялся рукой за древко стрелы, которая пробила предплечье правой руки. Но, увы, левая рука меня уже не слушалась, она повисла плетью, как и правая. Горло сжала своей костлявой рукой Смерть, начала меня душить, по телу прошла первая волна судорог. Ноги и руки выкручивало, словно они были для меня чужеродными. Приступ боли и я проваливаюсь в чёрную бездну.

— Вставай, трус, и дерись, как мужчина!

— Дед, так не честно! Ты меня сзади ударил.

— На войне, как на войне, внук! Кто кого обхитрит, того и победа. Встать, хлюпик!

— Я тебя сейчас убью, старый Ингвард. — говорю я, подражая своему отцу.

— Ну-ну! Покажи на что способен, жалкий сильтур!

Я встаю на ноги, поднимаю с земли деревянный щит и меч, становлюсь в свою привычную стойку: левая нога чуть согнута в колене, на эту ногу вся нагрузка. Мне восемь лет, я считаю себя уже взрослым, мне нельзя плакать, но слёзы сами наворачиваются на глаза, когда я получаю болезненный удар по запястью правой руки. Меч на земле, я его отшвыриваю ногой в сторону, и, прикрываясь щитом, приставными шагами начинаю к нему приближаться. Дед хмыкает, наблюдая за моими действиями.

Я выбираю момент, наклоняюсь за мечом, меч деда жалит меня в спину, в шею, я падаю на землю, ударяясь о землю носом. Кровь, слёзы, но нужно терпеть. Иначе — разговоров потом будет на полгода.

— Альтор, зачем у тебя за поясом кинжал? — спрашивает дед, приставив закруглённый конец меча к горлу. — Кстати, где он, кинжал? Потерял?

Но дед не знает, что я левой рукой держу не только щит, но и деревянный кинжал. Отвожу щитом меч деда от своего горла, правой рукой берусь за рукоять кинжала, бью им в брюшину своего «врага».

Дед удивлённо смотрит на меня и говорит:

— Как же так? Такой молодой и собрался умереть?

Дед смеётся, он мною доволен.

— Как же так? Такой молодой и собрался умереть? — слышу я сквозь забытьё. — Держись, парень, держись!

Я открываю глаза, но передо мной — плотный туман. Сильные мужские руки поднимают меня, я чувствую, что меня куда-то несут. Ну, хоть одно хорошее известие. Я закрываю глаза и погружаюсь в омут сновидений.

Глава 2

Пригород Илливарда,

столицы королевства Алаурия.

Первый летний месяц текущего года.

— Хоргард, последний раз спрашиваю! Ты с нами, или против нас? — спросил мастер-вор Тальер. — Учти, что мы тебе, если откажешься от дела, не сможем доверять. Ничего личного, Хитрый Лис, такая у нас жизнь.

— Нет, я ни Храмы, ни Соборы грабить не буду. Это моё последнее слово. — ответил парень, вытирая рукавом куртки кровь из носа. — Ты мне, Тальер, лично обещал, что будем грабить только богачей. Разве не так? Вот ответь при всех, слабо?

Тальер обошёл вокруг парня, словно над чем-то задумался. Он сделал незаметный жест людям, которые стояли в стороне, в тени полуразрушенного здания. Хоргард не успел произнести ни слова, не успел даже выставить руки для защиты, когда на его голове оказался пыльный мешок, руки заведены за спину, крепко связаны.

— Видишь ли, Хитрый Лис, когда мы с тобой только познакомились, когда я тебя начал обучать искусству нашего ремесла, были только ты, да я. А сейчас нас сколько? Правильно, Лис! Нас уже почти шестьдесят человек. Все хотят жрать, спать на чистых постелях, пить вино и щупать девок. Откуда кругляши на всё это мне, как старшему, брать? Чеканить золотые? Так для этого ещё золото нужно найти, для чеканки монет.

Тальер щёлкнул пальцами, ему поднесли кубок с вином, мастер-вор сел в видавшие виды, разодранное в клочья, кресло. На окраине города было полно брошенных домов, где можно было поживиться кое-какими вещами. Стражники обходили десятой дорогой такие районы города, отдавая их на откуп беспризорникам, бандам и гильдиям всевозможных мастей.

— Ты, Хоргард, никогда не задумывался, за счёт чего существуют все эти заведения? Почему священнослужители все раскормленные, как свиньи? В их заведениях оседают сотни золотых ежемесячно, это деньги таких, как мы, простых людей. И я хочу сделать так, чтобы часть золотых находилась в нашем распоряжении. Мы на них имеем полное право, потому что их жертвуют таким, как мы, нищим и не нашедшим себя в этой жизни.