Подарите нам звёзды (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович - Страница 5

Водопады. Красота и мощь. Да, здесь бы отбоя от туристов не было бы. При условии, что на Гельферу разрешат экскурсии. Опять же — когда будет покончено с наркокартелем и истреблением «стражей» леса.

Интересно, что повлияло на них, на этих полулюдей, полу роботов? С чего они решили в один прекрасный момент оставить лагерь первой экспедиции, разбрестись по лесам и их охранять? Кто воздействовал на их мозг так избирательно? Из-за этого проступка киборгов и погибла экспедиция в полном составе. Дикие животные напали на лагерь людей, в течении двух часов специалистов не стало.

Обычная беспечность и самоуверенность. Кто, или что мешало руководителю экспедиции установить капитальные боксы? Чей это просчёт? Подкупило то, что на планете воздух пригоден для дыхания человека и расслабились, потеряли бдительность? Не понятно! Такое впечатление, что дезертирство киборгов, действие руководителей экспедиции — звенья одной цепи. Дистанционное воздействие на мозг человека — почему нет?

Мужчина бежал по хорошо заметной звериной тропе, ведущей от леса к небольшому озеру, располагающемуся не так далеко от водопадов. Озеро кишило рыбой, это было заметно по многочисленным всплескам, по кругам на воде. Там тоже шла борьба за жизнь. Хищники охотились на безобидную рыбу. Как и в жизни людей. Есть хищники, есть добыча.

А вот и лес. Его граница была очень сильно очерчена, словно Создатель провёл огромным циркулем по земле, определив границы, за которые деревья не смели распространяться. Трава изумрудная, небо бирюзовое, облака белоснежные. Чем не рай? Если бы не наличие такого количества диких животных-хищников. Опять все мысли о наркотиках и о необходимости добраться до цели путешествия, точнее, места своего возможного спасения.

До границы леса осталось несколько десятков метров, когда огромная тень пробежала по изумрудной траве. Мужчина даже сбился с шага, потом вовсе остановился, посмотрел на небо. В районе озера, которое было в трёхстах метрах от него, на парашюте опускался человек. По его виду, можно было догадаться, что человек без сознания. Вниз опущенная голова, безвольно свисающие вниз руки. И ещё понял мужчина — парашют военного образца и человек — в серебристом спецкостюме. Мужчина посмотрел в сторону леса, посмотрел на опускающегося на парашюте военного, вздохнул и пошёл к озеру.

Глава 4

— Что ты сказал, сынок? Повтори! — адмирал Нельсон был в ярости. — Вы что там, все с ума сошли? Какие тридцать шесть часов? Для вас жизни людей — ничто?

Директор «Цереры», доктор Ставински побледнел. По лицу пошли красные пятна, в груди нехорошо кольнуло. Ноги стали ватными, в ушах появился шум.

— Господин адмирал! Если неизвестный тип излучения пришельца вывел из строя систему вооружения и наблюдения на «Очакове», то что тогда говорить о магистральных буях, где защита от излучения в разы хуже?

— Ты мне, сосунок, не рассказывай сказки, что для восстановления работоспособности буев нужно тридцать шесть часов. Позор! А если через несколько минут опять кто-то пожалует в гости к Гельфере? Да вас и неподвижный крейсер, чужак разделает, как бог черепаху!

На общем мониторе было видно, как Нельсон вскочил с кресла, стал нервно расхаживать по своему кабинету. Высокий, подтянутый мужчина с совершенно седыми волосами. Глаза серые и колючие, нос с небольшой горбинкой.

«А ведь адмирал прав. Тысячу раз прав. Не исключено, что этот корабль был первым пробным шаром у пришельцев. Как можно быстро восстановить работоспособность маяков, когда есть всем ненавистное понятие — бюджет?! Сколько же можно доказывать Совету директоров концерна, что бы дооснастили магистральную линию дублирующими системами слежения и навигации? Везде глухая стена непонимания и молчания!» — подумал Ставински, кладя под язык таблетку интронановизила.

Через несколько секунд, он почувствовал, как наноботы принялись за работу, о чём незамедлительно доложила индивидуальная нейросеть. Ушла головная боль и боль в сердце.

— Ладно, Мирослав, извини. Я погорячился! — извиняющимся тоном произнёс Нельсон. — Нервы ни к чёрту. Сам понимаешь, что на крейсере просто огромные потери. Двадцать девять человек! И один майор, который спас много жизней, в том числе и на орбитальной базе, сгинул на Гельфере, как будто это не планета, а чёрная дыра. Ваш искин просчитал, какие у него шансы на выживание?

— Десять процентов, не больше. — произнёс Ставински, просматривая самый свежий отчёт из аналитического центра. — Плохо то, что сигнал его аварийного маячка исчез сразу же, как только майор покинул кресло пилота. Такое впечатление, что все сигналы с Гельферы кем-то блокируются. Чертовщина какая-то, господин адмирал.

— Ты, я надеюсь, никому о своих предположениях не докладывал, Мирослав? — Адмирал, увидев, что Ставински утвердительно кивнул, продолжил. — Пока об этом молчок, сынок! Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоей семьи — молчи. Будут вызывать на откровенность — молчи! Не дай Бог, будут добиваться признание нетривиальными способами — лучше… сам понимаешь, что тебе нужно сделать в этом случае. Душком тянет из высших эшелонов. Кто-то что-то скрывает о Гельфере, о своих тёмных делишках. Ты, Мирослав, уверен, что нас с тобой никто не слышит? Ну, хорошо! В общем так. У меня через два часа встреча с Объединённым президентским советом, где, я на это очень надеюсь, ваша база будет передана под протекцию Военного совета, который я возглавляю. Не кривись, так будет лучше для всех. Так вот, если это решение будет утверждено, то через три часа я проведу визоконференцию с «Церерой», «Очаковым». Ты же, в свою очередь, подготовь доклад о своих проблемах, что произошло и так далее.

— Хорошо, господин адмирал! Если Вы считаете, что так будет лучше, то так тому и быть. До связи!

— Погоди, сынок! Я хочу, что бы на конференции присутствовал тот дежурный офицер, с которым я беседовал во время нападения пришельца. Его история то же дурно пахнет, но офицер он толковый, я досконально изучил его личное дело. На этом пока всё, отбой!

Ставински отключил канал связи и ещё долго сидел в кресле, неподвижно уставившись в экран визора. Что-то в голове у него никак не укладывалась информация, после разговора с Нельсоном. То, что на Гельфере происходили непонятные дела, он давно понял.

Доклады на Землю строго засекречивались, дежурный персонал, который мониторил состояние поверхности планеты, был в подчинении у высшего руководства корпораций, которые вложили сумасшедшие деньги в «Цереру». Прочитать сообщения перед отправкой на Землю, Ставински не мог, о чём неоднократно писал служебные записки, опять же, высшему руководству объединённого концерна. В ответ — тишина и прозрачные намёки о его жалкой роли в проекте под названием «Церера».

Стодж смотрел на всю беготню военного персонала станции и ловил себя на мысли, что сытая и размеренная жизнь на орбитальной базе, сделала и кадровых военных подобие сдобного теста. Все команды, которые поступали из дежурного отсека станции, неоднократно отменялись командами, отданными пятью минутами позже. Гвалт, пустая беготня и показуха. Перед кем? Да перед собой! Эх, офицеры! Вас бы на пару месяцев на Тоскану, с вас бы слетела моментально и спесь и зашоренность в мозгах.

Полковник Циссен, который принял управление «Церерой» на себя, сидел за столом дежурного офицера, вытирая потное лицо платком. В глазах растерянность и тоска. Его, Стоджа, как будто никто не замечал, каждый мнил себя вершителем судеб. Только через двадцать минут после начала боя русских эскадрилий с юркими машинами пришельцев, было отдано распоряжение поднять по тревоге дежурную пятёрку истребителей базы. Это попахивало на измену, никак иначе.

Эта хваленная боевая выучка подразделений, о которых так красиво докладывал полковник Циссен? Тьфу! На кой ляд поднимать в воздух пятёрку истребителей, да ещё и «Миртакли», которые неповоротливые, как беременные бегемоты? Посмотрели бы лучше, как умело русские двоечками орудуют. Любо-дорого посмотреть. Комэск истребителей, поднял машины с базы, даже не уточнив цель полёта. Позор! Кружат красиво вокруг «Цереры», демонстрируют своё мастерство. Кому! Это! Нужно?