Лягушка - Евгеньева Лариса (Прус - Страница 5

- Ага! Здорово он их показывает! - подтвердил Скородумов.

- Ребята, неужели вы не понимаете неуместность карточных фокусов на пионерском костре?!

Дине стало жалко Севу, и она пообещала, что Света Савельева, с которой они немного подружились, изобразит звуки животных.

После отбоя Света часто смешила девочек, принимаясь то лаять по-собачьи, то мяукать, то блеять, то кудахтать. Это получалось у нее очень похоже и, главное, смешно. Дина не была уверена, согласится ли Света изображать звуки животных на прощальном костре, но попытаться уговорить ее все же стоило.

- Ладно, - кивнул Сева, - звуки так звуки. Еще что?

- Я предлагаю сцену из спектакля, - сказал Марат. До сих пор он молча сидел в углу, так что о нем даже забыли. Теперь все повернулись в его сторону, а он повторил как ни в чем не бывало: - Сцену из спектакля! По-моему, это будет интересно и не скучно.

- Но из какого? - спросил Сева.

- Из "Отелло", - отозвался Марат без раздумий. - Я, например, согласен сыграть Отелло.

- Ну да... волосы у тебя, того... кучерявые, - сказал Сева, слегка замороченный происходящим. - Один будешь играть или с Дездемоной?

- С Дездемоной. С ней! - И Марат, как будто это само собой разумелось, показал на Дину.

Теперь все головы повернулись к ней.

У Дины перехватило дыхание.

- Дэз-дэ-мона, - дурацки коверкая, проблеял Асланянц, а Зотиков, закатывая глаза, затрясся в мелком смехе.

- Тише! - Сева хлопнул по столу ладонью, хотя особого шума как раз и не было. - Поскольку есть предложение, его надо обсудить.

- А чего обсуждать? - пробасил Скородумов. - Раз сам вызывается... Может, только кого покрасивше поискать на эту, на Дездемону?

- Подумаешь, знаток! - фыркнул Марат.

- Чего знаток? Я никакой не знаток. Чего думал, того и сказал.

- Если хотите, у нее настоящий тип эпохи Возрождения! Лицо - как на старых картинах! Джотто, "Рождение Венеры", ясно? - Подойдя к Дине, он стал размахивать руками перед ее носом, словно экскурсовод.

- Это какое же рождение? Там, где она голая из ракушки вылазит? Асланянц в восторге вертел головой, а уши у него пылали, словно два фонаря.

- Ладно! - Сева стукнул по столу уже не ладонью, а кулаком. Готовьте своего "Отелло"! Моя помощь вам нужна?

- Мы сами, - быстро сказал Марат.

Они ушли. Остались лишь Марат и Дина.

- Да ты не трухай! - подмигнул он ей.

- А почему ты решил... что у меня получится?

- Слушай, старуха, почему ты такая в себе неуверенная? Другая бы нос задирала до потолка, а ты... Ладно, завтра вечером на этом месте! - Он помахал ей рукой и пошел с террасы.

После отбоя, когда Света натешила девчонок "звуками животных", Дина позвала ее к себе. Света не стала забираться к ней под одеяло, как это делали девчонки, когда хотели посекретничать, а села на край Дининой постели и довольно-таки неласково спросила:

- Чего тебе?

Дина как можно убедительнее попросила ее выступить на прощальном костре со "звуками животных", однако Света молчала. Она сидела отвернувшись, и выражение ее лица не было видно Дине.

- Я бы, может, и согласилась, - наконец сказала она, - если бы кто другой попросил. А для тебя - фигушки!

- Почему? - растерялась Дина.

- А так! Как вам - так на блюдечке должны, а как вы - так чихаете на всех!

Сейчас уже замолчала Дина. Она ничего не понимала. Света снова заговорила.

- Девчонки тебя не одобряют. Потому что если все - так все. И нечего! Поняла?

- Нет, - сказала Дина. - Не поняла. Ничего.

- Ты дурочка или прикидываешься?

- Дурочка, наверное, - сказала Дина. - Только все равно я ничего не понимаю.

- Да ведь бойкот у нас! Бойкот насчет мальчишек! Мы же договорились. А ты с этим, с Маратиком!.. Неразлейвода.

Чья-то тень мелькнула у стеклянной двери, и Света юркнула под кровать. Дверь открылась, и Сева-вожатый заглянул в спальню, посмотрел и так же осторожно закрыл дверь. А Дина вспомнила: Сева-вожатый! Когда наступало его ночное дежурство по лагерю, мальчишки заранее предвкушали массу удовольствий. В спальном корпусе старших спальня девочек и спальня мальчиков разделялись нешироким коридором; в конце коридора стоял стол и кресло, а на столе - электрический чайник, телефон и неяркий ночник. Это и было место ночного дежурного. Обычно дежурные читали книгу, пили чай, подремывали или отправлялись смотреть спальни малышей. Однако почему с таким нетерпением ждали дежурства Севы-вожатого?

Потому что Сева был уникальной личностью.

Уложив ребят, попив чаю и опять пройдясь по спальням, Сева затем усаживался в кресло и впадал в странное состояние, похожее на летаргию. Это было что-то вроде сна, но в то же время и не сон. Глаза у Севы были закрыты, лицо блаженно-расслабленное, он слегка посвистывал носом, но в то же время Сева вступал в разговор, отвечал на вопросы, причем вполне осмысленно, и даже спорил. Однако при одном условии: если говорить с ним тихим, спокойным голосом и ни в коем случае не шуметь. В желающих "поговорить" с Севой не было отбоя, однако брали не всех, не более пяти человек на один раз. Ведь известно: чем больше народу, тем больше шума.

И начиналось.

- Сева, "Спартак" - никуда не годная команда! Калеки, мазилы! (А Сева болел именно за "Спартак".)

- Клевета и чепуха, - монотонно отвечал Сева.

- Сева, а зачем за обедом ты скушал четыре вторых?

- Неправда, не кушал, - блаженно улыбаясь, отвечал Сева.

Ну и тому подобное. Особенной находчивостью вопросы, адресованные Севе, не отличались. Но все равно было смешно до коликов, и то и дело кого-нибудь в приступе смеха уволакивали в спальню, зажимая ему рот полотенцем.

Однако все приедается. Как бы там ни было, Сева откалывал свои номера уже несколько лет (четыре года подряд Дина ездила в этот лагерь, и все время здесь был Сева-вожатый, и все время молва о его уникальных способностях передавалась по эстафете), и они слегка поднадоели. И вот ребята придумали нечто небывалое, а то, что это небывалое было с секретом, с двойным дном, девчонки, увы, узнали слишком поздно.

Спальня мальчиков вызвала спальню девочек на битву.

- Чем будем биться? - деловито спросила Света Савельева у Жоры Зотикова, который заявился к ним в качестве парламентера.