Культура, Истоки вражды - Елизаров Евгений Дмитриевич - Страница 5

Словом, если предположить, что это и в самом деле принципиально разные механизмы, одни из которых могут включаться только по завершении работы других (или, по меньшей мере, с некоторым отстоянием во времени от начала действия первых), то мы вынуждены будем строить целые пирамиды каких-то иерархически организованных структур для уяснения общей архитектуры нашего сознания. В противном же случае, то есть в том случае, если и формирование и хранение любого отдельного кванта информации обеспечивается действием одних и тех же биологических механизмов, мы вступаем в противоречие и с законами физического мира, и с законами формальной логики.

Впрочем, основная трудность заключается вовсе не в том, что все непонятное здесь не подается согласованию с какими-то строгими формальнологическими схемами. Дело в том, что сами формальнологические схемы отражают по преимуществу механистический взгляд на вещи. Материальная же действительность не сводится к сугубо физическому. Поэтому, точно так же, как развитое сознание может функционировать вопреки законам биологии, движение биологической ткани не обязано во всем согласовываться с законами механики. Представление о сознании как о некотором сложно разветвленном устройстве с какими-то приводными ремнями, передаточными устройствами, рычагами управления и так далее, которое действует в полном согласии с нерушимыми законами механики, абсолютно неприемлемо. При всем том, что сознание человека обеспечивается действием вполне материальных структур, эти структуры, несмотря даже на то, что, в конечном счете, и они "собраны" из чисто физических элементов, далеки от сугубо механических начал, и подходить к их объяснению можно только полностью отрешившись от любых аналогий с механическим взаимодействием физических тел. Жирно подчеркнем: речь идет не только о том, что идеальное может не подчиняться ограничениям, которые накладываются для материальных объектов, - действие даже тех материальных, физических образований, которые обеспечивают становление психических образов, может вступать в противоречие с физическими же законами. А это означает не только возможность, но и прямую необходимость переступить через какие-то основополагающие запреты.

Одним из таких фундаментальных запретов является абсолютная невозможность движения физического тела одновременно по нескольким разным траекториям, и в любом механизме работа всех его составных частей и узлов обязана повиноваться в частности и этому закону. При этом подчеркнем: речь не идет о некоторых сложных траекториях, общая конфигурация которых может складываться из простых элементов движения. Здесь говорится о траекториях, которые решительно исключают друг друга; и, в отличие от чисто физических начал, биологическая ткань должна обеспечивать возможность одновременного движения именно по таким взаимоисключающим руслам. И если формирование образа и его последующее хранение в нашей памяти в самом деле обеспечиваются действием одних и тех же механизмов, то мы приходим к логической необходимости именно такого движения.

Вглядимся. Если хранение любой информации означает собой непрерывное безостановочное ее воспроизведение на протяжение всей жизни субъекта, то, получается, что одни и те же механизмы одновременно воспроизводят бесчисленное множество совершено различных образов. А это и значит, что все их элементы: и "приводные ремни", и "передаточные устройства", и "рычаги управления" и все остальное одновременно движутся по бесконечному множеству совершенно различных, далеко не всегда поддающихся согласованию друг с другом, траекторий.

Впрочем, мы еще увидим, что на деле в неизменном виде воспроизводится только ключевое содержание памяти, для всего остального действует другой принцип: сохраняется только навык самостоятельного воссоздания информации.

3

Отвлечемся на некоторое время.

Культура неотделима от человеческого созидания, от творчества. Она в принципе не существует сама по себе, вне и независимо от человеческого сознания, от человеческого духа. Другими словами, если вдруг (не дай Бог!) погибнет человечество, сгинет и культура. Останутся лишь материальные следы когда-то существовавшей цивилизации, но собственно культура исчезнет навсегда.

Но вспомним старинную притчу о храме. Один из строителей в ответ на вопрос, что он делает, говорит, что он готовит раствор, другой, - что он кладет камни, и только третий отвечает: "Я строю храм".

Нужно ли доказывать, что правота - в словах именно этого третьего. Первые два воспринимаются нами как вполне достойные сожаления, если вообще не жалости. И действительно: человек - это существо творческое; если же он превращается в простой ли придаток машины, в самостоятельный ли механизм (для приготовления раствора или кладки камня), то он по существу перестает быть человеком в каком-то высшем, метафизическом, значении этого слова. Так и здесь: человек - это только третий из них, ибо только он творит, а не просто выполняет какую-то бездушную механическую работу, какую способен выполнять механизм. Но вот в чем парадокс: простая притча о храме воспринимается нами как нечто, исполненное глубочайшим философским смыслом, только потому, что этот третий - на самом деле редчайшее исключение. В повседневной нашей жизни, как печальное правило, мы сталкиваемся только с первыми двумя.

Все это можно выразить не только в форм старинной притчи, но и более академическим образом.

Так, например, известно, что в целом деятельность человека, направленную на преобразование нашего мира, можно свести к таким составляющим, как энергетическая, транспортная, технологическая, наконец, логическая. С энергетической - довольно просто: совершение любой работы требует определенных затрат энергии, в нашем случае - мускульной энергии человека. С транспортной составляющей тоже несложно: речь идет о перемещении каких-то масс в пространственно-временном поле целевой деятельности, без чего немыслим никакой процесс преобразования вещества. Труднее понять технологическую функцию. Ее можно обозначить как определенным образом структурированное в пространстве и времени взаимодействие орудия с предметом деятельности. Наконец, логическая это самое сложное и, как кажется, не поддающееся исчерпывающему определению начало. Но, несмотря на все сложности определений, интуитивно ясно, о чем идет речь. Впрочем, всем этим аспектам посвящен довольно большой пласт литературы.

А теперь взглянем, как на протяжении истории меняются эти функции.

Энергетическая функция постепенно передается животным, затем силе водного потока, далее пара, электричества, атома... В перспективе можно прогнозировать и новые, еще более мощные источники энергии. Правда человек и по сию пору вынужден пользоваться мускульной энергией своего тела, но сфера ее применения сокращается во все большей и большей степени. Поэтому в логическом пределе этой тенденции можно прогнозировать такое положение вещей, когда в энергетическом смысле человек окажется полностью вытесненным из всех выполняемых им материальных процессов.

То же самое можно сказать и по поводу транспортной составляющей его деятельности. Уже сегодня роль человека практически полностью передана различного рода машинам и механизмам. В логической же перспективе и здесь его функция сокращается до нуля.

Сложнее с технологией. Но мы знаем, что и технологическая функция постепенно передается человеком машине. Именно машина со временем берет на себя выполнение тех тонких движений человеческой руки, которые и приводят к созданию окружающих нас вещей. Уже сегодня мы видим, что действия человека сводятся к простому повороту каких-то рычагов, а то и вообще к нажиманию кнопок, собственно же процесс выполняется искусственным устройством. Так что и здесь можно прогнозировать полное вытеснение человека.

С массовым вхождением компьютера в нашу жизнь обнаруживается, что и многие логические функции могут быть успешно переданы вычислительному устройству. Так что же в этой логико-исторической перспективе остается на долю самого человека? Да только творчество, ибо только оно не может быть передано ни стихийной силе природы, ни животному, ни машине. А это значит, что только оно и является собственно человеческим в человеке.