Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - Хейер Джорджетт - Страница 44

И она подняла кувшин, словно намереваясь плеснуть пива в несуществующий стакан. Хемингуэй благоразумно выпрямил опасно накренившийся сосуд и ответил:

— Нет, благодарю, мисс. Вы достопочтенная Беатрис Гизборо?

— Вот уж нет! Нечего награждать меня устаревшими титулами! Я — Трикс Гизборо! С титулами — к моему братцу, он ими упивается. Дайте срок, и он заделается одним из столпов партии тори, даром что простофиля! А вы — один из его новых респектабельных дружков? Собственно, это моя вечеринка, но все равно чувствуйте себя как дома! Ланс там, где куча-мала. — И Трикс указала на открытую дверь в студию.

Хемингуэй подал ей свою визитную карточку. Пока она старалась сфокусировать взгляд, он гадал, сколько еще подвыпивших женщин ему суждено встретить в этот вечер. Расшифровав написанное на карточке, Трикс хихикнула и заявила:

— Еще один повод пировать! Живой старший инспектор полиции на моей вечеринке!

— Да еще какой! — подхватил Хемингуэй. — Увы, я не на вечеринку, хотя признателен вам за приглашение. Мне надо поговорить с вашим братом.

— Вряд ли от этого будет толк: он изрядно набрался. Если хотите как-то ко мне обращаться, предлагаю вместо «мисс» «товарищ». Зачем вам Ланс?

— Я ему объясню, если вы окажете любезность и приведете его.

— Да зачем он вам сдался? — не унималась Трикс. — Если из-за того убийства, то Лансу нечего вам сказать. Баттеруик — вот кто вам нужен! Знаете такого? Женоподобный юнец с кудрявыми волосиками и длиннющими ресницами. Разок на него глянете — и поймете, почему привилегированные классы обречены. А Ланса я в обиду не дам! — задиристо добавила она. — Он угодил в трясину, поддался буржуазному заблуждению, задрал нос, вообразив себя пэром королевства. Но это пройдет, не сомневайтесь!

— Послушайте, товарищ! — вздохнул Хемингуэй. — В России вы бы горько раскаялись, если бы заставили полицию топтаться на пороге вместо того, чтобы вприпрыжку бежать туда, куда вам велено! Живо угодили бы в соляные копи и считали бы, что легко отделались! Ступайте и сообщите своему буржую-брату, что я желаю с ним побеседовать. Не расходуйте мое время на проклятия в адрес привилегированных классов: во-первых, я к ним не принадлежу, а во-вторых, не терплю банальностей.

— Черт бы вас побрал, как вы смеете так со мной разговаривать? — взвилась мисс Гизборо.

— Так и думал, что мы недолго останемся товарищами, — усмехнулся Хемингуэй. — В незапамятные времена, когда я бьш гораздо моложе, в мои обязанности входило не давать таким, как вы, портить другим настроение, бросаясь под копыта конских упряжек и вытворяя прочие глупости. У меня выдался тяжелый день, и я не в настроении выслушивать демагогию. Ведите брата! Пока я буду с ним беседовать, можете морочить голову своим гостям. А меня еще моя бабка надоумила, что яйца курицу не учат!

К счастью для мирного продолжения вечера, в этот самый момент из студии вышел один из гостей. У него было приятное лицо, выделялся же он заметным пристрастием к хорошим портным и парикмахерам. Приобняв мисс Гизборо за талию, он осведомился, чем она так увлечена.

За нее ответил старший инспектор:

— Все просто, сэр! Мне нужен лорд Гизборо. Я — старший инспектор Хемингуэй из отдела уголовных расследований. Надеюсь, я ненадолго лишу вас общества его светлости.

Гость с любопытством оглядел его и произнес:

— Что ж, сейчас я вам его доставлю. Идем, Трикси! Ты утащила у нас пиво!

Он увлек хозяйку дома обратно в студию, откуда вскоре появился, слегка пошатываясь, лорд Гизборо. Взгляд его оказался неожиданно ясным.

— Вы ко мне, старший инспектор? — Гизборо распахнул дверь в маленькую гостиную. — Сюда, пожалуйста. Сестре не нравится, когда ко мне обращаются «милорд». Лично я не возражаю. Забавно! И жить в Гизборо не возражал бы. Но не могу. Там расположилась старая Лети Гизборо, кузина. Денег у нее куры не клюют! Кенелм — ее любимчик. Как вам это нравится? Она его подкармливает, однако не может наградить титулом. Обхохочешься! — Он промолчал, а потом поинтересовался: — Что вам от меня нужно?

— Вы побывали сегодня днем у миссис Хаддингтон, не так ли, милорд?

— Побывал, ну и что? — воинственно ответил его светлость.

— Хотелось бы узнать о цели вашего визита. — Видя устремленный на него взгляд Гизборо, одновременно опасливый и подозрительный, Хемингуэй добавил: — Как и о том, что между вами произошло.

— Вам-то какое дело, черт возьми?

— Поверьте, милорд, самое непосредственное.

— С ума сойти! Миссис Хаддингтон не понравилось, что вчера вечером я водил ее дочь танцевать. Старая дура!

— У вас не возникло с ней ссоры, милорд?

— Да! Хотите узнать, не сбежал ли я? Сбежал! Если это преступление, то я впервые о таком слышу.

— Который был час, милорд?

Его взгляд стал еще подозрительнее.

— А что?

— Может, вы припомните, в котором часу вошли в дом?

Гизборо сосредоточенно наморщил лоб и, поразмыслив, ответил:

— По-моему, было без четверти шесть.

— Вы застали там кого-нибудь еще?

— Баттеруика, он спускался по лестнице, когда я поднимался.

— Благодарю вас, милорд. Сколько времени вы пробыли у миссис Хаддингтон?

— Не думаете же вы, что я не сводил глаз с часов! Не знаю.

— Куда вы направились потом, милорд? — спросил Хемингуэй.

— Домой.

— Когда вернулись домой?

— Послушайте! — не выдержал Гизборо. — Куда вы клоните?

— Если ответите на мой вопрос, милорд, то я, возможно, объясню вам.

— И не подумаю! Знаю я вас, полицейских! Пытаетесь на чем-то подловить меня? Приспешники аристократической власти, вот кто вы такие, все до одного! Для богатых у вас один закон, а для…

— Вы перепутали, милорд, — перебил его Хемингуэй. — Это был Тернкок, а не полиция и не аристократическая власть!

— О чем вы болтаете, черт возьми? — Гизборо вытаращил глаза.

— Диккенс — мой любимый писатель, только и всего.

— Диккенс! — с отвращением повторил он. — Полагаете, мне есть до него дело?

— Вот уж не знаю, милорд. Но это не причина перевирать цитаты из него. Более того, всему свое время и место. Сейчас нам определенно не до Диккенса. Повторю свой вопрос: когда вы вернулись в этот дом сегодня после ухода с Чарлз-стрит?

Гизборо свирепо взглянул на него и, немного помолчав, угрюмо произнес:

— Бог знает!

— Если вы не припоминаете, то, может, мне поможет мисс Гизборо?

— Не думаю, что я провел у миссис Хаддингтон более получаса.

— Спасибо. А во сколько вы ушли?

Гизборо потер лоб, откинул упавшую на один глаз прядь волос.

— Выбрали же вы момент для своих вопросов! — раздраженно бросил он. — Вы бы еще предложили мне вспомнить названия всех улиц между Чарлз-стрит и этим домом. Учтите, я не вспомню!

— Нет, милорд, это излишне. Вы взяли такси или приехали на собственной машине?

— Вы, наверное, воображаете, что раз у меня титул, то я принадлежу к богатым бездельникам? — усмехнулся Гизборо. — Ошибаетесь! Я шел пешком.

— Всю дорогу?

— Представьте! Устал бы идти — сел бы в автобус. Если моя… если кто-то наплел вам, будто титул для меня что-то значит, то это ложь!

Открылась дверь, и появилась Трикс Гизборо. Прислонившись к двери, она осведомилась, долго ли еще старший инспектор будет лишать компанию общества ее брата.

— Ровно столько, сколько мне понадобится, мисс — то есть, конечно, товарищ.

Гизборо вскочил с кресла.

— Хватит! — крикнул он. — Меня это раздражает!

Рассудив, что это требование было обращено не к нему, а к мисс Гизборо, Хемингуэй скромно промолчал.

— До того как ты соблазнился иллюзией власти и положения, это тебя не раздражало, — возразила мисс Гизборо. — Ты подлый ренегат, Ланс!

— Прошу прощения, мисс Гизборо, — вмешался в родственный спор Хемингуэй, — вероятно, вы поможете нам установить время возвращения вашего брата домой сегодня вечером?

— Сегодня вечером? Примерно в половине седьмого. А в чем дело?