Смерти не по зубам - Кулаков Сергей Федорович - Страница 25

Роман вцепился в пружины сиденья, поскольку Чой гнал, как заправский гонщик. Его велоодр оказался на удивление крепким малым. Невзирая на корни и ямы, коих на тропе было множество, он ни разу не скрипнул, не звякнул. Неказистый с виду, он был прекрасно отлажен внутри. И сам ездок был ничего себе. Крутил педали как заводной. Роман с самого начала обратил внимание на запястья Чоя, широкие, мощные, как у борца. Надо думать, и работу домашнюю сделать, и за себя постоять сей дедушка еще ого-го как в состоянии.

Ехали недолго. Минут через десять лес расступился, и они выкатили на большую круглую поляну.

– Дом, – сказал Чой, нажимая на тормоз.

Роман спрыгнул с багажника, огляделся.

Да, местечко для туриста-экстремала. Избушка из бамбука на курьих ножках, то есть на сваях, рядом – крошечный сарай-амбар – вот и весь, собственно, дом. Поблизости, в похвальной компактности, расположилось еще с пяток таких же «скворечников». Под ними возились куры и свиньи, компанию им составляли голопузые ребятишки. На жердях висели рыбацкие сети.

Картина представилась невеселая, что и говорить. До всеобщего процветания социалистической республике, похоже, было еще далеко.

– Проходить, – сказал Чой, указывая на ближайший дом. – Здесь я жить.

Он легко вскарабкался по приставной бамбуковой лесенке наверх, сверху посмотрел на гостя.

– Давай, Роман.

– Даю, – пробормотал Роман, ступая не без опаски на хрупкие жерди.

Вход находился на уровне плеч, и Роману удалось добраться до него с первого раза. Оказавшись наверху, он обернулся и глянул окрест. С порога открывался вид на небольшую гавань, в которой колыхалась пара утлых лодчонок. Вдали виднелся островок. Кружились чайки. На все на это сыпался сонный дождик.

Чой оставил обувь под навесом и вошел в дом, жестом поманив гостя. Роман разулся, вошел следом.

В хижине царил феодальный уют. Посередине тлел очаг, вдоль стен стояли лежанки, был стол, шкафчик для посуды и продуктов. Крепко пахло рыбой.

За бамбуковой перегородкой находилось что-то вроде второй комнаты. Из нее, едва Чой и его гость вошли в двери, выскользнула девушка лет двадцати. Короткая стрижка, узкие брючки, полосатая майка. Увидев Романа, она вдруг густо покраснела.

– Это мой внучка, – пояснил Чой. – Ее звать Ти.

– Роман, – поклонился гость, не без удовольствия глядя на девушку.

Она была очень даже миленькая, эта скромница Ти. У Романа Евгеньевича, чуткого к женской красоте, настроение сразу улучшилось. Все не на старика и его, с позволения сказать, дом любоваться.

– Будем кушать, – сказал Чой.

– Хорошо, – отозвался Роман, понимая, что чем короче он будет выражать свои мысли, тем легче им будет находить общий язык.

Чой коротко переговорил с Ти. Метнув на Романа быстрый взгляд, она принялась накрывать на стол, открывая шкафчики с уверенностью хозяйки.

Появились оладьи – почему-то зеленого цвета, мясо, рыба, рис, бутылочки с соусом. Все это выглядело очень аппетитно, и даже зеленые оладьи не вызвали у проголодавшегося Романа чувство протеста.

Сидя на одной из кроватей, он наблюдал за ловкими движениями Ти. Заодно гадал, что она здесь забыла. Девушка хорошенькая, по глазам видно, смышленая, одета по-городскому. Ей бы служить секретаршей в какой-нибудь столичной конторе, а не прозябать среди этих «скворечников», на забытом богом островке нищеты и скуки.

Может, студентка, приехала на каникулы? Но как-то не была она похожа на студентку. Чувствовался в ней некий жизненный опыт. И в то же время – это смущение при виде гостя. Чем его объяснить?

А впрочем, что Роману Евгеньевичу за дело до ее смущения? Видит он ее в первый раз, знакомство продлится пару-тройку часов, и на этой недоразвитой стадии их отношения и закончатся. А значит, нечего голову себе морочить.

– Идем, Роман, – пригласил Чой.

– Иду.

За обедом старик, попивая белого цвета чай, стягивал воедино весь свой русскоязычный запас и подробно, насколько этот запас позволял, рассказывал гостю, каким образом ему стало известно о существовании таинственной пещеры.

Роман слушал внимательно, и потому основные положения ему вроде бы удалось понять.

Выяснилось следующее. Чуть менее года назад Чоем, как и другими жителями деревни, было замечено, что за одну из соседних гор то и дело садится самолет. (Как можно было понять по растопыренным, как лапы гуся, рукам Чоя, это был гидроплан.) Само по себе это вроде бы не представляло ничего необычного. Но, во-первых, там лежала совершенно необитаемая местность. Во-вторых, один из рыбаков, пытавшийся заплыть во время шторма в тамошнюю лагуну, был сурово изгнан оттуда вооруженными людьми. Хотя, по его словам, каких-либо объектов, требующих охраны, он не заметил.

Чой, проживший здесь всю жизнь и знающий округу как свои пять пальцев, решил проверить, что творится у него под носом. С каковой целью и предпринял небольшое разведывательное мероприятие.

Действительно, наружных объектов не обнаружилось. Зато Чой увидел, как в пещеру входят и выходят какие-то люди, причем один из них – американец.

– Почему вы решили, что он американец? – спросил Роман.

– Американец, – твердо ответил Чой, и Роман не стал спорить.

Итак, американец что-то делал в пещере. Причем его охраняли вьетнамцы, причем очень тщательно. И при этом снабжали всем необходимым, – гидроплан прилетал не реже раза в месяц.

Чой, опытный разведчик, сделал вывод, что здесь творится что-то неладное.

Чтобы собрать как можно больше фактов, он взял фотоаппарат внучки и сделал несколько снимков залива. А также слазил в пещеру и сфотографировал все, что там находилось.

– Как же вы попали в пещеру, Чой? – снова перебил его Роман. – А охрана?

Старик усмехнулся. Не спеша набив маленькую трубку, запыхкал сладковатым дымком и продолжил.

Оказалось, он знал другой вход в пещеру. На вершине горы, с другой стороны залива, была расселина, сквозь которую можно было спуститься вниз. Сделать это непросто, там очень узкий лаз, как для ребенка, пояснил Чой, опять прибегнув к помощи жестов, но в интересах дела он себя не пожалел.

Сфотографировав аппарат, он попросил младшего сына Сам Лиена отпечатать снимки и позвонить русским по телефону, который Чой хранил у себя еще со времен Советского Союза. Когда-то он тесно сотрудничал с русскими военспецами, участвовал даже в разработке секретных операций. У русских же прошел и высшую школу разведки.

После войны он остался кем-то вроде добровольного резидента ГРУ, так как навсегда сохранил глубокую признательность Советскому Союзу за неоценимую помощь в победе над США. Именно по этой причине он счел необходимым предупредить своих старых друзей о том, что здесь что-то замышляется.

Более всего Романа потрясло то, что номер телефона, который хранил у себя Чой, сработал, хотя прошло более тридцати лет с тех пор, как он этот номер получил.

«Вот что значит Система», – растрогался Роман Евгеньевич.

Теперь, когда с пещерой стало все более-менее ясно, Роману осталось лишь установить ее точное местоположение и передать координаты в Москву. А там уж пусть кумекают, как быть дальше.

– Спасибо, все было очень вкусно, – сказал Роман, кладя на стол палочки.

Он выразительно посмотрел при этом на Ти, в первую очередь выражая благодарность ей.

Она снова покраснела под его взглядом и кивнула, показывая таким образом, что отлично поняла, о чем говорит гость.

– На здоровье, – откликнулся Чой, покуривая свою трубочку.

– Я хочу сегодня увидеть пещеру, – сказал Роман.

– Хорошо, – кивнул Чой.

Он был совершенно спокоен, этот старый партизан. Еще бы, в его-то годы волноваться по всяким пустякам. Надо увидеть пещеру, значит, увидим.

– Когда лучше выходить? – спросил Роман.

– Вечер, – последовал ответ.

Роман покосился на часы, намекая, что не мешало бы назначить время выхода поточнее.

– Через три часа, – сказал старик.

– Хорошо. Тогда, если вы не возражаете, я отдохну.