Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 23

Смотрел он на это философски — известно всякому что в состоятельных семьях когда сын достигает определенного возраста разумная мать подбирает хорошенькую, чистую и понимающую что к чему горничную… А что — французский или английским манир когда папаша сам ведет подросшего сына в бордель — лучше? (Обыкновение, все больше перенимаемое нашими разночинцами).

Но эта Алина все же хороша! Сочетание робости и огня восхитительно! Не девица — так среди этих фрейлин и нет девиц… А в прошлый раз была Ольга. Оля фон Мес — баронесса фон Мес — чей муж наделал долгов да и сбежал… Очаровательная золотоволосая остзейская немка в стиле вагнеровской Брунгильды. А до нее Мария Валецкая — дочь польского графа и французской танцовщицы — лицо ее, с розовыми губами, прелестно-невинно очерченными, и темно-золотыми глазами так многозначительно смотрящими из-под длинных опущенных ресниц…

И лишь войдя в свои гатчинские покои и приготовившись лечь на кушетку подремать — вдруг замер как громом пораженный.

…Когда не так давно в Петербурге торжественно открывали памятник принцу Ольденбургу — перед главным фасадом Мариинской больницы — он посетив данное торжество даже произнес краткую речь о пользе медицины и заботе о народном здравии.

И пока он скучал глядя на то как управляющий Собственной Его Императорского Величества (то есть его) канцелярией по учреждениям императрицы Марии — он же товарищ министра внутренних дел Дурново- снимает покрывало неподалеку от него какой то маститый доктор с раздвоенной бородой и в золотом пенсне (из тех что берут за визит не менее двухсот рублей) беседовал с коллегой на профессиональные темы. И речь шла ни о чем ином как о венерических болезнях. С присущим людям сей профессии цинизмом (а как иначе — люди со смертью дело имеют — а данная особа поважнее любого царя будет) он излагал подробности процесса.

До слуха государя долетало «Спинная сухотка», «менингит» «гидроцефалия» «атрофия» «прогрессивный паралич»…

— Заболевание сифилисом означает, что человек начинает ускоренно превращаться в трупа! — изрек почтенный медикус напоследок.

Дрему и благодушие как рукой сняло… Черт — а ведь и в самом деле! Девиц то наверняка не проверяют! Известное дело Евины дочери род лукавый… Достаточно одной из этих милых и легкомысленных созданий пообщаться с кем на стороне — и нате вам — будет у России царь-сифилитик! То-то он будет хорош на троне с провалившимся носом!

А еще припомнился примерно годичной давности разговор кавалерийского генерала из департамента учебных заведений военного министерства — тот сдерживая жеребячий гогот цитировал в кругу посетителей светского раута приказ по одному из училищ — касающийся посещения юнкерами борделей…

«Врач Училища предварительно осматривает женщин этого дома, где затем оставляет фельдшера, который обязан наблюдать: а) чтобы после осмотра врача до 7 час. вечера никто посторонний не употреблял этих женщин; б) чтобы юнкера не употребляли неосмотренных женщин… считая на каждую допущенную врачом для совокупления женщину по три юнкера… Также юнкера во всё время совокупления обязаны соблюдать порядок и тишину.

Генералу было смешно… И его собеседники — такие же важные господа тоже смеялись…

(Хотя чему бы смеяться? Не редкость были полки где каждый год кто-то из офицеров стрелялся из за постыдной болезни).

Вспоминалось Георгию и слышанное то про одну придворную даму то про другую что де муж застал свою благоверную о с цирковым атлетом, то с негром из того же цирка, то со знаменитым актером или с юнкером — а то и с конюхом или смазливым приказчиком…

Про то что иные переодеваются в простолюдинок и ищут приключений на сомнительных улицах… Разговоры между своими — что знатная дама позволит любовнику то от чего иная проститутка откажется — если при этом будут соблюдены внешние приличия…

Шуточки про «французский насморк» и постаревший на лет на тридцать в одну ночь церемониймейстер Васильев — его сын узнав что заразился люэсом выпил сразу пригоршню опийных пилюль… Мерзкое ощущение страха сосущее под ложечкой не отпускало…

…Он за не прошедшим еще потрясением от отцовской смерти и всеми регентскими делами историю с кронпринцем Рудольфом не особо и отметил — соболезнования Габсбургам присылала матушка. Когда 30 января пришло известие что тот скоропостижно умер в Майерлинге — Георгий буквально на следующий день забыл об этом. Потом уже слышал разные сплетни — что умертвили его и его юную наложницу баронессу Вечеру по приказу отца — Франца-Иосифа — из за того что кронпринц учинил заговор. Поговаривали что был он психопатом на почве чего и убил и себя и баронессу. Ну и прочее — вплоть до того что парочку прикончил сумасшедший лесник. Но лейб — медик Груббе как то поведал в узком кругу рассказанное австрийскими коллегами: Рудольф заразился гонореей, которую запустил — и та сделала его бесплодным импотентом. Он много пил и пристрастился к морфию, менял женщин ища ту, что поможет ему восстановить мужское достоинство, и видимо после очередной неудачи просто в припадке ярости расправился с любовницей, а потом и наложил на себя руки[8]…

Усевшись на диване и обхватив голову руками Георгий постепенно успокоился. Однако же — как сказать Марии Федоровне о проблеме? Как донести до нее эту мысль? Ведь невозможно говорит с матерью о таком.

Подумав он, однако, нашел выход…

На четвертушке бумаги он написал коротко послание.

«Mère!

Sur les devoirs du chef de l'Etat et du chef de la maison impériale, je voudrais me renseigner sur la santé de votre dame d'honneur spécialement adoptée récemment. Car malheureusement, les maladies — du rhume à celles qui résultent de l'amour n'épargnent pas les titres, ni l'âge ni le sexe. Je pense que ce ne serait pas mauvais pour les fonctionnaires de la cour et les ministres d'inspecter régulièrement le médecin.»[9]

Запечатал в конверт со своим вензелем, и написав — кому, бросил на поднос с почтой. Даже если посторонний и прочтет, то не поймет смысла — разве что решит что царь по обычаю предшественников хочет управлять всем — даже фрейлинами и дворниками.

* * *

Надо сказать письмо весьма впечатлило Вдовствующую императрицу — и буквально назавтра фрейлины её двора без разбору подверглись осмотру особо вызванным врачом с кафедры сифилидологии Медико-хирургической академии; а вместе с ними — и весь дворцовый штат.

Кстати говоря — во многих справочниках по истории медицины Марию Федоровну называли в числе основоположников регулярной диспансеризации…

Впрочем это уже несколько иная тема.

Утро следующего дня

— Срочных дел никаких нет? — осведомился Георгий у дежурного флигель-адъютанта. Что у нас на сегодня?

— Новые сообщения из Государственного совета и с мест. А в приемной ожидает господин Победоносцев — он хочет изложить свои соображения относительно духовных дел — скосил глаза в журнал Кауфман…

Георгий невольно поморщился.

Константина Николаевича он конечно уважал, хоть с его идеями и был не вполне согласен — но в конце концов что за манера — являться без доклада и без приглашения к монарху? Это воистину моветон. Обер-прокурор Синода конечно являлся без доклада к papa — но между прочим Георгий ему пока такого права не давал. Впрочем — пусть приходит — послушаем…

— А во второй половине дня господин Гирс с докладом по турецкому вопросу — продолжил адъютант. Георгий вспомнил что и в самом деле направил распоряжение в МИД с просьбой изложить соображения по поводу ситуации в Порте. Но признаться не ожидал что отреагируют так быстро — и что лично министр явится. Он то ожидал бумаги, в крайнем случае — главу Азиатского департамента для личных объяснений…

— Хорошо! — кивнул император. Через полчаса просите… господина обер — прокурора.

Пусть посидит-подождет — пока русский царь читает официальные бумаги.