Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 22

Георгий обхватил рукой одну грудь, потом — другую, прошелся пальцами по ребрам и коснулся пупка. Он будто изучал ее тело.

Кончик его языка скользил вокруг горячих и влажных сосков, пробуждая в ней что-то спрятанное глубоко внутри. Потом его губы раскрылись, и язык стал ласкать набухшие бутоны сосков, заставляя ее издавать глухие стоны.

Его язык долго дразнил ее, чередуя то ласковые и нежные прикосновения, то жесткие и властные, пока Алина не сдалась и не застонала от наслаждения.

На нее обрушилась волна эмоций, каких она прежде никогда не знала. Она совсем потеряла голову от желания. Ее тело захватило власть над ее разумом, и оно получит то, что хочет.

Алина, наконец, отпустила покрывало и освободила руку, которую удерживал Георгий. Она вцепилась в его плечо, восхищаясь крепостью мышц. Он следил глазами за ее рукой, потом медленно поднял голову и встретил ее взгляд.

Широкие зрачки казались невероятно черными, как будто за ними скрывался колодец с черной водой.

Она слышала, как гулко стучит под ее ладонью его сердце. Он снова провел рукой по её груди:

— Тебе нравится?

Алина закрыла глаза, отсекая непонятное чувство страха, которое охватило её.

— Да, — услышал он её шепот.

Он повернул ее к себе спиной. Она на мгновение почувствовала напряжение, но его тело отвлекло Алину от неуместных мыслей. Георгий прижался к ее спине, точно соответствуя всем изгибам ее тела. В этом положении напряженная плоть Георгия коснулась её… Мягко, но сильно он перевернул юную женщину на живот… Она подалась ему навстречу…

— Ооооо! — застонала Алина и инстинктивно попыталась высвободится — но Георгий пресек порыв. Он знал что не нужно быть стеснительным… И Алина покорно обмякла… Прошло немало времени, прежде чем он оторвался от нее и лег рядом с ней. Теперь ее глаза были закрыты, но она быстро нашла место рядом с его плечом и положила голову ему на грудь. Так они пролежали в объятиях минут пятнадцать. А потом он решительно развернул ее к себе…

Она жадно глотнула ртом воздух и изогнулась от прикосновения Георгия. Ее пальцы и губы ласкали его тело, и он забыл обо всем, кроме ее аромата, легкого прикосновения рук, изысканных мучительных прикосновений языка. Она двигалась всем своим телом по его телу, ее волосы скользили по его коже, как шелковые нити, возбуждая и волнуя. Пока они ласкали друг друга губами и прикосновениями, в нем нарастала, как волна, ликующая страсть. С каждой минутой нежности росли его сила и пыл. Она лежала под ним, а он скользил по ней, находя губами каждый вершок ее тела. Он нежно ласкал ее груди и, когда у нее стали вырываться короткие вздохи, спустился ниже и стал ласкать ее талию и живот. Потом удобнее вытянулся на ней, и его руки заскользили к внутренней стороне бедра. А потом — к средоточию ее женского естества. Она обхватила руками его спину, и он ощутил испуганный рывок и движение, услышал шумное, прерывистое дыхание. Она на мгновение замерла, а потом вскрикнула… Он приподнялся над ней, снова завладев ее губами, и плавно вошел в ее тело — медленно и очень осторожно, хотя по его венам словно струилось пламя. Она больше не кричала и плотно прижималась к нему, когда он, стараясь смягчить рывок и скольжение своих бедер, уверенно вводил ее в тот ритм, который задал. Когда он почувствовал, что она поворачивается и вздрагивает под ним, он дал полную волю силе, которую до сих пор сдерживал. Ее руки крепко обвились вокруг него, она словно хотела перелить себя в его тело… Она сотрясалась в любовной лихорадки, принимая в себя его мужское естество. Он силой задерживал свой взрыв наслаждения, желая, чтобы первой испытала его она. И когда он уже думал, что сейчас умрет, не выдержав огня, который сжигал его изнутри, она затрепетала, напряглась, потом обмякла. Он тоже позволил себе задрожать и дал этому огню вспыхнуть и взорваться. Она выгнула спину, чтобы быть к нему ближе, и раздвинула ноги. Ей было невероятно хорошо. Его напряженное тело, прижатое к ее спине, только усиливало восхитительные ощущения. Алина выдохнула его имя и откинула голову назад.

Алина попыталась отодвинуться, но поняла, что не может двигаться, пока Он творил с ней нечто невообразимое…

— Oh mon Dieu… George!

— Vous Йtes bien, mon amour? [7]

Хорошо ли ей? Каждое движение приближало ее к невероятному блаженству. Она чувствовала, что внутреннее сопротивление тела пропало, и ей уже не хотелось, чтобы он прекращал свои ласки.

— Нет, — прошептала Алина, — Не останавливайтесь.

— Не буду, — ответил Георгий и провел пальцами по ее животу.

— Не останавливайтесь! — повторила Алина, но он не послушался.

Его рука скользнула еще выше и обхватила грудь. Георгий стал целовать ее шею, спускаясь к плечу, прикусил кожу, большим пальцем лаская сосок.

Алина вскрикнула, прижимаясь к нему спиной.

Она выгнула спину, чтобы быть к нему ближе, и раздвинула ноги. Ей было невероятно хорошо. Его напряженное тело, прижатое к ее спине, только усиливало восхитительные ощущения. Алина выдохнула его имя и откинула голову назад.

Он легко покусывал ее шею, заставляя издавать блаженные стоны. Ласки вдруг прекратились, что вызвало недовольный вздох с ее стороны. — Оххх, — прошептал он, вновь проникая в ее тело… — Моя! — страстный шепот словно обжег ее, одновременно возвратив из мира грез в реальность. — Ваша! — тихо откликнулась фрейлина…

«…Распахнулась дверь и в будуар вошел Его Величество. Боже мой, как затрепетало у меня сердце! Я чувствовала, что ноги подкашиваются, опустив глаза и наклонив голову, минуты две успокаивала сердце. Подняв глаза, я увидела, что Государь снимает свой показавшийся мне таким изящным фрак и направляется прямо ко мне.

Я была так поражена этим, что не могла ответить ни слова, покраснела и не могла сообразить, приснилось ли мне это, или действительно ли это наяву… Я лепетала какие то глупости: каких сама не упомню — и готова была умереть в тот же момент от страха — не страха предстоящего соединения с Ним — но страха что-то сделать не так… Я выросла с чувством не только любви, но и благоговения к Августейшей Семье… на Царя смотрела, почти как на живого бога. Могла ли я допустить когда либо прежде саму возможность, что Он обратится к восемнадцатилетней девчонке с ласковыми словами?.. Что я буду Ему нужна?

И это была вовсе не «прихоть господина для холопки», как написала эта безумная суфражистка Инесса Арманд в предисловии к французскому изданию моего скромного труда — но схождение божества к верующей…».

Алина Николаевна, княгиня Орбели (урожденная Ранина), обер-гофмейстерина и кавалерственная дама. «Записки старой фрейлины» Издание пятое, дополненное. Константинополь 1956 год

Все хорошее когда-нибудь кончается. Кончился и его царский отдых. Кроме того следовало соблюдать правила приличия. Он поцеловал фрейлину в нос и с неохотой сказал: — Собирайтесь мадам. Алина надела панталоны. Георгий помог ей застегнуть платье и блузку. Нижнюю юбку, корсет и лиф решили не надевать. И без того достаточно респектабельно, чтобы тихонько пробежать по саду до кареты. Он долго смотрел на нее, словно пытался навсегда запомнить эту картину. — Ты выглядишь очень довольной. Наконец вынес он решение. Та в ответ скромно сделала книксен. По той самой потайной лестнице они спустились на первый этаж, где их уже ожидали Лакей с вензелями Марии Федоровны, одетый в парчовую ливрею с золочеными пуговицами встретил их переминаясь с ноги на ногу. Молча и ничем не выдав своих мыслей он проводил фрейлину к карете, что осталась за Почетными воротами, на козлах которой восседал кучер, ожидая команды тронуться в путь.

Напоследок она вдруг подбежала к нему и тихо спросила:

— Я еще увижу вас?

— Всё может быть…

Вскоре карета с прелестной m-l Aline уже въезжала на песчаную дорожку, что вела в сторону Петергофа…

* * *

По дороге в Гатчину он дремал — вспоминая девушку и ее предшественниц…