Стервятник ждать умеет - Чейз Джеймс Хедли - Страница 22

Стоявшая на некоем подобии помоста кровать была огромных размеров. Красивой формы изголовье было драпировано лимонного цвета шелком. Под рукой у ее владельца находилась доска приборов, вмонтированная в панель мореного дуба. Каждая кнопка на доске имела определенное назначение. С помощью красной кнопки можно было открывать и закрывать лимонного цвета портьеры. С помощью желтой – опускать кровать до уровня пола, чтобы можно было сесть в кресло-каталку с электрическим приводом. Нажав на синюю, Каленберг открывал дверцу рядом с кроватью, в которую ему подавался поднос с кофейным прибором. При нажатии на черную кнопку ванна автоматически наполнялась водой нужной температуры. Зеленой включался монитор, укрепленный в ногах кровати, позволяя Каленбергу связываться с одним из его секретарей.

Проснувшись, Макс Каленберг нажал на красную кнопку. Портьеры на окне раздвинулись, и его взору предстало зрелище неба, по которому неслись тучи. Видно, скоро начнется дождь. Включив источник рассеянного света, укрепленный позади изголовья, он утопил красную кнопку. Сел в постели повыше; открылась дверца, из которой появился поднос, на нем серебряный кофейник, молочник, сахарница, чашка с блюдцем. После этого дверца закрылась.

Лежа на огромной кровати. Макс Каленберг походил на киногероя. Наголо выбритая голова, голубовато-серые глаза, правильной формы нос, никогда не улыбающийся рот с тонкой верхней губой. Спал он всегда нагишом и, приподнявшись повыше, обнажил загорелый, великолепно сложенный торс.

Выпив кофе, Каленберг закурил сигарету, после чего нажал на зеленую кнопку. На экране появилась Миа, индианка, дежурившая в утреннюю смену. Она тотчас взяла в руки карандаш и пододвинула к себе блокнот. Он с удовольствием посмотрел на девушку. Ему нравились красивые женщины, и он сделал правилом нанимать только хорошеньких. Глядя на шефа большими глазами, девушка с тонкими, классическими чертами лица, хотя и не видела его, поздоровалась:

– Доброе утро, сэр.

Полюбовавшись ею, Каленберг отозвался:

– Доброе утро, Миа. Почта пришла?

– Ее сейчас разбирают, сэр.

– Через час я буду готов диктовать. Пока завтракайте. – С этими словами он выключил монитор. Нажал черную кнопку, опустил кровать до уровня пола. Сбросил с себя простыню.

В ту же минуту из симпатичного, превосходно сложенного спортсмена Каленберг превратился в уродца. Никто, кроме доктора и матери, не видел его ног. С самого детства они больше не росли. По сравнению с его идеально сложенной фигурой его ноги, хотя и великолепной формы, походили на два безобразных обрубка, неспособных поддерживать вес тела. Обстоятельство это не только отравляло Каленбергу жизнь, но и серьезно нарушало его психику.

Когда он находился в спальне, туда никому не разрешалось входить. Лишь после того, как, одевшись, он садился в кресло-каталку, оснащенную чехлом, закрывавшим ему ноги, Каленберг чувствовал себя защищенным от любопытных глаз.

Забравшись в каталку, он поехал в просторную ванную комнату. Приняв ванну, побрившись и выполнив комплекс упражнений в превосходно оборудованном физкультурном зале, час спустя он вышел оттуда. Обмотав нижнюю часть тела подобием простыни, надел белую рубашку с открытым воротом, надел на каталку чехол и по длинному коридору направился в свой кабинет.

Навстречу ему кинулось животное. Это был гепард по прозвищу Гинденбург, постоянный спутник Каленберга. Остановив кресло-каталку, инвалид подождал, когда большая кошка приблизится к нему. Погладил ее густую шерсть, и животное довольным голосом заурчало. Потрепав напоследок любимца, поехал дальше, сопровождаемый им. Оказавшись перед двустворчатой дверью, открывшейся автоматически, въехал в помещение.

Одну стену кабинета занимало огромное окно. Сидя за письменным столом, можно было наблюдать нескончаемые газоны, цветочные клумбы, а вдали – джунгли, волнистые холмы, поросшие травой и испещренные хижинами зулусов, которые тянулись до самого горного хребта. Пришедшая на его имя почта была размечена цветными наклейками, в зависимости от срочности писем. Накануне, прежде чем лечь спать, он составил перечень дел, которые требовали внимания к себе. Нажал на зеленую кнопку. Увидев на экране Миа, начал диктовать. Через час с перечнем было покончено.

– Это все, Миа. Хо-Ду пришла?

– Она ждет вас, сэр.

– Через полчаса я буду готов. – Каленберг выключил монитор.

Просмотрев с полсотни писем, принял ряд решений, которые помогут ему увеличить его и без того огромное состояние. Затем снова включил монитор. На этот раз на экране появилась похожая на цветок девушка-вьетнамка, сидевшая за письменным столом. Поздоровавшись с ней, Каленберг принялся диктовать.

К десяти утра на столе его было пусто. Несколько минут он сидел, рассеянно поглаживая гепарда по голове, затем, повернув выключатель переговорного устройства, произнес:

– Входите, пожалуйста.

Закрыв за собой дверь, Джулио Так, личный помощник Каленберга, подошел к письменному столу шефа. Это был высокий, худой мужчина с копной черных как смоль волос, подчеркивавших бледность кожи. Глубоко запавшие глаза горели, выделяясь на лице, напоминающем мертвую голову. Родившись от итальянки и чеха, он с младых ногтей проявил удивительную способность к математике. Начав служить в швейцарском банке, он вскоре проявил себя как финансовый гений. Когда Каленберг обратился к одному из членов палаты директоров банка с просьбой порекомендовать ему кандидата на должность его личного помощника, тот не колеблясь указал на Така.

Каленберг убедился, что тот не только финансовый гений, но безжалостный, энергичный и абсолютно преданный ему человек. В течение значительного периода времени Каленберг прибегал к услугам похитителей произведений искусства, которые пополняли его музей. Для этого была необходима разветвленная организация и множество консультаций, на что Каленбергу было жаль тратить время. Он не сразу доверил такого рода операции Таку, но спустя полтора года решился на это. В настоящее время Так не только заведовал музеем, но также вел дела шефа, зачастую давая ему ценные советы и указывая на возможности, которые Каленберг, занятый другими проблемами, мог упустить.

– Доброе утро, сэр, – сухо поклонившись, произнес Так.

– Садитесь, – отозвался Каленберг, положив локти на стол и разглядывая необычную внешность своего помощника. – Что-нибудь слышно о непрошеных гостях?

– Да, сэр. Несколько минут назад трое воров прибыли в отель «Рэнд интернешнл». Феннел прилетел днем раньше из Парижа. Некий Сэм Джефферсон, владелец гаража, приобрел для них нужное оборудование. Если хотите, могу показать список. У меня также имеются фотографии этих людей в момент их прибытия в аэропорт. – Прежде чем положить на стол большой конверт, который он захватил с собой. Так внимательно взглянул на шефа. – Думаю, что женщину вы найдете привлекательной.

Каленберг посмотрел на увеличенные снимки троих злоумышленников и положил их на бювар, задержав внимание на фотографии Геи.

– Что вам о ней известно?

– Все досье на них в этом конверте, сэр.

– Спасибо, Так. Позднее увидимся. После того как Так ушел, Калленберг взял в руки фотографию молодой женщины и в течение нескольких минут ее разглядывал. Затем, выдвинув ящик стола, убрал в него снимок. Ознакомившись с четырьмя досье, он изучил список оборудования, выяснил, что лагерь находится около Мейнвилля, что накануне туда был доставлен вертолет. Сложив в конверт все бумаги, убрал его в стол и запер. Прикрыв глаза, долгое время смотрел на бювар. Кивнув головой, как бы одобряя принятое им решение, включил мотор коляски и, щелчком подозвав к себе Гинденбурга, выехал в сад, чтобы совершить получасовую прогулку. Большая кошка двигалась рядом.

Снова сев за стол в 11 часов, Каленберг до ленча разбирался с почтой, которая прибыла накануне. Поев копченой форели с хреном и выпив кофе, он вернулся к себе в кабинет и снова вызвал Така.

– Сколько я заплатил за перстень Борджиа? – спросил он.