Голубая свастика (СИ) - Другая Елена - Страница 20

— Я хочу к маме! — объявил Данко, покончив с едой, и опять скуксился.

Эльза шикнула на него, успокаивая.

— Присматривай за ним лучше, — говорил Стефан. — Он шустрый, смотри чтобы не выбежал за ограду дома. Дальше двора — никуда, но все равно при этом нужно, чтобы с ним постоянно находился кто-то из вас. Также я не разрешаю ему заходить в мою спальню, кабинет и гостиную. Пусть играет в ваших комнатах или же здесь, на кухне. А тебе, Данко, вечером я сделаю из бумаги настоящую лягушку, которая умеет прыгать*!

Личико у мальчика изумленно вытянулось, и он перестал плакать, соображая, как же лягушка из бумаги сможет прыгать, и не шутка ли это.

Закончив со своим кофе, Стефан подошел к окну. Вообще-то, его очень интересовало, где же все остальные. Похоже, кроме Эльзы и Данко, в доме никого не было.

Во дворе он увидел Карла. Уже наступила зима и ночью выпал снег, поэтому мужчина расчищал дорожку от ворот к крыльцу. В это время из дровника вышли Равиль и Сара. Парень и девушка оживленно переговаривались. В большой корзине, взяв ее за ручки с двух сторон, они несли поленья, чтобы растопить камин.

Стефан невольно нахмурился. Разумеется, евреи уже сдружились! Да и чем они занимались в том сарае? Дровами? Или же хихикали и обжимались? Секретничали, рассказывая друг другу о своей судьбе? Обсуждали события минувшей ночи и смеялись над ним? Невольно Стефан стиснул зубы от злости. Увиденное ему совершенно не понравилось.

Молодые люди, тем временем, вошли в коридор и стали разуваться. Офицер вышел им навстречу.

— Иди за мной, — резко приказал он Равилю.

Тот безропотно проследовал за мужчиной в спальню. В комнате было душно, пахло перегаром, и Стефан приоткрыл окно, чтобы проветрить, а потом обернулся к парню. Приблизившись, он слегка ударил парня пальцами по щеке, привлекая к себе его внимание.

— А теперь слушай меня и запоминай. Во-первых, я не разрешаю тебе работать. Дрова мог и Карл принести, а ты будешь делать исключительно то, что я тебе прикажу. Понятно? Далее. Я запрещаю тебе общаться с Сарой, а тем более, находиться с ней наедине. Если я узнаю, что ты ослушался, и вы по прежнему болтаете, я убью ее на твоих глазах. Ясно?

Равиль машинально кивал в ответ и стоял перед ним, напряженный, словно струна, уперев взгляд в пол.

— Давай, снимай постельное белье с кровати! Нужно будет застелить свежее. Вот, держи.

Стефан раскрыл шкаф и бросил на койку комплект чистого белья. Сам он принялся собирать с пола свою форму, встряхивать ее и развешивать на плечики, проклиная себя за неряшливость.

Краем глаза, он следил за Равилем, который, наклонившись, бережно разглаживал своими тонкими пальцами каждую морщинку на белоснежной простыне. Немцу вдруг невыносимо захотелось ощутить прикосновение этих ласкающих рук на своем теле. Да и сколько уже можно было сдерживаться! Все формальности были давно соблюдены, и парень прекрасно понимал, зачем он здесь находился.

Мужчина сделал шаг к кровати и, застав юношу врасплох, навалился на него всем своим телом, вдавливая Равиля в матрас и прижимаясь своими бедрами к его упругой и такой желанной заднице. От неожиданности Равиль вскрикнул, рванулся, но быстро затих, пытаясь совладать с возникшей дрожью в теле.

— Попался? — насмешливо спросил Стефан, без особого труда удерживая его в железных тисках своих объятий. — Скажи мне, дорогой, как поживает твоя попка? Болит?

Равиль тяжело дышал и не знал, что сказать на это, но нужно было что-то отвечать.

— Болит, — крайне неохотно отозвался он.

Стефан, тихо постанывая от удовольствия, стал тереться бедрами о его ягодицы, не переставая приставать с вопросами:

— А тебе понравилась на вкус моя сперма? Понравилась? Она же попала тебе тогда в ротик.

Равиль слегка повернул к нему голову и выразительно произнес:

— Иди к черту!

Стефан едва не расхохотался. Парень ему безумно нравился, с ним не было скучно, хотя бы потому, что он знал, как нужно себя вести, когда и что говорить. Все было верно. В данной ситуации, когда они оказались в постели, именно эти слова заводили офицера больше всего. Как же это прекрасно, когда жертва сопротивляется и бунтует!

Стефан в очередной раз пожалел, что парня обрили. Он просто обожал придерживать своего партнера за волосы, а тут, кроме ушей, и зацепиться было не за что. В игривом припадке он куснул Равиля за ухо. Тот пронзительно вскрикнул.

— Тихо, — прошипел Стефан. — Не забывай, что в доме появился ребенок.

— Сегодня ночью вы сами, похоже, об этом забыли! — ехидно парировал Равиль, — Бедный мальчик все время плакал и спрашивал, когда же тот дяденька, который так страшно кричит и стонет, наконец умрет!

На Стефана опять накатил приступ смеха. Он представил, как все это выглядело со стороны, и эмоции невинного ребенка.

— Ладно, — он одобрительно хлопнул парня по бедру. — Отставить шуточки. Я вижу, ты стал очень смелый. Думаешь, если я решил тебя трахнуть, это помешает мне тебя убить? Снимай штаны и становись на четвереньки. Быстро и без фокусов.

Он скатился с юноши, предоставляя ему свободу и с удовольствием разглядывая Равиля. Лицо парня раскраснелось, огромные глаза вспыхнули мрачным огнем. Он понимал неизбежность того, что должно было произойти, но все равно тянул время в надежде найти какой-нибудь выход из сложившегося печального положения.

— Такие большие уши, а слышишь плохо, — в голосе Стефана появились жесткие интонации. — Быстрее, я сказал!

Равиль приподнялся на локтях и перевернулся на бок. Он беспомощно взглянул на дверь, словно в надежде на чудо, и облизал пересохшие от волнения губы. Стефан наслаждался, наблюдая его смятение, одновременно опасаясь, чтобы дружочек еще чего не учудил в своей манере.

— У меня никогда этого не было, — выдохнул наконец Равиль.

Стефан кивнул ему, показывая, что его это совершенно не удивило и не растрогало. Гордость не позволяла Равилю просить пощады, он понимал, что это абсолютно бесполезно, и любой лепет его только еще больше унизит, а немец все равно трахнет его, рано или поздно. Он потянулся было к тесемкам своих брюк, но рука его упала.

— Я не могу, — обреченно выдавил он из себя.

— Давай же! — сквозь зубы пробормотал Стефан, уже начиная злиться.

В это время в дверь вдруг постучали.

— Господин офицер! — это был голос Карла. — К вам пришел господин Отто Штерн.

— Черт! — взъярился Стефан, соскакивая с кровати. — Вот же черт! Урод.

От его внимания не укрылась победоносная улыбка Равиля, хотя тот и постарался быстро отвернуться.

— Рано радуешься! — дрожащим от злости голосом высказал ему офицер. — Еще пожалеешь, что на белый свет родился. Сиди здесь и жди меня.

Он выскочил из спальни, и вышел в гостиную, где перед камином стоял улыбающийся Отто. Стефан тут же состряпал любезную мину. Мужчины поприветствовали друг друга.

— Краузе, — произнес Штерн, нетерпеливо притоптывая. — Я попрошу вас меня выручить! Одолжите пару бутылок хорошего вина! У меня сегодня свидание, знаете ли. Очень хочется произвести впечатление на одну хорошенькую девушку и угостить ее как следует.

— А у меня нет вина, — растерялся Стефан. — Вернее, есть, из пайка, но его нельзя назвать хорошим, бормотуха какая-то. Могу дать бутылку шампанского.

— Так вы не знаете?! — округлил глаза Отто. — Про подвал? У вас же есть вино в подвале! Предыдущий заместитель коменданта, тот, который жил здесь до вас, коллекционировал вина и держал их внизу. Пойдемте, посмотрим, они должны быть на месте.

— А что с ним, кстати, случилось? — спросил Стефан. — Куда он делся?

— Он застрелился, — с наигранной печалью в голосе ответил ему Отто. — И правильно сделал. Пренеприятнейший был тип. Все время ко мне цеплялся.

— Какая же причина самоубийства, есть предположения?

— Скорее всего, совесть замучила, или же человек стал противен сам себе! — беззаботно хохотнул Штерн.

Они прошли к подвальной двери. Стефан и ранее замечал ее, все собирался посмотреть, что за ней, да было некогда. Рядом с дверью на гвоздике висел ключ. Замок не сразу, но поддался, и они ступили на лестницу. Их тут же обдало прохладой, но сырости в воздухе не было, так как некоторое тепло все же поступало сюда по трубе из дома. Стефан нашел на стене клавишу и включил свет.