Проклятый ректор (СИ) - Летняя Лена - Страница 50

В его тоне сквозила обида, от которой мне почти стало неловко. Почти - потому что я тут же вспомнила четверг, сгоревший дом Блэка, настойчивый поцелуй и по меньшей мере двусмысленные слова Фарлага.

- Вы прекрасно понимаете, почему я не пришла к вам с этим, сэр, - тихо, но твердо произнесла я, хотя внутри меня пробирала дрожь от воспоминаний.

Он на мгновение прикрыл глаза, а потом неожиданно тоже повернулся и присел на подоконник рядом со мной. Теперь наши плечи соприкасались, и даже несмотря на слои одежды, это вызывало у меня мурашки. Дыхание заметно сбилось.

- Да, конечно, четверг... - пробормотал он, тщательно разглядывая узоры, выведенные на каменном полу. - Я напугал тебя? Обидел? Прости, если так. Предлагаю заключить сделку: ты делаешь вид, что я тебя не целовал, а я делаю вид, что тебе действительно это не понравилось.

Я едва не задохнулась. На этот раз от возмущения. Фарлаг все еще разглядывал узоры на полу, но я видела, что его губы кривятся в улыбке, хоть он и пытается ее подавить.

- Вы наглец, сэр, - не сдержалась я.

- Всю жизнь это слышу. Но ты закрыла глаза и приоткрыла губы. Бурным твой ответ не назовешь, но и на отвращение это не было похоже. Извини.

Я не нашла, что возразить. Я и сама знала, что мне понравился его поцелуй. Будь все иначе, мне бы даже хотелось его повторения. То есть мне и так хотелось, но будь все иначе, мне было бы не стыдно себе в этом признаться. В свете этих мыслей и чувств предложенная им сделка выглядела вполне приемлемой. И все же я не смогла удержаться от вопроса:

- Зачем вы вообще это сделали? Только не говорите, что влюбились в меня, сэр. Я все равно не поверю. Я молода и не так уж много общалась со взрослыми мужчинами, но я не наивная дурочка. И знаю свое место. Где вы и где я. Да и вы меня почти не знаете. Мы знакомы полтора месяца, и хорошо если виделись десяток раз...

- Мне хватило двух дней, чтобы влюбиться в мою будущую жену, - перебил он. - У нас было два разговора на людях и один ужин наедине. Говорят, достаточно минуты, чтобы заметить человека, и одного часа, чтобы его узнать. Влюбиться можно и за день, а на то, чтобы забыть, порой уходит целая жизнь.

И снова мне нечего было возразить. Я сама никогда не влюблялась и не знала, сколько на самом деле на это должно уходить времени. И как быстро можно понять, что это уже произошло.

- Но не переживай, я не влюблен в тебя, - после небольшой паузы заверил Фарлаг, снова посмотрев на меня с улыбкой. Пусть и немного натянутой. - Надеюсь, никогда не влюблюсь. И тебе такого в жизни не пожелаю.

- Почему? - меня удивили его слова.

- Потому что любовь - самая губительная и самая разрушительная сила из всех, что я знаю. После первого нашего ужина с Алиссией я понял, что пропал. Я умирал без нее. Сходил с ума. День в разлуке казался пыткой. Мне нужно было хоть что-то: разговор, мимолетный поцелуй, прикосновение или письмо. Она твердила мне про своего отца и про его гнев, а я не слышал. Не слушал. Даже если бы она сказала, что после свадьбы и первой брачной ночи мне отсекут голову, я бы все равно на ней женился, потому что жить без нее было бы невыносимо. И бессмысленно. Потом это чувство ушло. Растворилось в судорогах приступов, сгорело в огне жара. Осталось только горькое разочарование и мысли о том, что было принесено в жертву. Поэтому мой совет тебе, Тара, или пожелание, воспринимай как знаешь: не влюбляйся. Никогда. Ни в кого. Не теряй себя. Любовь проходит. Какой бы сильной и всепоглощающей она ни казалась. А ты у себя одна. Никогда не жертвуй собой ради любви. Оно того не стоит.

Это был очень странный разговор. Услышать подобные напутствия от собственного ректора я никогда не рассчитывала. Впрочем, я и поцелуев от ректора никогда не ждала. Я не сомневалась, что Фарлаг говорит искренне. Это был один из тех моментов, в которых я видела его настоящего. Таким, каким он редко позволял себе быть. Но мне казалось, что он ошибается. То, что он описывал, не могло быть любовью. Это больше походило на одержимость, болезненную зависимость. Одурманивание любовным снадобьем, в конце концов. Но не любовь. Я не стала спорить только потому, что едва ли смогла бы аргументировать свою позицию. Я любовь видела только издалека да в книжках, а потому могла не все правильно понимать.

- Вы жалеете о том, что женились, несмотря на все предупреждения? - осторожно уточнила я.

Он вздохнул, запрокинул голову, как будто теперь искал ответ на потолке, который терялся в темноте, стремительно сгущающейся и вокруг нас: освещения в кабинете ректора было слишком мало для этого часа. Может быть, потому и разговор у нас снова получался таким... откровенным.

- Наверное, я жалею о том, что вообще ее встретил, - наконец сформулировал Фарлаг. - Потому что после того, как мы познакомились, у меня уже не было другого пути. Это стало началом моего конца.

Его слова отдались во мне глухой болью. Как будто часть меня уже заранее оплакивала его. Но ведь он сказал, что проклятие его не убивает, только мучает. С другой стороны, и Лессандр, и Арт были уверены, что ему недолго оставаться ректором Лекса.

- Началом конца? - переспросила я. - Это проклятие... все-таки смертельно?

- Не совсем, - он покачал головой. - Оно не заберет мою жизнь... в прямом смысле этого слова. Не убьет меня. Но оно с каждым годом забирает у меня все больше. Мою профессию, мой брак, мое будущее, которого у меня теперь просто нет. Рано или поздно мне придется уйти из Лекса. Ты сама видишь, я не всегда справляюсь со своими обязанностями. И чем дальше, тем больше. Мое назначение на должность ректора устроил отец. Чтобы дать мне какое-то занятие, причину просыпаться по утрам. Каждому нужна такая причина... Но даже его влияния однажды станет недостаточно.

- И что же вы будете делать тогда? - с замиранием сердца, почти не дыша, спросила я. - Для чего просыпаться по утрам?

- Почему тебя это волнует? - он с интересом посмотрел на меня. - Не все ли тебе равно, что будет со мной?

Я отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.

- Я просто вам сочувствую.

- То есть жалеешь меня?

- Наверное...

- Звучит удручающе.

Я снова повернулась к нему, собираясь сказать, что не хотела его обидеть, но он улыбался, и слова так и умерли у меня на губах непроизнесенными.

- Какой-то грустный разговор у нас с тобой получился, - заметил он уже более бодрым тоном после небольшой паузы. - Я бы предложил тебе реабилитационную чашку горячего шоколада, но подозреваю, что тебя опять с этой целью где-то ждет Алек Прайм.

- Алек Прайм меня нигде и ни с какой целью не ждет, - возразила я. - Не знаю, что вы там себе вообразили, но он мне просто друг.

- Правда? А он об этом знает? - в его тоне снова появились лукавые, насмешливые нотки. Они сглаживали тягостное впечатление, возникшее после разговора. - Ладно, можешь не отвечать, просто подумай на эту тему на досуге. Я тебя больше не задерживаю. Завтра после твоих занятий навестим коттедж Блэка.

Я торопливо кивнула, поспешила взять с кресла оставленную там сумку и, пробормотав прощание, быстрым шагом направилась к двери.

И все же закрывая ее за собой, я не смогла не кинуть последний прощальный взгляд на ректора. Он так и сидел на подоконнике, только уже повернулся к окончательно потемневшему окну и достал, но пока не зажег новую сигарету. Острое, почти непреодолимое желание подойти к нему, обнять, как-то ободрить и пообещать, что все будет хорошо, так меня напугало, что я поспешно захлопнула дверь.

Всю дорогу до нашего с Реджиной апартамента в голове у меня крутился навязчивый вопрос: а не опоздал ли ректор со своим советом?

Глава 26

Тому факту, что я все-таки рассказала ректору про подвал, остальные очень удивились. Еще больше они удивились, когда узнали, что Фарлаг уволил Арта из-за меня. К счастью, мне удалось избежать более настойчивых вопросов, переключив их внимание на новую информацию о значении пентаграммы и о том, кем была девушка с портрета. Узнав, что ректор хочет сам взглянуть на подвал, Сара и Алек тут же вызвались составить нам компанию. Реджине ничего не оставалось, кроме как изъявить аналогичное желание, хотя я видела, что ей этого на самом деле не хочется.