Обережные слова для защиты от бед - Степанова Наталья Ивановна - Страница 3

Постепенно в моем шкафчике скопилось множество таких подарков, которые я перед сном перебирала, удивляясь тому, что все это богатство принадлежит теперь мне. Я думала, как, должно быть, счастлива моя хозяйка, если у нее в каждой комнате навалом таких красивых вещей. Каким-то женским чутьем я угадывала, что моя хозяйка скучает в этом огромном красивом доме. „У него всякие дела“, – говорила Лиза о своем муже, махнув изящной, красивой ручкой. И я радовалась отсутствию хозяина, так как кто знает, прижилась бы я в этом доме, если бы он был домоседом? Вряд ли в этом случае Лиза стала бы звать меня к себе почти каждый вечер, а так я все время болтала со своей хозяйкой, и она уже не могла без меня обходиться.

Однажды я случайно услышала, как наша экономка Роза сказала Лизе: – Я прошу прощения, но я думаю, вы зря переходите границу и так мягко обращаетесь с прислугой. Люди, которые делают грязную работу, не ценят добро и впоследствии всегда садятся на шею. Я, затаив дыхание, ждала, что ответит Розе хозяйка. Впервые за все время я услышала ледяной и высокомерный тон моей покровительницы. Она отчеканила: – Я попрошу вас впредь никогда не сметь пытаться делать мне замечания. В следующий раз я вас просто выставлю из моего дома. После этого случая Роза перестала меня задевать, стала заискивать передо мной, будто я и вправду могла повлиять на хозяйку.

Прошло еще полгода, и мы с Лизой разговаривали уже как самые близкие подруги. К тому времени я узнала, что она старше меня всего на четыре года! Я поняла за это время, что она безумно любит своего мужа и ревнует его к бесчисленным друзьям и подругам. Как я уже сказала, наши отношения с Лизой стали столь близкими, что она велела Розе взять еще одну помощницу по дому, чтобы немного освободить меня от дел. Мы часто ездили по магазинам, где она покупала красивые платья не только себе, но и мне.

За это время я многому научилась и легко могла нанести макияж, сделать прическу себе и Лизе. Правда, кое-что отравляло мне жизнь, но рассказать об этом Лизе я не могла. Ее муж, мой хозяин, когда заявлялся домой, всегда улучал момент для того, чтобы зажать меня где-нибудь под лестницей и поцеловать. А однажды, когда Лиза плавала в бассейне, он зашел ко мне в комнату и принудил меня к тому, чтобы я переспала с ним. Потом это повторилось. Я научилась скрывать свои чувства, чтобы меня не выгнали с позором – я уже слишком привыкла к определенному образу жизни. Однажды я без стука вошла к хозяйке и мельком увидела, как она поднесла к губам и поцеловала какую-то маленькую куклу, которую тут же спрятала за иконкой, стоявшей на ее туалетном столике. Я сделала вид, что ничего не видела.

В этот вечер мы с ней никуда не поехали, хотя обычно по средам Лиза ездила со мной во французскую кондитерскую, где всегда заказывала маленькие пирожные и ароматный кофе. Видя, что Лиза грустит, я ее спросила: – Что-то случилось? Помолчав, Лиза сказала: – Ничего, если не считать новой любовницы моего мужа. Конечно, их у него было много, но всякий раз мне очень больно. Он говорит, что все это ничего не значит и я не должна даже думать об этом. Но не всегда это получается.

Я слушала ее и молчала, да и что я могла ей сказать? Мой отец тоже без конца путался то с одной, то с другой деревенской бабой. Мамка потом дралась и с бабами, и с отцом, а он лишь говорил: „Что ему в моих штанах зря болтаться без дела, когда кругом столько обделенных баб?!“ – Лиза, – спросила я ее, – а что будет, если он тебя бросит? Я страшилась нищеты, поэтому вопрос этот очень меня мучил. Но Лиза, видимо, поняла мой вопрос иначе, решив, что это я за нее переживаю.

Она благодарно и ласково улыбнулась мне и сказала: – Не бросит, никогда не бросит. – Почему ты так в этом уверена? – спросила я. Тут-то я и узнала тайну хозяйки. – Я расскажу об этом только тебе. Ведь если честно, то у меня никого больше нет, только он и ты. Мама моя умерла, когда мне было всего три года. Меня воспитывала тетка, сестра моего отца. Потом и она умерла. Замуж за Филиппа я вышла, когда мне едва исполнилось семнадцать лет. Один художник пристал ко мне на улице и уговорил меня стать его натурщицей. Мне нужны были деньги, и я согласилась. Художник нарисовал портрет и выгодно его продал. Потом этот портрет увидел Филипп и уговорил художника сказать ему, где я живу. Ты бы знала, как он умеет ухаживать, когда захочет. Вскоре мы поженились. Остальное ты и так знаешь.

– Почему ты так уверена, что он тебя никогда не бросит? – не сдавалась я.

И Лиза продолжила:

– Ладно, слушай дальше. Однажды у Филиппа появилась очередная любовница. Он отправил меня за границу, чтобы я там отдохнула и не мешала ему и его новой пассии. Я плохо переношу жару и, чтобы передохнуть, вошла в один магический салон. Там было тихо и прохладно. Мне сказали, что Дэви берет за прием много денег, но уверили, что деньги эти окупаются и дело она свое знает – может сказать, что было и что будет. Мне не хотелось выходить из этого прохладного помещения, и я отдала приличную сумму, совершенно, впрочем, не жалея. Меня ввели в полутемную комнату, по углам которой стояли какие-то статуи, изображавшие странных существ. Огоньки в цветных подсвечниках таинственно мерцали. Посреди комнаты на круглой подушке сидела вычурно наряженная женщина. Я села напротив и попыталась ее рассмотреть. Вот что удивительно. Сколько я ни пыталась рассмотреть ее лицо, так и не смогла. В неясном свете свечей она мне казалась то старой, то молодой, а то и вовсе девочкой. Голос ее тоже менялся и был то высоким, то низким, как у мужчины. А потом меня неумолимо стало клонить в сон, и я даже задремала. Проснулась я оттого, что колдунья сильно дунула мне в лицо. Голова моя стала ясной, и я принялась слушать то, о чем она говорила. Рассказала она обо всем, что произошло в моей недолгой жизни, будто все это время неотступно следовала за мной и знала, во что и когда я была одета, как я стала любовницей художника, а потом вышла замуж за Филиппа. Рассказала она и о новой пассии моего неверного мужа. Закончила свой рассказ она такими словами: „Я вижу, век твой короткий, но в моей власти уберечь тебя от беды. Если ты заплатишь мне столько, сколько я скажу, то ты получишь заговоренную куклу, она и станет твоей защитницей, подарит тебе любовь мужа, богатство и здоровье. И пусть даже у твоего мужа будут другие женщины, все равно он тебя никогда не оставит ради них. Но муж будет с тобой ровно столько, сколько ты будешь хранить эту куклу. Не будет куклы – потеряешь не только мужа, но и жизнь. Береги ее как зеницу ока – в ней твои счастье и долголетие. Не пожалей денег, ведь ты покупаешь себе жизнь, а это самое ценное“. Потом я ей действительно отдала много денег, а она мне – куклу. Все, что она мне тогда предсказала, сбылось. Поэтому я ей верю и думаю, что только благодаря ее кукле мой муж до сих пор не оставил меня и никогда не оставит…

Я слушала Лизу, и, наверное, дьявол шептал мне – вот оно, я должна взять куклу себе, иначе всю жизнь буду жить либо приживалкой, либо нищей. Когда Лиза пошла в ванную, я вытащила из-за иконы чудесную куклу. А на другой день, когда мы с Лизой поехали в магазин, случилась страшная авария. Все произошло в одно мгновение. Неожиданно нам навстречу вылетел самосвал. Водитель и Лиза погибли на месте, а меня выбросило из машины на газон, и я не пострадала. Я уверена, что меня спасла кукла, которую я взяла с собой. После похорон ко мне подошел Филипп и сказал: „Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой моего дома. Лизу не вернуть, она тебя любила. Я тоже тебя хорошо знаю (он намекал на то, что я с ним сплю)“. Теперь мой бывший хозяин стал моим мужем. Думаю, не ошибусь, если скажу Вам, что на Филиппа все это время воздействовала заговоренная кукла.

А теперь расскажу о том, из-за чего я потеряла покой и сон. Сразу после того, как я согласилась выйти замуж за Филиппа, мне стало казаться, что Лиза ходит за мной по пятам. Я слышу ее вздохи и шаги, вижу ее тень, и мне становится так больно и страшно, что это невозможно передать словами. Я без конца думаю, что именно из-за меня она погибла. Порой мне кажется, что я схожу с ума. Совесть ли мучает меня или ее загубленная душа преследует – не знаю, но только я извелась вся и больше ничего не хочу: ни денег, ни нарядов, ни лживых обещаний Филиппа. Я хочу только одного: признаться в том, что я натворила. Наверное, мне нет прощения, но умоляю, помолитесь о моей грешной душе и простите меня, пожалуйста, добрые люди…»