Колдуны и герои (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 55

– Но он стремился…

– Значит, суть в стремлении к переменам, а не в самих переменах?

– Выходит, что так, – сказал Плачущий. – Но, с другой стороны, мы ведь не знаем, как изменилась жизнь людей, которые видели тот сад.

– Они все умерли, – сказал Ланс. – Там же была война.

– Значит, смысла нет?

– Ты можешь придумать его для себя, если тебе так будет проще, – сказал Ланс. – Построить дом, жениться, завести детей. Написать книгу. Убить злодея, – он усмехнулся. – Но ты должен понимать, что для других людей твой собственный смысл может не иметь никакого значения. Ты должен быть к этому готов.

– А зачем же тогда вообще жить?

– Можно подумать, тебя кто-то спрашивал, – сказал Ланс. – У нас ведь нет выбора в этом вопросе. Нас приводят в этот мир не интересуясь тем, что мы на самом деле обо всем этом думаем.

– Не может быть, чтобы это было так, – сказал Плачущий. – Это неправильно. Мы здесь, значит, мы для чего-то нужны.

– Для чего?

– Если бы я знал…

– Когда узнаешь, скажи и мне.

– Неужели ты готов пересмотреть свои взгляды?

– Сие зависит от качества твоих аргументов, – сказал Ланс.

Они помолчали.

– Мы умрем, да? – спросил Плачущий.

– Когда-нибудь все умрут.

– Я имею в виду, когда сюда придет ад-Саббах, – сказал Плачущий. – Терпен уничтожит Цитадель, и мы погибнем вместе с нею, да?

– Возможно, – сказал Ланс.

– Как ты думаешь, это убьет ад-Саббаха?

– Скорее всего, – сказал Ланс. – Конечно, судя по тому, что мы видели в Рияде, он весьма могущественный волшебник и полный псих, но в конечном итоге он всего лишь человек. А люди смертны.

– А…тебя?

– Хороший вопрос, но ответ мне неизвестен, – сказал Ланс. – Мне раньше не доводилось находиться в эпицентре взрыва.

На лестнице позади них послышались шаги. Плачущий обернулся и увидел алхимика.

– Странные беседы, – констатировал Терпен. – Впрочем, каких еще бесед следует ожидать от людей, прилетевших сюда верхом на демоне?

– Рассуди наш спор, – сказал Ланс. – Есть ли смысл в жизни?

Алхимик пожал плечами.

– Есть путь, по которому надо пройти, – сказал он.

– Делай, что должен, и будь, что будет, – пробормотал Ланс.

– Примерно так.

– И твой путь не вызывает у тебя ни капли внутреннего протеста? – осведомился Ланс. – Балор приказал тебе стать одним из самых массовых убийц в истории вашего мира. Твое имя может быть внесено в скрижали рядом с именем Торина Безумного.

– Он убил больше, – сказал Терпен.

– Но зато у тебя наверняка будет почетное второе место, – сказал Ланс.

– Это война, – сказал Терпен. – Мне не слишком нравится, что мое изобретение послужит для убийства людей, но у меня есть шанс остановить армию, надвигающуюся на наши границы, и спасти тысячи жизней.

– Тысячи жизней северян, – уточнил Ланс. – Отняв жизни у тысяч южных варваров.

– Это война и не мы ее начали, – сказал Терпен. – И я не понимаю смысла этого разговора.

– Я тоже, – сказал Плачущий. – Джемаль ад-Саббах зло. Если раньше ты в этом не был уверен, то Рияд должен был развеять все твои сомнения. По крайней мере, мне так казалось.

– Ад-Саббах – зло, – согласился Ланс. – Но зло ли все те люди, которые идут за ним? Я не пытаюсь вас ни в чем переубедить, парни, но мне просто интересно ваше мнение. И раз уж мы все не спим этой ночью, то почему бы нам не поговорить об этом?

– Эти люди идут разорять северные земли. И мы видели, что они сделали со свободными городами.

– Они идут за ним, потому что он – власть, и они подчиняются его приказам, – сказал Ланс. – Как вы оба подчиняетесь приказам того же Балора, например. И если вдруг выяснится, что Балор злодей, станете ли злодеями вы?

Терпен нахмурился. Ему явно не нравилось, что главу Совета Ложи обозвал злодеем человек, убивающий чародеев и повелевающий демонами.

– Впрочем, этот вопрос не требует ответа, – сказал Ланс. – Тем более, что правильного ответа на него и не существует.

– Я скажу за себя, – заявил Терпен. – То, что делает Балор, правильно. Он – глава Совета Ложи и хранитель севера. Я выполню все то, что он приказал.

– Это будет стоить тебе жизни.

– Не самый плохой способ умереть, – сказал алхимик.

– Существуют и похуже, – согласился Ланс.

– А я вот не хочу умирать, – заявил Плачущий. – Если бы у меня был выбор, я предпочел бы этого не делать.

– Так уходи, – предложил Ланс. – Здесь есть вода, которой можно запастись, здесь есть припасы, на конюшне есть пара лошадей, и я думаю, что наш гостеприимный хозяин не станет возражать, если ты возьмешь одну из них.

– Не стану, – сказал Терпен.

– Мне не пересечь пустыню.

– Нам удалось, – Терпен скрестил руки на груди.

Плачущий покачал головой.

– Нет, серьезно, – сказал Ланс. – Не вижу ни одной причины, чтобы не попробовать. Для моего поединка с Львом Пустыни, если он таки состоится, ты не нужен, Терпен тоже может разнести Цитадель без твоей помощи. Что мешает тебе уйти?

– Это будет трусость, – сказал Плачущий.

– Иногда я совсем тебя не понимаю, – сказал Ланс.

– Мы вместе это начали, вместе и закончим.

– Глупо, – сказал Ланс. – На самом деле, я бы посоветовал уходить вам обоим. Я вполне могу закончить это и в одиночку. Опрокинуть склянку с жидкостью может любой.

– Я останусь, – сказал Терпен. – Это мое дело и мой долг.

– И я останусь, – сказал Плачущий. – Терпеть не могу пустыню.

– Люди, – вздохнул Ланс. – Пожалуй, самые странные существа их всех, которых я когда-либо встречал. А я встречал очень много странных существ.

– Ты и сам довольно странный, – сказал Плачущий.

– Да, – согласился Ланс. – Но человек ли?

Никогда раньше Ринальдо не было так плохо. Он очнулся в трюме несколько дней назад, и с тех пор его вселенная сузилась до размеров адской пульсирующей боли в том, что осталось от его левой руки. В обрубке, если называть вещи своими именами.

Тогда его разложили на палубе и один из воинов каганата отсек ему руку одним ударом своего кривого клинка. Чуть ниже локтя. Ринальдо не помнил, орал он или нет. Скорее всего, сразу потерял сознание.

И по зрелому размышлению он решил, что лучше бы ему было в сознание и не приходить.

Конечно, по сравнению с леди Катрин он еще может считать себя везунчиком, но долго ли продлится это его везение? Зачем он вообще сдался этому садисту и палачу с синим клеймом на лбу?

Ринальдо этого не представлял и ему было все равно. Он был слишком слаб, чтобы думать о будущем. Ему было слишком больно. Он был слишком мал, слишком изранен, слишком…

Все, чего ему хотелось, это пить, и иногда один из сердобольных матросов приносил ему кружку с водой. А может быть, это были разные матросы, Ринальдо не стал бы ручаться. Перед его глазами стоял кровавый туман, лица расплывались, и вряд ли бы он узнал родную мать, если бы она появилась сейчас в трюме «Индевора».

По счастью, ее тут не было. Ринальдо ненавидел свою мать и подозревал, что она отвечала ему взаимностью.

Короткая жизнь короткого человека. Уродливая жизнь уродливого человека. Если каждый получает именно то, чего заслуживает, то чем же он заслужил такое?

Карлику и так нелегко в этом мире. А каково быть одноруким карликом?

Впрочем, Ринальдо не сомневался, что быть ему осталось не так уж долго. Если его не прикончит Адаль, то сделает свое дело заражение крови. Тряпки, которыми был перемотан его обрубок, никто не менял, и ему было страшно посмотреть, что там под ними.

И не было сил.

Будь проклят тот шторм, который помешал ему вовремя сойти с корабля. И будь проклят тот день, когда он встретил Ланселота в подвалах Штормового Замка. Будь оно вообще все проклято.

Утром следующего дня они втроем спустились в подвал Цитадели и Терпен показал им ту самую дверь, за которой, по предположению Ложи, была заперта та самая сила, при помощи которой Торин творил безумства и зарабатывал свое новое имя. Дверь была круглая и каменная и напомнила Лансу сейфовые двери, при помощи которых самые влиятельные банки Земли охраняют деньги своих вкладчиков. На ней были начертаны древние символы, расшифровать которые не смогли ни Терпен, ни маркиз Тилсберри. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на замок, Ланс на этой двери не обнаружил.