Колдуны и герои (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 44

Плачущий тем временем вошел в центральный круг и постучал по трону кончиком сапога.

– Странное место для кресла правителя. Обычно трон ставят ближе к стене, чтобы никто не мог зайти за спину.

– Тут вообще много чего странного.

– Не могу не согласиться.

Маркиз Тилсберри уселся на трон и немного поерзал, устраиваясь поудобнее.

– Это место дурно пахнет, – заявил он. – И я не только трупный аромат имею в виду.

– А ты уже не такой бледный, – сказал Ланс. – Принюхался?

– Черт его знает, – сказал Плачущий. – В любом случае, я хочу убраться отсюда, как можно быстрее.

– Я тоже, – согласился Ланс. – Но сначала нам нужно осмотреть подвал.

– Зачем?

– Трупы, – сказал Ланс. – Я думаю, что трупы именно там. В подземельях.

– Даже если так, то какой прок смотреть на трупы?

– Я пока не знаю, но мне кажется, что это важно.

Плачущий горестно вздохнул и слез с трона.

– Хорошо, давай быстренько глянем на подземелья и уберемся отсюда подальше. Хотя…. – он уселся обратно. – А как мы вообще отсюда уберемся?

Ланс не ответил.

– Погоди минутку, – сказал Плачущий. – Кажется, я вспомнил заклинание, которое поможет мне не чувствовать запахи, и если мы таки собираемся в подвал, я хотел бы им воспользоваться.

– Моя помощь нужна?

– Э… Спасибо, обойдусь, – сказал Плачущий.

– Как знаешь.

Маркиз Тилсберри погрузился в размышления, что-то бормоча себе под нос и пальцем выводя формулы на подлокотнике трона. Ланс задрал голову и снова уставился на потолок.

Магические руны этого мира ни о чем ему не говорили, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего они в себе не несут. Руны аккумулировали энергию, но вот откуда эта энергия бралась?

У Ланса были очень нехорошие предчувствия, и дело было даже не в количестве мертвых тел, которые он рассчитывал найти где-то поблизости. Магия – это инструмент, и инструмент весьма мощный, а Лев Пустыни явно не из тех, кто будет использовать попавший ему в руки молоток исключительно для забивания гвоздей.

Алый Ястреб был посредственным колдуном, Лансу не составило никакого труда уронить его с башни. Балор был могущественнее, чем хотел казаться ему при первой встрече, и если бы ему предложили сделать ставку на исход их прямого столкновения, Ланс расценил бы свои шансы, как один к двум. Но Лев Пустыни, которого Балор считал очень опасным человеком, доселе оставался величиной неизвестной, и эта неизвестность начинала Ланса раздражать.

– Я закончил, – заявил маркиз Тилсберри, промокая одинокую слезинку, выкатившуюся из правого глаза. – Прочитать это же заклинание и для тебя?

– Не стоит, – сказал Ланс.

– Ты, видимо, бывал в местах, где пахнет и похуже, чем тут?

– Действительно ли ты желаешь услышать ответ?

– Пожалуй, нет, – решил Плачущий после короткого раздумья. – Ну, мы идем?

– Идем.

Они выбрались из зала через главные двери, и Ланс повернул направо. Когда-то шикарный, но ныне обшарпанный в лучших традициях постапокалиптических декораций коридор привел их в разграбленные личные покои правителя. Из прежней обстановки в апартаментах остались только огромная кровать, на которой последние месяцы явно никто не спал, и громоздкий шкаф для одежды. Шкаф был пуст, а его массивные украшенные резьбой дверцы валялись на полу.

– Нам не помешал бы план здания, – заметил Плачущий.

– Или проводник, – согласился Ланс. – Однако, я сильно сомневаюсь, что мы найдем здесь и то и другое.

Развернувшись, они проследовали обратно к залу для приемов, после чего повернули уже налево, заглядывая в каждую дверь, попадавшуюся им на пути. Декор в стиле «после варварского нашествия» не менялся от помещения к помещению. Дворец был разграблен подчистую, из него вывезли все, что только можно было вывезти, не разрушая внутреннюю архитектуру здания.

«Индевор» шел под всеми парусами.

Линия берега еще виднелась, но различить на ней Рияд было уже невозможно. Ринальдо стоял на корме, смотрел на возникающие в кильватерной струе буруны и думал о будущем, которое представало перед ним отнюдь не в радужных цветах.

Один, без покровителей, без друзей, далеко от любого места, которое он мог бы назвать своим домом. Корабль возвращался на север, но самому Ринальдо возвращаться было некуда, и он несколько минут всерьез раздумывал над возможностью напроситься в команду корабля юнгой или помощником кока, или корабельным шутом, или кем там его согласятся взять. Он снова оказался сам по себе, один-одинешенек, он снова был никому не нужен. Однажды он уже пребывал в подобном состоянии, но это было в далекой юности, когда будущее воспринимается с куда большим оптимизмом. По крайней мере, оставшийся отрезок жизни кажется куда длиннее. Даже если ты карлик.

Ринальдо потер заросший щетиной подбородок.

Забавно. Меньше часа назад ему хотелось просто выжить, выбраться из всего этого живым, и по возможности целым и невредимым, а потом уж будь что будет. Но вот это потом наступило, Ринальдо выжил, а зачем? Что ему делать дальше? Вернуться на улицы столицы и начать все заново? Влиться в жизнь городских банд, искать протекции очередного главаря… За последние годы Ринальдо слишком привык к сытой жизни и наверняка утратил чутье, необходимое для выживания на дне, да и воровские навыки уже ушли. И кому он теперь нужен? Карлики – не слишком ходовой товар.

Возможно, леди Катрин захочет ему помочь, но это на севере она леди, а здесь она – одна из двух женщин на корабле, полном мужчин с не самыми приятными манерами, и больше нет рядом Ланса и Плачущего, которые могли бы встать на ее защиту, если вдруг такая необходимость возникнет.

Надо было высаживаться на берег вместе с ними, подумал Ринальдо. Да, к этому моменту я уже наверняка был бы мертв, но в этом есть хоть какая-то определенность.

Глаза карлика стали влажными, и даже если бы он оторвал затуманенный слезами взор от удаляющегося берега, то парусов, возникших на горизонте, он бы все равно не заметил.

Еще через час блужданий по дворцу они таки отыскали широкую лестницу, ведущую в подвал. Она пряталась за большими, окованными железом дверями, и Лансу пришлось доставать свой черный меч, чтобы освободить проход. Плачущему эта идея нравилась все меньше и меньше, но он решил, что молчание сейчас принесет ему больше пользы, и придерживался именно такой стратегии.

В подвале наверняка было темно, а факелы сооружать было решительно не из чего. Плачущий уже начал сочинять разгоняющее мрак заклинание, как вдруг выяснилось, что в этом нет никакой необходимости. Как только они преодолели первый же лестничный пролет и смогли посмотреть за угол, стало ясно, что дальше уже можно не идти.

Подвал был завален телами. Гора трупов – это не просто такое выражение, подумал маркиз Тилсберри. Гора трупов – она вот, прямо передо мной. Тела не просто устилали пол, они были навалены грудами почти до самого потолка, а пол, в тех редких местах, где его можно было рассмотреть, оказался покрыт толстым слоем засохшей крови.

Мужчины, женщины, дети, старики… Часть тел была обнажена, часть прикрыта какими-то тряпицами, когда-то служившими этим людям одеждой. Тысячи тел, подумал Плачущий. И это только то, что мы видим, а сколько их скрывается во мраке…

– Эти, у входа, относительно свежие, – сказал Ланс. – Но сейчас жарко, и процесс разложения идет достаточно быстро.

Плачущего снова вывернуло наизнанку. На этот раз одним только воздухом, ибо его желудок был пуст.

– Уйдем отсюда, – попросил он.

– Сейчас, – Ланс спустился на пару ступенек и наклонился над телами, лежавшими у самого выхода. – Им перерезали глотки.

– Тут, наверное, весь город.

– Не думаю, – сказал Ланс. – Конечно, это очень большой дворец, и мы не знаем, как далеко простираются эти подземелья, да и тела уложены достаточно компактно, но все же в Рияде жило под сотню тысяч человек. Все бы они здесь не поместились.