Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Принцесса с дурной репутацией - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

— Ступайте, да поскорее!

Я бросилась к туалетной комнате для преподавателей.

Отперев ее, я прежде всего огляделась. Первая неудача — здесь нет окон, значит, вылезти в окно и спрятать кинжал в саду или скриптории не получится. Но преимущество: на две ладони ниже потолка тянутся декоративные мраморные желоба. Возможно, там получится спрятать кинжал. Да только чтобы дотянуться до этого желоба, надо быть выше раза в три или иметь при себе стремянку.

Я вошла в кабинку. Не в поганую же дыру спускать мой кинжал!

А придется.

Тем более что я сумею раздобыть новый. Или, на худой конец, порыться в выгребной яме, ф-фу.

Я опустила кинжал в сливное отверстие. Он булькнул прощально, я дернула ручку слива, и вода шумно омыла широкий лоток ножного унитаза.

Я как раз мыла руки, поливая себе водой из фаянсового кувшина, когда услышала стук в дверь:

— Дитя, как вы?

— Сестра, я уже иду! — крикнула я и вышла из туалетной комнаты, картинно держась за живот.

— Ох, и пронесло же меня, — поделилась я с сестрой переживаниями.

Та поморщилась:

— Уже был звонок. Какой у вас сейчас урок?

— Музыка, сестра.

— У мэтра Маджорити?

— Да, сестра.

— Тогда поспешите.

Я поклонилась и помчалась наверх.

Мэтр Маджорити был чрезвычайно суровым старцем, не ценившим ничего, кроме качественного хорового пения. Когда я постучалась в класс, то услышала «Ми-соль-ми-до-ре», которым обычно распевался наш хор.

Дверь открылась. Мэтр Маджорити сурово воззрился на меня:

— Где вы гуляете, барышня Веронезе?

— Простите, мэтр, — я смиренно потупилась. — Я была в туалетной комнате.

Кто-то из хора сдавленно хихикнул.

— Извольте на место. И сообщите дежурной сестре, что я приказал вас оставить без сладкого в Исцелительный день.

Хихиканье стало более громким и мстительным. Аукнулся же мне пирожок с повидлом!

— Да, мэтр, — и я покорно встала на свое место в хоре.

Мэтр Маджорити постучал по пюпитру дирижерской палочкой и грозно изрек:

— Сегодня мы будем репетировать патриотическую кантату «Славься, Старая Литания!», ибо ваш класс станет петь ее в день приезда благотворителя нашего пансиона графа Лучизаре. Как вам известно, его сиятельство приедет через три недели или через месяц. Госпожа Солано, вы солируете в партии меццо-сопрано. Барышня Дучези, попрошу вас больше не фальшивить во втором куплете, вы делаете это нарочно. Барышни, приготовились. До-ля-фа!

Мэтр Маджорити взмахнул дирижерской палочкой, и наш хор завел первый куплет патриотической кантаты, сладкой и приторной, как патока:

Славься, Старая Литания,
Славься, лучшая страна!
Мы другой такой не видели
Ни в какие времена!

Признаюсь, я никогда не была патриоткой Старой Литании, хотя, похоже, именно в ней и родилась и выросла. Ну что это за страна, смех один! Когда мы изучаем славную историю Старой Литании, я еле сдерживаюсь, чтобы не захохотать. Ни одной войны. Ни одного приличного восстания. Самое последнее народное волнение случилось здесь между крестьянами двух деревень, не поделивших поле созревшей брюквы, и было это полтора века назад. То ли дело Славная Затуманив! Там если нет большой войны, обязательно сражаются ленные лорды, или рыцари, или, на худой конец, монахи двух разных орденов. Королевство Пшепрашам тоже воюет со всеми, кто только посмел косо глянуть на их бесконечные, кишащие медведями леса. А Цвейгландия!.. Эти их бешеные ландскнехты в вороненых доспехах и с мечами, способными искрошить противника в мелкий салат!

— Барышня Веронезе, вы поете или мух ртом ловите?! Что это за соль второй октавы? Я не слышу вашего голоса! Оставляю вас без сладкого до конца учебного года, и извольте петь!

Вот же скотство! Признаюсь, сладкое — моя слабость. Это и неудивительно, ведь я привыкла активно шевелить мозгами, а на уроках человековедения нам рассказывали, что мозгу для работы нужно очень много сахара. Ну ничего, за годы, проведенные в пансионе, я отменно научилась воровать из кухни все, что плохо лежит и что при этом можно съесть без вреда для здоровья. Так что, почтенный мэтр, мне ваши запреты не указ. Послезавтра пекут яблочное печенье, так я не я буду, если не скраду себе полный подол ароматных вкусностей!..

Мои мечты о яблочном печенье (под аккомпанемент нестройного пения нашего хора) были внезапно прерваны. Дверь класса отворилась, и на пороге появилась мать Конкордата, заместительница аббатисы по вопросам дисциплины в пансионе. Ее лицо, напоминающее непропеченный постный блин, и вытянутые в узкую полоску губы цвета мертвого дождевого червя не предвещали ничего хорошего.

— Мэтр, остановите урок, — ледяным голосом молвила она.

Учитель взмахнул руками, описывая полукруг, и мы умолкли, растерянно-перепуганно глядя на мать Конкордату. Всему пансиону было известно, что эта монахиня обладает норовом вечной мерзлоты, ее невозможно разжалобить, подкупить или улестить, а если она порешила кого наказать, наказание неотвратимо.

— Сядьте за столы, девочки, — приказала она.

Оказывается, когда надо, весь наш класс способен двигаться молниеносно и бесшумно. Теперь все мы выглядели как благонравные ученицы, в головах которых нет ничего, кроме учебы и молитвы. Я тоже придала своему лицу смиренный вид и захлопала глазами, изображая кротость. Не помогло.

— Барышня Веронезе, встаньте!

Я встала и кожей ощутила взгляды одноклассниц. Надо сказать, эти взгляды были лишены и капли сочувствия. Что ж, не очень-то и надо. За что же мне достанется на этот раз?

— Подойдите! — скомандовала мать Конкордата.

Я подошла. Она без слов задрала мой передник, и я все поняла. Роспа ухитрилась наябедничать быстрее, чем я предполагала.

— Где ваш кинжал? — прожгла меня взглядом монахиня.

— Сестра, у меня нет кинжала и никогда не было, — пролепетала я.

— Вы лжете! Мне известно из достоверных источников, что вы, вопреки введенному в пансионе порядку, носите оружие. Мало того, вы угрожали этим оружием высокородной девице! Куда вы дели кинжал?

— У меня нет…

— Вы противитесь? В таком случае вы идете со мной.

Ну, проклятая ябеда Роспа, держись! Если меня сейчас отведут в каморку для наказаний и всыплют розог, они тебе десятикратно отольются, не сомневайся!

Монахиня сжала железной рукой мое плечо, и вместе мы вышли из класса. Оказывается, в коридоре нас ждали еще две монахини — сестры, отвечающие за присмотр за нашим дортуаром.

— Идемте в спальню, — велела мать Конкордата.

Наивная. Дортуар — последнее место, где я спрятала бы оружие.

Монахини стремительно шли по коридору, их темные длинные одежды развевались, словно крылья падших ангелов. Что ни говори, а монашеские одеяния выглядят гораздо красивее наших куцых платьишек с передниками. Э, может, мне стать монахиней? Ну уж нет, даже в страшном сне со мной такого не случится. Меня ждут море и паруса!

Дортуар средних классов представлял собой длинное помещение с двумя рядами кроватей и узких шкафчиков для одежды и всяких мелочей вроде мешочков со сладостями, безделушками и лентами для кос. Некоторые девочки вели дневники, но мало кто хранил их в столь доступном месте, как шкафчик, запоров-то не было, просто самый обычный крючок. Я дневник не вела принципиально, поскольку таскаться везде с глупой тетрадкой было скучно, а придумывать всякие истории и ругательства в адрес одноклассниц у меня прекрасно получалось в голове.

Мать Конкордата подошла к шкафчику с моим именем и бесцеремонно открыла его. Ее взору открылось то, что наличествовало и в шкафчиках остальных пансионерок — стопка нижнего белья, маленькая деревянная шкатулка для шпилек и булавок, мешочек с потерявшей аромат рутой, пара старых тетрадок по географии и книга «История кругосветных путешествий», неделю назад взятая мной из библиотеки. Вы же видите, матушка, здесь нет никакого кинжала! Слава Исцелителю за мою предусмотрительность и за то, что милый кинжал вместе с ножнами утоп в выгребной яме! Э-э, матушка, где ваши манеры, зачем вы вывалили мои вещи на пол?!