Полуночная звезда (ЛП) - Лу Мари - Страница 44

Он убил её, когда мы спали. Рафаэль предупреждал, что мы можем вести себя здесь по-другому, что наши силы могут быть нестабильными. Терен всегда хотел смерти Виолетты, чтобы причинить мне боль. Весь мир вокруг меня становится алым от моей ярости. Это был он.

Терен смотрит на меня, с пустым безразличием.

— Аделина, — звучит голос Магиано, но он звучит далеко.

Тёмная энергия во мне высвобождается.

Я бросаю иллюзию боли в Терена. Твою кожу сдирают, твоё сердце вырывают из груди, глаза кровоточат. Я уничтожу тебя. Остальные, кажется, исчезают из моего поля зрения, всё, что я вижу перед собой — Терен, корчащийся от моей силы. Я накидываюсь на него. Горная тропа, по которой мы пришли становится чёрной и багровой; демонические силуэты поднимаются из снега, их клыки оскалены. Я яростно затягиваю иллюзию вокруг Терена и вытягиваю кинжал из-за пояса. Затем я нападаю на него.

Терен скалит зубы, и прежде чем я моргаю, в его руках появляется его меч. Он проскальзывает им передо мной сияющей дугой. Я кружусь в сторону и сжимаю кулак. Он издает вопль боли, когда моя иллюзия захватывает его в сеть. Я ударяю по нему кинжалом, но его рука вздымается вверх, перехватывая моё запястье. Его сила, даже в агонии, почти ломает мои кости. Я морщусь и бью по его хватке, мой кинжал падает на землю. Я едва могу видеть сквозь иллюзии. Меня окружают силуэты и ночь, белые плащи и огонь.

Затем передо мной стоит парень с золотыми глазами и темными косами.

Между нами. Его зрачки сузились в чёрные щёлки, а его челюсти решительно сжаты. Он без страха идёт ко мне.

— Аделина, остановись! — говорит он.

— ВОН.С.МОЕЙ.ДОРОГИ.

Я набрасываю на него свои иллюзии, но он прищуривает глаза, поднимает руку и изо всех сил отбрасывает мои иллюзии. Они растворяются в облаке дыма вокруг него. Он приближается ко мне.

— Аделина, прекрати.

Это Магиано. Магиано. Остановись. Его имя — небольшой свет для меня, и он есть, и я льну к нему в водовороте вокруг меня. Я вдрагиваю, когда он тянется ко мне и затягивает в грубые объятия.

— Он не убивал её, — шепчет Магиано. — Остановись. Хватит.

Его рука поглаживает мой затылок.

Моя сила в спешке покидает меня. Мир вокруг нас светлеет, силуэты демонов исчезают. Терен склоняется передо мной на одно колено, тяжело опираясь на свой меч, тяжело дыша. Его бледные глаза фокусируются на мне. Я отворачиваюсь от него и концентрируюсь на руках Магиано, крепко сжимающих меня в объятиях. Терен не убивал её.

Но она ушла. Мы опоздали.

Я начинаю плакать. Мои слёзы замерзают на моём лице. Я отхожу от Магиано в истощении, отшатываясь туда, где на холодной земле лежит тело Виолетты. Остальные молча наблюдают, как я падаю на колени. Я сгребаю свою сестру в объятия, убирая её жёсткие волосы с лица, повторяя её имя снова и снова, пока оно не становится бесконечной петлей в моей голове. Признаки страданий ускользают от меня в промежутках между рыданиями. Я вижу видение ночи, когда я первая сбежала из дома, когда мы соприкоснули наши лбы вместе. Я делаю это сейчас, упершись лбом о её, и раскачиваясь взад и вперед, умоляя её снова, напрасно, не оставлять меня.

Глава 25

Аделина Амутеру

Это самое святое место, где на скалах сияют звезды, и никогда не заканчиваются сумерки. Будьте осторожны, ибо странники могут быть затянуты своими силами, и могут полностью затеряться в них.

— Намеченные Пути гор Карра, различные авторы.

* * *

Если бы Виолетта умерла в Кенетре, то мы бы захоронили её прах в лабиринте катакомб, простирающихся под городом. Но здесь, на холодных путях гор Карра без единого дерева, без единой возможности соорудить погребальный костер и выкопать место в замерзшей земле, мы можем лишь скрыть её под могильным холмом из камней, направленным в сторону нашей родной земли. Перед тем, как мы это делаем, я раскладываю её плащ над её телом и наклоняюсь, чтобы коснуться волос — какими роскошными и тёмными были раньше её локоны, как я завидовала ей, когда мы были моложе — теперь же, они выглядят выцветшими, словно этот свет ушел из этого мира вместе с моей сестрой.

Мы должны были двигаться быстрее. Я должна была меньше спорить с Рафаэлем, во время переговоров в Тамурании. Я должна была быть добрее. Шепоты преследуют меня с этими словами, и в этот раз, я не останавливаю их.

Остальные стоят рядом со мной, пряча руки в рукава. Даже Терен стоит здесь, его лицо безэмоционально. Нет сомнений, он не скорбит по моей сестре, но, к моему удивлению, не говорит этого вслух. Он кажется потеряным в своем собственном мире, продолжая тихо молиться богам.

Голова Рафаэля склонена в печали, его глаза влажные от слёз.

— Что теперь нам делать, Посланник? — шепчет Мэв, её рука покоится на рукояти меча. Этот вопрос у всех нас в голове. — Мы потеряли её. Все это впустую?

Рафаэль не отвечает сразу. Возможно, в этот раз, он не знает ответа.

Вместо этого, он продолжает смотреть на курган из камней, пряди его волос раздуваются ветром на его лице. Вопрос застывает в моих мыслях. Я позволяю шёпотам вихриться вокруг меня, сейчас их присутствие такое привычное.

Это твоя вина. Это навсегда останется твоей виной.

— Мы продолжим идти, — наконец отвечает Рафаэль.

И никто из нас не говорит ничего другого. Сейчас сишком поздно возвращаться обратно, даже если мы не сможем ступить в пункт нашего назначения, мы прошли слишком далеко.

Я должна была прислушаться к Виолетте, все эти месяцы назад. Когда она пыталась забрать мою силу, я должна была позволить ей сделать это.

Возможно, она была бы жива, если бы я сделала это. Возможно, мы смогли бы как-нибудь действовать раньше. Возможно, мы бы провели больше времени вместе. Чувство вины тяжелым камнем осело в моей груди.

Я должна была прислушаться, но теперь это больше не важно. Ничего больше не важно.

Когда солдаты начинают накладывать больше камней у её ног, я вытягиваю нож из-за пояса, протягиваю и перерезаю длинные локоны Виолетты.

Тепло моей ладони растворяет лёд на прядях. Я вплетаю их в длину моих собственных серебристых волос, контрастирующих в её волосами, вспоминаю тот ленивый полдень, когда она плела мне косы. Я люблю тебя, Аделина, так говорила она мне. Засохшие слёзы на моих щеках трескаются, когда я двигаюсь.

Мы остаемся здесь так долго, на сколько это возможно, пока Мэв не отдает команду двигаться дальше. Я оглядываюсь назад и пытаюсь удержать вид могилы Виолетты в моем поле зрения, но она исчезает за склоном.

Одно утро сменяет другое. Сумерки становятся темнее с каждым днем, и снег становится уже постоянным. Никто не встает у нас на пути. Словно мы путешествуем по краю земли. Наше путешествие наполняется полной тишиной, в которой никто из нас не в силах говорить. Даже Магиано спокойно едет рядом со мной, его выражение лица мрачное. Энергия этой территории тянет нас вперёд, зовёт нас. И в ночное время и в сумеречные дни я вижу иллюзии, вижу, как их отгоняет светом наших костров. Иногда рядом со мной идёт призрак Виолетты. Её тёмные волосы не раздуваются ветром, её обувь не оставляет следов на снегу. Она никогда не смотрит в мою сторону. Наши пути становятся уже, разветвляясь на десятки других путей каждые несколько часов, каждая из них ведёт в глубь ещё одних скоплений гор. Без наведений Рафаэля, я не сомневаюсь, что мы потерялись здесь на холоде.

Затем, одним днем, мы останавливаемся у зияющей пещеры.

Зловещий вход похож на пасть, покрытую зазубренными скалами, ведущую в полную и непроглядную тьму. Однако, мы бы никогда не нашли это место без притяжения его энергии. Здесь, я ощущаю ощутимое присутствие пульсирующей силы, которая зовёт нас; сила, похожая на тысячи нитей, натягивающие каждый мускул в моём теле.