Полуночная звезда (ЛП) - Лу Мари - Страница 28

Неожиданно, Магиано вздрагивает и выходит из круга. Он весь дрожит, над ним нависает крошечное скопление страха, которое взрывается ливнем искр, достаточным, чтобы взволновать мою силу. Рафаэль отдёргивает руку.

— Отойди от меня, — Магиано огрызается на него.

Я никогда не видела его таким расстроенным. Он проходит мимо меня, не глядя в мою сторону, проталкивается мимо стола и идёт, чтобы встать перед окошком с видом на полуночный океан. Я хмурюсь. Его реакция мне сильно напоминает то, когда Рафаэль наконец вызвал страх и ярость во мне, обрушив шквал энергии и отвратных воспоминаний. Что он раскопал в Магиано?

— Осторожнее, Посланник, — говорю я, сщурившись на Рафаэля. — Наш союз не настолько крепок, чтобы я не убила тебя, если ты навредишь ему.

В следующей за этим тишине Рафаэль вздыхает и снова складывает руки на груди. Он смотрит на меня.

— Я не могу контролировать то, как он реагирует на его соответствия.

Магиано соответствуют радость и амбиции. И жадность. Ему следует пойти с нами, если он готов.

Он не упоминает больше ни о чём о тесте или реакции Магиано на него.

Я делаю короткий облегченный вздох, понимая, что Магиано будет со мной в этом путешествии. Я начинаю спрашивать о том, что видел Рафаэль, но тут же останавливаюсь. Я поговорю с Магиано об этом позже. Радость, амбиции, жадность. Теперь у нас есть десять соответствий из двенадцати.

— Нам нужны соответствия с Моритас и Тристиус, — говорит Рафаэль. — Смерть — смертность всего человечества, и война — вечная жестокость сердца.

Война и смерть. Я сразу поняла, что мы не найдем эти черты в Элите среди нас, если они уже не содержаться во мне.

— Королева Мэв, — говорит Люцента тихим голосом, поглядывая сбоку на Рафаэля. — Её соответствие с Моритас.

Неловкое молчание. По выражению каждого из нас, я могу с точностью сказать, что мы все знаем о правоте Люценты, даже без тестирования Рафаэля; Мэв, чья сила связывает её с самой смертью, несомненное дитё Моритас. Но будет ли она сотрудничать со мной, которая совсем недавно разгромила её флот?

— А война? — спрашивает Рафаэль. — Что насчёт войны?

— Этого я не знаю. — Люцента трясет головой.

И внезапно я кое-что осознаю. Это настигает меня с такой силой, что заставляет задыхаться. Рафаэль косится в мою сторону.

— Что случилось? — спрашивает он.

Я знаю. Я безусловно знаю Элиту, чьи способности соответствуют последнему богу. Но он не мой союзник, или кто-либо ещё. И он томится в цепях, в Кенетре.

— Терен Санторо, — отвечаю я, поворачиваясь к Рафаэлю. — Он будет соответствовать войне.

Глава 15

Магиано

В первом воспоминании мальчик, которому было семь лет. Когда он спросил у своего священника, какое у него было имя, священник сказал ему, что он в нём не нуждается. Он был Мальчиком из Менсаха, одним из молодых мальфетто, выбравших жизнь в менсахском храме в Домакке, и это было единственное имя, которое ему когда-либо было нужно.

Он плёлся за священником и смотрел, как он показывал ему, как правильно связывать и закалывать козла на алтаре перед храмом. Она была добра и терпелива с ним и хвалила его за правильное владение ножом. Он вспомнил, как тоскливо смотрел на мясо, мечтая заполнить им пустоту в желудке. Но мальфетто в домаканских храмах кормили очень мало. Это держало их начеку, делая их чувства обостреннее, так, что они всегда были в поисках еды. Когда он спросил, для чего это нужно, священник мягко ему сказал, что это для укрепления связи с богами, так священники могли общаться через него.

Во втором воспоминании мальчику было девять лет, и тёмные отметины на его спине теперь изгибались от начала рёбер до костей бедра. Он стал другом Девочке из Менсаха, второму мальфетто в храме, и они играли вместе, когда не было священников. Они сбегали в сада на свидания или пугали коз. Она играла с его длинными косами, плела из них что-то сложное.

Однажды, когда они оба были особенно голодны, они своровали персики из корзинки с фруктами, стоящей перед одним из алтарей. Ах, какие они вкусные! Спелые, мясистые, полные соков. Они хихикали и крутились вокруг, когда священники были заняты другими делами. Ведь там было три алтаря, и они могли крутиться вокруг них. Это стало ежедневной привычкой мальчика и девочки, и они стали искусны в этом: пока однажды они украли не один из фруктов, а два. В ту ночь мальчик увидел его священника, перешёптывающегося о нём с тремя другими священниками в храме.

Затем она нашла его, вытащила его из постели и приказала другим удерживать его. Он закричал, когда она пробормотала ему мягкие строки и прорезала края его метки кинжалом.

В третьем воспоминании мальчику должно было исполниться двенадцать лет. Девочка нашла его и рассказала о Магиано, рыбацкой деревне вдоль домакканской Алой Реки. Она рассказала ему о лодке, которую оставляли один раз в неделю для Эмберских островов, нагруженную грузом пряностей. Встретишься ли ты со мной там? Сегодня ночью? спросила она его. Он кивнул, желая пойти с ней. Она сжала его руку и улыбнулась, сказав ему, что не смотря ни на что, мы будем идти вперёд. Радость там, за этими стенами.

В ту ночь он завернул немного фруктов и нужные вещи в одеяло и тихо сбежал из храма. Он почти вышел за ворота, когда услышал крик девушки, идущей рядом с алтарём. Он вернулся обратно, чтобы спаси её, но было слишком поздно. Мальчик и Девочка из Менсаха не нуждаются в имени, потому что они должны быть принесены в жертву в возрасте двенадцати лет, священное число.

Поэтому мальчик сделал единственное, что мог. Он сбежал из храма, когда священники искали его, и не прекращал бежать, пока не достиг деревни Магиано. Там, он забился в темноту вместе с грузом до тех пор, пока не пришла лодка. Когда он отчалил на рассвете, он дал себе два обещания.

Первое: У него всегда будет имя, и имя это — Магиано.

И второе: Что бы не случилось, он будет хранить в себе радость. Так, будто он сам несёт её.

Глава 16

Аделина Амутеру

Если судно может преодолеть бурные моря на пути от Эмберских островов к Небесным землям, оно окажется в самых спокойных водах, настолько спокойных, что ему может угрожать опасность сесть на мель.

— Выписка из журналов капитана Моррина Вора.

* * *

Следующие утренние рассветы серые, такие же, как и последние облака задержавшегося шторма Серджо. Мы плывём пять дней, прежде чем достигаем водопадов Лаэтеса, которые разделяют Солнечные земли от Морских. Затем несколько дней мы следуем за бездной пока не доплываем до места, где снова сходится океан, и здесь мы, наконец, плывем по краю.

Иногда барилы летают между разинутой пасти бездны, такие величественные, какими я их помню, но всё же они кажутся обессиленными: их полёт медленнее, свечение их полупрозрачных тел тусклее. Я вглядываюсь в воды, низвергающиеся в пропасть. Вода выглядит так же странно, как и тогда, когда мы отплывали, жуткая, почти чёрного цвета, будто из её глубин были высосаны все краски жизни.

Несмотря на то, что Виолетта и я на одном корабле, и даже не смотря на то, что Серджо постоянно посещает её каждый день… она никогда не спрашивает обо мне. Я, конечно же, не собираюсь идти к ней самостоятельно, чтобы она не наслаждалась отворачиванием от меня. Но каждый раз, когда Серджо выходит из её каюты, я жду здесь, наблюдая.

Каждый раз он смотрит на меня и качает головой.

Я не могу спать этой ночью. Тишина открытого океана слишком громка, давая слишком много места шёпотам в моей голове. Я приняла два стакана травяного напитка, а они продолжают болтать, их голоса вырывают меня из сна снова и снова, пока я, наконец, не уступаю им и покидаю свою каюту.