Адмирал (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 52

- Дымы по горизонту!.. Наши идут!..

***

- А это что? - указал флотский интендант на пункт в списке, который мы с дедом составляли.

- Где? – подошёл я и взглянул на список, тот его держал на открытом планшете. – А, элитное пойло, несколько ящиков. Коньяк, вино французское, ну и ликёр вроде, только его мало. Пришлось всё это в трюм спускать. Видимо для генералитета. Там ещё и продовольствие для них было, всякое, элитное. Шоколад я разрешил раненым давать. Всё это тоже в трюме. Это с одного из грузовиков взятых нами на разбитом понтонном мосту.

- Ага, понятно, - довольно кивнул тот и, осмотревшись, видимо обнаружив знакомого матроса, крикнул. – Архипов! Заступаешь на пост на буксире. Охраняешь трюм, дежурному скажешь я приказал… Так, продолжим. А это что?

- Где? А, это я так наш зубной грузовик пометил. Вон он, его уже на берег согнали, и ваши флотские медики осматривают. Зимина всё показывает.

- Хорошо-о-о… - довольно протянул тот, ещё бы ему довольным не быть, столько халявы, и продолжил.

Сдавая все трофеи в тыловую службу Черноморского Флота, я поглядывал по сторонам. Большая часть освобождённых уже была отправлена в казармы, с ними там особисты работали, раненые уже в госпитале, а моя команда проводила ленивые работы на буксире, мы на нём ночуем, команды других судов, так же делали вид, что работают.

Пришли мы в Поти вчера вечером. Тут всё быстро было организовано, к нам адмирал Кузнецов вылетел, ночью тут будет. А завтра утром ожидался торжественный приём трофейных кораблей и включение их в состав Черноморского флота. Уже формировались экипажи для них, один командир приходил знакомиться, изучать то что получит под командование. Лазарев и Фёдоров, вот они вроде оставались на своих местах. Катер вряд ли черноморцам передадут, речное судёнышко, наверное, в какую-нибудь флотилию включат. Так что, по сути, командир пока был один, старый капитан на мой буксир, для баржи ещё выбирают. Как я понял, её планируют ремонтировать, а по факту та станет плавучей зенитной батареей. Да там много предположений было, наслушался пока по штабу ходил. А сам капитан, тот, что мой буксир будет принимать, они сейчас с дедом и Ромкой в машинном отделении, мне понравился, справный моряк, ему передам судно без сомнений. Сегодня всё разгружаем, технику уже делят, а завтра торжественный приём трофейных судов.

В принципе основное мы уже сдали, осталась вот такая мелочёвка, как продовольствие. Справа от интенданта стояло три грузовика, вот в них все ящики с консервами, мешки с крупами и сносились. Осталось только элитное продовольствие. Технику разобрали, легковой «Опель», бронетранспортёр и мотоциклы в штаб флота, зубной грузовик во флотский госпиталь, документы оформляются для передачи. В комплекте к грузовику те запчасти от грузовиков с продовольствием. Так он дольше прослужит. Свой мотоцикл-одиночку отдавать я не хотел, не знаю почему, ну вот не хотел и всё, но уговорили. На самом деле, куда я его возьму? Уже было известно, что мы все, моя команда, завтра вечером летим на самолёте домой, в Москву. Сразу после торжественной встречи с командующим флота. Журналисты ещё прибыть должны, корреспонденты. Будут освещать всё это торжество. Надо будет договориться с фотографами насчёт снимков. Память она такая, недолговечная.

По поводу моего одиночки это не шутка, вон он на подножке у сходень на буксир стоит. Уговорили меня его передать, будет посыльным в штабе флота, за это обещали на остальные мои трофеи не обращать внимания и доставить их с нами в столицу. Да и трофеев-то там, пару чемоданов, да пяток трофейных солдатских ранцев. Плюс три кофра с музыкальными инструментами. Кстати да, насчёт инструментов, все кто со мной был, очень сожалели, что среди трофеев не было ни гитары, ни аккордеона, которыми я умел пользоваться. У меня была обширная практика за время плаванья на «Адмирале», но аккордеон ушёл на дно Дона вместе с баркасом и остальными личными вещами. Как это ни печально, но из этих двух музыкальных инструментов действительно ничего не было, развлекал я команду вечерами, в свободный час, весёлыми и юмористическими рассказами. Те просили что-нибудь спеть из запрещённого цензурой, но без аккомпанемента было не то, а впечатление портить не хотелось. Среди трофеев встретилось три инструмента, и я их прибрал, для своей группы, лишними не будут. Один, это саксофон в жёстком чехле, пользоваться им я неумел. Потом скрипка, причём по виду дорогая, качественной работы, и виолончель. Большая дура в чехле. Всё это я повезу с остальными трофеями и подарками для семьи. На это и обменял одиночку. Только выторговал себе право пользоваться им, пока не улечу, потому тот на пирсе и стоял, как разъездной транспорт.

С интендантом мы провозились ещё около часа, пока тот по спискам не прошёлся и не подтвердил, что все, что нужно им получено, на что мне квитанцию выдали. Потом меня флотские отвлекли, рапорт я ещё в акватории Дона начал составлять, пополняя его со временем, так что ещё вчера по прибытию, когда торжественный ужин был, не только описал всё устно, но и рапорт передал на имя командующего флотом. Этим молодым лейтенантам нужно было подробностей, поэтому отправив интенданта, я пригласил их на борт, байки я мог рассказывать часами.

Передача трофеев прошла хорошо, Кузнецов был доволен, по секрету шепнув, что всех нас ждут правительственные награды. В свете того что это мы частично обеспечили прорыв наших войск и создание партизанского края, наши войска вскоре к окраинам Ростова на Дону подойдут, то награды явно высокие будут. Сейчас в сталинградских степях шло массированное наступление, уже немалые территории были освобождены. А так было видно, что организатор этого мероприятия профи, всё учёл, всё подготовил, поэтому и прошло всё гладко. Многим слово дали, включая меня, хорошо всё прошло, потом был торжественный вечер, инструмент нашли, и я почти два часа с перерывами на отдых, радовал слушателей запрещёнными песнями. Снова только их и заказывали. Я ввёл такое всем понравившееся правило передавать на сцену записки с просьбами, и исполнял то, что просили.

Когда подошёл вечер, мы стали собираться, как стемнеет, вылетаем в Москву с дозаправкой в пути. Дело это не простое, собраться, да ещё аэродром находился в восьмидесяти километрах от Поти. Понятно, что едва успели, но нормально, транспортник ждал. Сам Кузнецов оставался тут на пару дней, так что летели мы практически одни, так, трое попутчиков из  военных корреспондентов и всё. Поэтому, когда нас на грузовике привезли на аэродром уже начало темнеть. Парни наши грузили в самолёт вещи, борттехник помогал им их раскладывать, чтобы центровку не терять. Дед уже забрался в салон, устроившись на одной из лавок и подрёмывал, рядом лайки устроились, да и остальные последовали за ним. Все кто нас провожал, остались в зале столовой штаба, где мы всё праздновали, мы там и простились, поэтому рядом с самолётом всего трое было. Это адъютант командующего Черноморским флотом, это он обеспечивал нашу доставку на аэродром, пара командиров из авиаполка, что тут дислоцировался, ну и мы с Юрой стояли, дышали свежим воздухом, пока летуны прогревали моторы. Именно поэтому подошедшего капитана НКВД я не сразу заметил, обратил внимание, как покосились в сторону провожающие, и полуобернулся, наблюдая, как подходит этот ладный капитан. Форма на нём действительно очень ладно сидела.

- Товарищ Поляков?! – прокричал тот, кинув руку к виску, даже такое движение у него вышло очень изящным.

- Да, это я.

- Прошу пройти за мной. На спецсвязи, товарищ Сталин. Он желает свами поговорить.

- Документы ваши можно сначала посмотреть? – попросил я.

Тот спокойно достал, включая мандат личного порученца Верховного. На адъютанта это произвело впечатление, тот с уважением посмотрел на капитана.

- Товарищ Сталин попросил вас лично задержаться в Поти. Вылетите через три дня. Пусть вас не ждут, сразу вылетают! - прокричал капитан, пытаясь перекричать рёв моторов, причём не только мне, но и остальным.