Рассказ о брате
(Документальная повесть) - Гастелло Нина Францевна - Страница 8

— Главное, не зазнавайся, — с улыбкой напутствовали Николая друзья отца по ремонтным мастерским, пришедшие как-то навестить Франца Павловича. — И помни, что ты отныне член огромной рабочей семьи. С честью неси высокое звание рабочего!

Когда Николаю Гастелло исполнилось семнадцать, он уже многое умел, о многом знал. И самое главное — всем сердцем воспринял завет отца — с юных лет беречь честь рабочего человека, упорно воспитывать в себе стойкость и мужество борца за коммунизм.

Рассказ четвертый

ШАГИ В ПЯТИЛЕТКУ

Сегодняшней молодежи трудно даже представить, какими были заводы и фабрики пятьдесят лет назад. Собственно, это было то, что осталось от старой России, от разрухи после гражданской войны. Но у освобожденного пролетариата был такой энтузиазм, такой заряд энергии! Его-то партия большевиков и направила на преобразование России. Разбирались фабричные развалины, наводился порядок на захламленных заводских дворах, ремонтировалось и восстанавливалось все, что еще можно было пустить в дело. Усилия всего народа давали свои плоды. То там, то здесь оживали и строились новые фабрики, заводы. Но чтобы существовать в окружении капиталистических держав и надежно гарантировать безопасность и неприкосновенность границ, требовалось особенно быстро развивать промышленность и сельское хозяйство.

Особое значение в эту героическую пору придавалось развитию железнодорожного транспорта. Вот и в городе Муроме, куда переехала семья Гастелло, небольшие железнодорожные мастерские переоборудовались в паровозоремонтный завод. Сюда съехались квалифицированные рабочие из разных уголков страны. Специалист по варке металла, опытный вагранщик, Франц Павлович Гастелло одним из первых откликнулся на призыв партии помочь молодому заводу. Летом 1924 года он прибыл в Муром. А на следующий год приехали в Муром и мы, поселились в большом заводском поселке Казанка, с которым на шесть незабываемых лет соединили свою судьбу.

В это время Николаю исполнилось семнадцать лет. С Муромом у него были связаны лучшие годы юности, звонкая комсомольская молодость. Сбылась его заветная мечта: Николая направили в литейный цех, туда, где работал и отец.

Коля внимательно наблюдал за тем, как спокойно, уверенно варил отец металл, как ловко и смело направлял раскаленную струю в формы. Он горел желанием быть похожим на отца. Отец любил повторять сыну, что металл — основа производства, и тот, кто умеет его плавить, пользуется у людей почетом и уважением.

Николаю очень хотелось освоить дело мастера-литейщика, но поначалу ему приходилось выполнять обязанности подсобного рабочего: подавать чугунные болванки да убирать шлак.

На заводе большинство работ выполнялось вручную, а в литейном особенно много применялось физического труда. Николаю приходилось нелегко. Но это его не страшило, он помнил отцовское наставление — всякую работу выполнять достойно!

В литейном цехе рабочий имел дело с раскаленным металлом. Сноровка, расторопность, прочные знания требовались от литейщика. Вскоре молодого парня приметили, дали попробовать свои силы в формовочном деле. Дело это требует и старания: ведь в форме заложена основа будущей отливки, ее качество.

Но и со своей новой обязанностью Николай справлялся отлично: быстро и без брака готовил формы для разлива металла, не отставал от опытных работников. Его наставником по литейному делу был Иван Сергеевич Афанасьев. Приятно было видеть отцу успехи сына. В одной из бесед с ним он откровенно сказал Николаю:

— Хорошие у тебя руки, сынок. Теперь вижу: станешь настоящим вагранщиком!

Все чаще дома за ужином отец рассказывал матери об успехах Коли, говорил о том, что рабочие хвалят его. Мать, счастливая и довольная, улыбалась, подливала в тарелку сына вкусного борща.

Завоевывал Николай авторитет и у сверстников. К его трудолюбию, исполнительности можно добавить и огромную любознательность, стремление познать как можно больше, как можно полнее. Так уж повелось, что в свободное от работы время он обязательно заскочит то в механический цех, то в сборочный. Подолгу и пристально рассматривал он станки, приглядывался к работе токарей, строгальщиков, фрезеровщиков, слесарей. Удивлялся тому, как из простого куска металла токарь вытачивал сложную деталь. Металлическим вьюном извивалась блестящая стружка…

Когда Николай увидел работу токаря впервые, он подумал, как много тратится на отходы металла. Знают ли токари, сколько пота прольет рабочий в литейном цехе, чтобы выполнить суточную норму? Но вскоре понял, что без этого нельзя: порой и тонны руды не пожалеешь для заветной детали. Как скульптор из каменной глыбы высекает скульптуру, так и токарь, расходуя металл, творит нужную деталь. И чем чаще появлялся Николай в механическом цехе, тем больше загорался желанием освоить профессию токаря, научиться владеть станком так, чтобы вытачивать из металла самые сложные детали, без которых не побежит паровоз, не поплывет пароход, не полетит самолет.

Однажды, когда домашние уже легли спать, отец сказал Николаю:

— Заметил я, что зачастил ты в механический. Все на машины да станки смотришь… Или литейное дело не по душе?

— Работа моя мне нравится, — ответил Николай. — Только в механическом интереснее. Машин и станков много. Любопытно… Я ведь, отец, в летчики собираюсь, а самолет — машина сложная. Освою токарный станок — быстрее разберусь и в самолетном моторе…

— Ты рабочий человек. Самый почетный человек на земле, — не соглашался отец. — Сталевар — это сейчас первое дело. С нашего металла все начинается: и паровозы, и станки, и самолеты… А долго ли на летчика учиться? — неожиданно спокойно спросил отец.

— Не знаю, — признался Николай, — но думаю, готовиться пора уже сейчас. Прежде всего изучать машины. Разные машины, в том числе и заводские.

Николай понимал, что настоящий летчик должен досконально знать самолет. Только тогда он сумеет грамотно управлять им. Вот и вывел он для себя такую формулу: от простого — к сложному. А мечта стать летчиком пришла к нему еще в школе, когда начал конструировать модели планеров и самолета…

В механическом цехе тоже приметили любознательного парня из литейного. Редкий обеденный перерыв не появлялся он здесь. Чаще всего останавливался у токарного станка. Сначала все расспрашивал: зачем это да зачем то? Токарь охотно отвечал, показывал Николаю все, на что способен станок. Но парня интересовали такие мелочи, о которых токарь толком и сам не знал.

Старший мастер механического цеха, знатный на заводе человек, Алексей Иванович Чудаков, в который раз застав незнакомца у токарного станка, спросил:

— Ты кто же такой будешь? Нравится токарное дело?

— Николай Гастелло, сын Франца Павловича из литейного, — назвался Коля. — Хороший у вас цех, машин и станков много. Вот бы попробовать!

— А сможешь?

— Смогу! — твердо сказал Николай, но тут же подумал: «А вдруг не получится?»

Мастер посмотрел на парня, улыбнулся.

— Считай, что двери нашего цеха для тебя открыты. Было бы желание учиться. А пойдешь к нам работать? — неожиданно спросил он у Николая.

— Хорошо бы, — согласился Николай, — только как это сделать?

На следующий день Алексей Иванович Чудаков пришел в литейный цех. Долго беседовал с Францем Павловичем.

— Не рано ли? — только и спросил в конце разговора Гастелло-старший, — может, поработает еще под отцовским надзором, встанет покрепче на ноги?

— Не рано! — уверенно отозвался Алексей Иванович. — Зачем терять дорогое время? Парень тянется к станкам, понять его надо. Так будет лучше и для него, и для дела… Сам ведь говоришь, что он в летчики навострился. Не знаю, какой из него получится летчик, но механик будет толковый. По всему видно. Вот мы и решили в цехе — поддержать парня, сделать из него первоклассного токаря… Ну как, согласен?