Не повезло (СИ) - "Velva" - Страница 28

Только я начал жалеть себя как следует, как послышались быстрые легкие шаги. Кто-то подошел к моей камере и встал у решетки. Стоял и молчал, наверное, меня рассматривал. Я-то уже знал кто это, но старался убедить себя, что ошибаюсь. Но тут меня позвали:

— Орлум!

От одного звука этого подлого голоса меня снова обожгло злостью, аж кишки все скрутило. Я кое-как сначала сел, а потом встал, держась за стенку.

Из-за решетки на меня смотрел Ннар. Я медленно оскалил клыки, и тихое гортанное рычание прокатилось по камере, отражаясь от каменных стен.

— Орлум, почему ты так злишься на меня? — спросил Ннар на всенаречии.

— Почему я злюсь? — прохрипел я по-орочьи, делая шаг к решетке. — Дай-ка подумать. Может потому, что меня тащили сюда на ебучем коне вверх тормашками? А, или нет. Может, потому, что я превратился в изуродованного калеку, когда спасал одного эльфа? Ради которого предал свой народ, а он, оказывается, аж принц. Или нет, постой-ка. Наверное, все же я злой потому, что не люблю, когда меня наебывают. А меня только что жестко наебали. И кто же? Не поверишь — тот самый ебаный эльфийский принц, которого я спас!

Я приблизился еще на шаг к решетке.

— Я тебя не обманывал! — нахмурился Ннар. — Эльфы никогда не лгут.

Видно было, что он тоже начинал злиться.

— Да неужели? — прорычал я, подходя к решетке вплотную и нависая над ним. — Что-то я не помню, чтобы кто-то мне сказал: Орлум, вся эта поебень с Крепостью потому, что я — эльфийский принц. Кто-то тихо умолчал об этом интересном факте.

Тут Ннар отшатнулся от решетки и уставился на меня так, как будто у меня крылья выросли, и я под потолок взлетел. Он стиснул зубы, побледнел, как покойник, и возгласил каким-то нелепым голосом по-эльфийски:

— Я назвал тебе свое имя!

Я сморгнул. Стоял, смотрел на него и тупил.

Имя. Его настоящее имя — Алканар. Он же действительно назвался мне своим истинным эльфийским именем.

— И что? — уточнил я на всенаречии.

Глаза у Ннара стали совсем квадратными. Он тоже сморгнул.

— Если я представился, — медленно произнес он, не сводя с меня взгляда. — То таким образом открыл тебе, кто я.

Повисло неловкое молчание. Я взялся обеими руками за железные прутья. Чтобы не упасть, голова-то все кружилась. И медленно обдумывал услышанное.

— Ну, — наконец собрался я с мыслями. — Дело в том, что мы в нашей деревне не очень в курсе, как там эльфийских принцев зовут. Я как-то не понял, что ты имел в виду. Надо было прямо говорить, кто ты есть.

Ннар провел рукой по лбу, быстро заморгал и тоже схватился за решетку — видимо, и у него голова закружилась.

— Вообще, мое имя известно всем уже восемьсот лет, — глядя на меня снизу вверх, сказал Ннар. — С момента моего появления на свет в семье Владык Рассветных Земель. Образно говоря, меня каждая лягушка знает.

— Лягушка, может, и знает, а я не знал, — огрызнулся я. — Некогда мне было изучать родословные эльфов, у меня служба. А еще жена и дети. То есть, была жена.

Тут я запнулся, потому что до меня дошло — он настолько мне поверил, что назвал свое настоящее имя, понимая, чем это ему грозит. В плену у врагов, где его голова ценилась дороже всего золота Черной Крепости, он открылся мне, а я… А я его тупо не понял.

Медаль мне просто — за интеллект.

Машинально я накрыл ладонью его руку, сжимавшуюся вокруг холодного металлического прута. Она была теплой и нежной. Ннар смотрел мне в лицо, мерцающим зовущим взглядом.

— То есть, — неуверенно уточнил я. — Ты меня не использовал, чтобы сбежать?

— Нет, — покачал головой Ннар. — Не использовал. Иначе зачем бы я дал всем эльфам категорический приказ — не убивать ни одного орка, не убедившись, что это не Орлум Серошкур, а если это — он, то привести его ко мне во дворец?

— А, кстати, зачем ты приказал притащить меня сюда? — спросил я.

— Потому что я соскучился, — мелодично прошептал Ннар, прикрыл глаза, встал на цыпочки и поцеловал меня в губы через решетку, к которой я прижимался лицом.

Время исчезло, боль прошла.

Просто были он и я. Здесь и сейчас. Как будто не было ни расставания, ни моих ран.

Хотя раны, конечно были — именно из-за них я снова потерял сознание, на самом интересном месте, когда уже просунул руку через решетку и удачно пристроил ее на теплой подтянутой заднице Ннара.

========== 17. Вода ==========

Мягкие прохладные пальцы скользили по моему лицу. Я расплылся в улыбке и открыл глаза. На меня обеспокоенно смотрел Ннар. Я улыбнулся еще шире и протянул руку, чтобы ущипнуть его за ушко. Ннар округлил глаза. Тут я все вспомнил, резко перестал улыбаться и быстро сел.

Ннар находился внутри моей камеры, решетчатая дверь — нараспашку.

— Орлум, ты как? — спросил Ннар.

— Нормально, долго я без сознания был?

— Минуты две, — развел руками Ннар. — Орлум… Я хотел сказать… ты так выглядишь… что с тобой произошло?

Я поморщился и кое-как встал, опираясь на его услужливо подставленное плечо. Недовольно взглянул на него сверху вниз.

— А как ты думаешь? — проворчал я. — Вообще-то, я оказался в самом центре заварухи. Стрела шею задела, а бедро копье пропороло. Хорошо совсем не сдох. Но теперь я не такой красивый. Калека гребаный.

Ннар перевел взгляд на мое бедро — на безобразный грубый шрам. Закусил губу.

— Ужасное лечение у тебя было, дикость полная, — покачал он головой. — Пойдем со мной. Я постараюсь все исправить.

— Нормальное лечение у меня было, барсучий жир — отличное средство для заживления ран, — буркнул я. — Куда мы пойдем?

— Ко мне.

Эта идея мне понравилась — перед глазами сразу возникли разные приятные картинки. Например, голый Ннар с растянутой моими пальцами задницей, стонущий от предвкушения.

Мы проковыляли по коридору до лестницы. Я остановился и посмотрел наверх. В глазах у меня потемнело.

— Надеюсь, ты живешь не в башне? Там типа под облаками, поближе к звездам? Чтобы выть, то есть, петь на луну, или как вы там забавляетесь? Учти, если надо лезть в башню, то я — против. Пошли лучше обратно в камеру. Там соломка свежая…

— Нет, — улыбнулся Ннар. — Мои покои на первом этаже, в левом крыле. Туда-то сможешь дойти?

Я фыркнул и выпятил грудь. Хотя путь дался мне тяжело. Я опирался на Ннара, который оказался куда крепче, чем выглядел, и по дороге рассказывал ему, с какими удобствами меня привезли в его хоромы.

— Прости их, — виновато вздохнул Ннар. — Понимаешь, не мог же я им пока сказать, что ты — мой возлюбленный.

От таких слов я споткнулся. Впервые в жизни меня кто-то так обозвал.

«Возлюбленный».

У меня в животе как мед горячий разлился. В эту минуту я был готов убить за Ннара любого — хоть самого Владыку Мрака. Но нельзя бы было сразу пузом кверху падать.

— А че так? — уставился я на него в упор. — Стремно, что твои узнают, что тебя орк трахает?

Ннар не ответил — только его большие красивые глаза взглянули на меня с такой укоризной, что мне стало стыдно.

— Я не стыжусь нашей любви, — ответил он. — Просто между эльфами и орками древняя вражда, и не все мои братья смогут сразу принять тебя как мою пару. Надо, чтобы они сначала привыкли к тебе.

Покои Ннара оказались обширными, как наша Костровая пещера. Мельком я оценил размеры ложа, застеленного мехами и шелками, но Ннар тащил меня куда-то дальше.

Оказалось — в купальню. Вокруг был сплошной мрамор, увитый зеленью, журчали фонтаны, а в полу оказался небольшой бассейн, с бурлящей водой, от которой поднимался пар. Мраморные ступени уходили под воду.

— Раздевайся, — ласково огладил мое плечо Ннар.

Я смутился. Ведь выглядел я как полный пиздец. И мне не очень хотелось, чтобы Ннар рассматривал мой убогий вид.

— Отвернись, — потребовал я.

Ннар удивленно вздернул брови, но исполнил мою просьбу. Я быстро скинул свои вонючие лохмотья, и медленно вошел в воду. Кожу приятно покалывало, тело охватила истома. Глубина была — мне по пояс.