Проект "Плеяда" 2.0 (СИ) - Каминский Андрей Игоревич - Страница 40

Та криво улыбнулась в ответ и обратилась опять к Хрещатицкому.

— Мне Свицкий нужен, пан атаман. Где-то на месяц.

— Свииицкий, — медленно выдохнул Хрещатицкий, заметно посмурнев, — вот оно значит как? — он оглянулся на своих людей. Разом выцепил взглядом человека о котором шла речь — тот стоял в стороне от балагурящих бойцов и смотрел на атамана и Илту, явно догадываясь о чем идет речь.

— Вот ради чего ты с ним в рейд попросилась, — покачал атаман головой, — а почему он?

— Он с Бамлага бежал, — пожала плечами Илта, — пробирался как раз по тем местам, через которые и я пойду. Я там не была никогда, а он знает что и как. Да и вообще, человек к лесам и горам привычный.

— Тут вишь какое дело, — покачал головой казак, — Свицкий мне и самому потребный. Человек он идейный, так что тут он у меня и за политическую подготовку в ответе и за боевую. Такими людьми не разбрасываются и к черту на кулички не отпускают. Так что звиняй, конечно, доньку, но…

— Так вы тоже звиняйте, пан Хрещатицкий, — немного раздраженно сказала Илта, — только и я уже не соплюха малолетняя, чтобы отшивать так легко. Должок за вами сегодня, отплатить надо.

— Должооок? — сощурился атаман, — это ты про них что-ли, — он кивнул на болтающихся на дубу партизан. Илта кивнула, оборачиваясь к повешенным.

— Второй и пятый, — атаман посчитал трупы и хмыкнул, — за двух краснюков цельного Свицкого отдавать — маловато будет.

— В лесу еще парочка гнить осталась, — парировала Илта, — мы сюда живых тащили. Кроме одного, — она указала на мертвое тело, висящее отдельно от других. В отличие от других висел он вниз головой и даже отсюда была видна аккуратная круглая дырка в темени.

— Максим Ковалев, красный командир, — Хрещатицкий усмехнулся, — крови немало пролил, сволочь краснопузая. И его, что тоже ты?

— Ага, — кивнула Илта, — я. И причем, если бы я вовремя не поспела, Свицкого бы вы своего и так и так потеряли. Спросите, пан атаман, коль мне не верите.

— Тебе-то я верю, — посмурнел Хрещатицкий, — но…

— А коль вам и этого мало, — Илта вынула из-за груди бумагу с штемпелем в виде хризантемы и поднесла ее Хрещатицкому. Тот пожал плечами.

— Тут просят оказать содействие, — он сделал особый упор на слово «просят», — Зеленый Клин присягнул королю Эдуарду и Макензи Кингу, а не Хирохито и Генри Пу И. Мы конечно союзники, но…

— А вот еще, — Илта достала из внутреннего кармана формы, еще один документ и протягивая его атаману. Тот тут же изменился в лице, глянув на печать и подпись.

— Вот оно значит как? — протянул он, — видать, и вправду дело серьезное.

Илта пожала плечами — она и сама не знала как Йошико удалось выбить этот документ у канадского командования. Однако было видно, что свое действие он возымел.

— Ладно, раз так, — кивнул атаман, — забирай Василя. На сколько надо, на столько и забирай. Только уж потом верни обратно, — добавил он.

— Постараюсь, — кивнула Илта. Долетевший ветер донес до ни аппетитный запах почти готовой свинины и радостный гомон бойцов, — ну что, а теперь можно и перекусить.

Возле фанзы на берегу Амура снова горел костер, над которым как и раньше грелся котелок. Однако на этот раз доносящиеся из него запахи были соблазнительнее, чем от тошнотворного варева, что несколько дней назад варил китаец Яо. Сам он тоже сидел рядом, помешивая рыбную похлебку. Кроме него возле костра сидела Илта негромко беседуя с двумя мужчинами. Первым был молодой скуластый парень, одетый в штаны из оленьей кожи и легкую замшевую куртку. Короткие черные волосы, несмотря на лето, прикрывала шапка из шкуры гурана, с небольшими рожками. Именно по головному убору в свое время и назвали этот народ, причудливую смесь русских с бурятами, эвенками и монголами- гуранами. Рядом с ним сидел темноволосый коренастый мужик средних лет, в такой жекуртке и штанах. Широкое лицо окаймляла кудрявая бородка, серые глаза настороженно всматривались в ночную тьму. Рядом с ним лежала старенькая берданка.

Яо взял с земли большую ложку, осторожно попробовал закипающее варево, удовлетворенно хмыкнул и снял котелок с костра. Бородатый мужик достал из большой сумки на поясе прозрачную бутыль с мутноватой жидкостью, сделал большой глоток и, закашлявшись, передал ее молодому гурану.

— Ну так что, Юра, — настойчиво произнесла Илта, — ты согласен?

— Ты, малая, погодь, лошадей не гони, — буркнул мужик, выхватывая из котелка кусок рыбьего мяса и отправляя его в рот. Прожевав, он взглянул на Илту.

— Ты, малая, конечно тут в законе, что и говорить, — начал он, — где ты, а где мы ползаем — это все понятно. Но вот за что я тебя уважаю — что не зазналась, хоть и взлетела высоко. А потому выслушать сможешь, буром сразу не попрешь.

Бородатый мужик на мгновение прервался, когда к нему вернулась бутылка с ханшином, сделал большой глоток, зачерпнул ухи и смачно запил.

— Сынныр, я конечно знаю, — кивнул он, — отсюда далековато, конечно, но мы с Иваном — он кивнул на гурана, — и подальше в тайгу забирались в свое время. Ты же помнишь, ты и сама с нами в асановские рейды ходила.

— Помню, — кивнула Илта, принимая из рук гурана бутылку и делая большой глоток. Она и вправду хорошо знала Юрия Мирских, одного из лучших следопытов здешних краев, охотника и браконьера, еще до войны бежавшего из одного из лагерей. Именно он, вместе с проводниками-эвенками, вел вглубь тайги отряды, собранные атаманом Семеновым и японским полковником Асано, именно им удавалось проникнуть вглубь вражеской территории, совершая самые дерзкие теракты и благополучно отойти обратно. Илта несколько раз сопровождала его в этих рейдах, доходящих чуть ли не до границ Якутии. Мирских был одним из первых, о ком она вспомнила, собираясь в опасное путешествие.

— Я бы тебе помог, конечно, — продолжал Юра, — ты, хоть и мелкая, но человек надежный. Только вишь какое дело — я нынче не работаю ни на Асано, ни на Кавасиму, ни даже на Доихару. С тех пор как меня в Хабаровске объявили в розыск, я и скрываюсь по лесам — как при коммуняках, ей богу. Какое мне теперь дело до твоих япошек?

Илта пожала плечами и достала из-за пазухи сложенную бумагу, развернула и протянула Юрию. Тот внимательно вчитался, хотя из трех написанных на японском, русском и маньчжурском вариантов текста, мог прочесть только один.

— Вот значит как, — усмехнулся он, — простили мне того американца?

— Простили, — кивнула Илта, — хотя, по правде сказать, повел ты себя как свинья. На кой черт ты прицепился именно к нему? Что не мог найти на приисках кого-то не столь заметного? Мы тут не сегодня-завтра ждем, когда Америка в войну вступит, а ты сынка ихнего генерала чуть к Эрлику не отправил.

— Молодо-зелено, — хмыкнул Мирских, — не убил же я его, в конце концов. Дал по башке золотишко забрал — с кем не бывает. Вперед наука была бы. Кто же знал, что он очухается так быстро, что сумеет меня увидеть и запомнить.